Книга белой смерти - Вендиг Чак. Страница 17

Итак, Бенджи старался, насколько это было в его силах, предотвращать это. Однако что он мог сделать? Культурные традиции – это культурные традиции, а деньги – это деньги. Изменить уклад жизни очень непросто. Бенджи вспомнил, как охотился вместе с одним конголезцем, который за один день убил столько макак, что казалось, у него за спиной висело целое их обширное семейство. «Мы едим всё, что шевелится, – сказал охотник Матесо. – Этому мы научились во время войны. Можно есть личинки, можно есть крыс, можно есть все, что ползает в траве и лазает по деревьям». По его словам, на рынке за одну обезьянью тушку можно было выручить семь тысяч конголезских франков – около пяти американских долларов.

Это была часть традиций его народа, и еще людям нужно есть. Поэтому приходится довольствоваться тем, что можно сделать. Можно просвещать туземцев. Учить их чистоте. Помогать им тестировать кровь убитых животных. Пытаться заставить их отказаться от животных, представляющих наибольшую опасность, после чего надеяться на то, что дальше заработает система – экономика будет расти, начнет развиваться сельское хозяйство, какого-нибудь вождя или диктатора с огненным взглядом через год уже не будет. Нужно делать то, что возможно, и надеяться на то, что станет лучше. Иногда такое происходит. По большей части – нет.

«И по большей части, – мысленно добавил Бенджи, – закостеневшая система следит за тем, чтобы все оставалось как есть, несмотря на необходимость перемен».

Его мысли снова вернулись к тому, что произошло в Лонгакре.

Эти свиньи.

Эти свинарники.

Повсюду язвы…

Нет. Подобный ход мыслей не является продуктивным.

– Быть может, в Йемене что-то есть, – сказал Бенджи. – Какие-то культурные традиции, которые помогут нам здесь. Возможно, речь идет о каком-то зоонозе. Что здесь употребляют в пищу? Может быть, что-нибудь такое, что есть не следует? Местный обычай… не знаю, охотиться на енотов или опоссумов? Возможно, тут есть какой-то вектор, который мы пока что не видим.

– Ну, об этом ты сможешь спросить у наших друзей. Потому что вот они. – Робби ткнул большим пальцем в окно.

На стоянку к закусочной свернули две машины: внедорожник и черный лимузин.

Из внедорожника вышел мужчина в сером мундире национального гвардейца – пожилой белый тип с туго обтянутым кожей черепом и маленькими седыми усиками, похожими на полоску соли на верхней губе. Из лимузина вышла женщина: высокая, стройная, на высоких каблуках, рыжие волосы в торопливом влажном беспорядке.

Они направились по неровной щебенке стоянки к закусочной. Войдя, женщина представилась как Гарриет Френч из отдела по связям с общественностью, представляющая здесь губернатора Рандаццо. Пожилой джентльмен оказался Дагом Петтом, заместителем оперативного отделения национальной гвардии Пенсильвании.

После минимальных любезностей все перешли прямо к делу.

– Мы настаиваем на карантине и изоляции, – сказала Френч.

– На каком основании? – спросил Бенджи и тотчас же сообразил, что вышел за рамки. Он поморщился.

– На основании закона штата от тысяча девятьсот пятьдесят пятого года о предотвращении заболеваний, в две тысячи одиннадцатом году повторно ратифицированного администрацией тогдашнего губернатора Линкольна. Губернатор Рандаццо в первую очередь заботится о безопасности жителей Пенсильвании…

– Чушь собачья! – перебил ее Робби. – Простите мой французский, мисс Френч [25], но Рандаццо в первую очередь думает о политике, а не о людях…

– Да, действительно, простите его, – слабо улыбнулся Бенджи. Мельком взглянув на Робби, он снова повернулся к Гарриет Френч: – Гарриет, по-моему, Робби пытается сказать следующее: пока что он не видит оснований для такого решения – мы еще не установили, что это такое, а для введения карантина требуется понимание того…

– Простите, еще раз скажите, кто вы такой? – перебила его Гарриет. – Вы не говорили, что вы из ЦКПЗ.

– Я представляю… э…

– Он из «Бонекс-Вояджер», – поспешила прийти ему на помощь Сэди. – Это технологическая компания, чья задача заключается в предсказании подобных вспышек…

– Вспышек? Вот как вы это называете? – Френч помрачнела. – Доктор Рэй, кажется, вы выходите за рамки своей компетенции. Поверьте, наши юристы интерпретируют закон достаточно свободно. Если есть подозрение на то, что люди заразились каким-нибудь инфекционным заболеванием вроде туберкулеза, мы можем предложить им карантин…

– Только с их согласия, – вставил Робби.

– Мы можем предложить им карантин, – повторила Френч, неумолимо продвигая вперед свои слова, – а в случае отказа больного пройти обследование на предмет наличия такого заболевания карантин может быть введен принудительно…

– Они не могут дать согласие, – с жаром возразил Бенджи. – Они ведут себя как лунатики…

– Вот именно. Что дает нам юридическое основание.

– Ребята, мы просто хотим быть на шаг впереди, – вмешался Даг Петт, обводя собравшихся взглядом своих глубоко запавших глаз. – Разве вы, врачи, продвигаете не это? Предупредительная медицина. Мы не допустим, чтобы у нас здесь бесчинствовала Эбола. Нужно наброситься на это, как черви на тушу сбитого на шоссе животного.

– Это не Эбола, – заметил Бенджи.

– Точно, – подхватил Робби. – И знаете, как мы поняли, что это не Эбола? Потому что никто из этих ребят не испражняется из глазниц кровью. Я сам, своими глазами, лицезрел такое – это жуткая картина. Кровоточащие десны, недержание кишечника, повсюду сыпь. К десятому дню болезни внутреннее кровотечение становится настолько обильным, что кровь выходит наружу из всех частей тела. Здесь нет ничего подобного.

– И в то же время, – подался вперед Петт, – это очень напоминает то, что произошло с Блеймиром, учителем.

– Нет – с ним произошло что-то другое. Мы не знаем, что с ним произошло.

– Что нельзя считать обнадеживающим фактом, – отрезала Френч.

Бенджи примирительно поднял руки:

– Однако именно так эффективнее всего работает наука и медицина – лучше сразу же признаться в своем неведении, а затем постараться рассеять темноту незнания светом информации и знаний.

– Очень поэтично, – заметил Робби.

– Однако политика работает не так, – резко возразила Френч. – В политике не любят жирные вопросительные знаки. Избиратели предпочитают, чтобы им с ходу давали ответы.

– Вот видите? – оскалился Робби. – Налицо избирательная кампания.

– Мы в ответе перед жителями нашего штата.

– Но те идущие люди также жители вашего штата, – напомнил Бенджи, чувствуя нарастающее раздражение. И ярость. Он понимал, что ему следует держать рот на замке, однако постоянно его раскрывал, и оттуда вырывались гневные слова. – Пытаясь заставить их соблюдать карантин, вы столкнетесь с той же самой проблемой, с которой столкнулся полицейский Кайл, стремясь задержать Марка Блеймира.

– Кайл – наш сотрудник, – нахмурился Петт. – Он из Нацгвардии.

– И мне очень бы хотелось поговорить с ним, когда он сможет, – добавил Бенджи. «Это не твое дело, – мысленно напомнил себе он, повторяя, как заклинание. – Это не твое дело».

– Не получится. – Поймав недоуменный взгляд Бенджи, Петт пояснил: – Два часа назад Кайл скончался в больнице.

Бенджи и Робби переглянулись. Бенджи покачал головой.

– Примите… примите мои соболезнования. Я не знал.

Его мозг врача-исследователя быстро прогнал скорбь и страхи. «В таком случае будет значительно проще проверить его на наличие каких-либо болезнетворных организмов». И тотчас же сокрушающее осознание: нужно сделать столько дел, а у него нет никаких полномочий.

Как было бы хорошо, если б они имели дело с чем-то известным! Но то, с чем они столкнулись, не имело никаких аналогов.

В эпидемиологии редко приходится сталкиваться с чем-то действительно новым. Даже проявление какого-нибудь «нового» заболевания на самом деле, как правило, оказывается побочным следствием или мутацией чего-то уже известного. Грипп – он и есть грипп. Геморрагическая лихорадка – она и есть геморрагическая лихорадка. Но сейчас никто понятия не имел, что это такое, с чего все началось и куда может привести. И посему становилась очевидна опасность любого абсолютно нового заболевания: если действовать слишком медленно, возможно стремительное распространение эпидемии. К тому времени, как они разберутся, с чем имеют дело, болезнь вырвется из-под контроля. Напротив, если действовать поспешно, необдуманно, возможны юридические осложнения. У них нет широких, всеобъемлющих полномочий, и неслучайно. Обязательно должен быть баланс между размеренными исследованиями и быстрыми действиями; в противном случае или придется иметь дело с полномасштабной эпидемией, или людей будут держать в концентрационных лагерях.