Красный корсар - Купер Джеймс Фенимор. Страница 87

— Может быть, он воображает, что у нас поврежден рангоут, и надеется ускользнуть на своем быстрокрылом паруснике?

— Разве это походит на бегство? — спросил Уайлдер, указывая на обнаженные мачты неподвижно стоящего «Дельфина». — Единственное, чего я смог добиться, — это обещания, что он не начнет первым.

— Какое великодушие, черт возьми! Этот юнец просто заслуживает награды за скромность! Он, видите ли, не хочет подставлять своих разбойников под пушки английского военного корабля из почтения к флагу его величества. Что ж, когда он предстанет перед судом, это будет сочтено смягчающим обстоятельством… Довольно глупых шуток! Поставьте людей к пушкам и поверните судно на другой галс, а то он еще, чего доброго, пришлет шлюпку проверять наши патенты.

— Капитан Бигнал, — начал Уайлдер, отводя своего командира подальше от матросов, которые могли их услышать, — надеюсь, вы сами были свидетелем моей беспорочной службы и беспрекословного подчинения вашим приказам. Если прошлые заслуги дают мне смелость подать совет столь опытному человеку, как вы, то я умоляю вас немного подождать.

— Подождать! Неужели Гарри Арк колеблется исполнить свой долг и принять вызов врага своего государя и всего рода человеческого?

— Вы меня не поняли, сэр. Я колеблюсь потому, что не хочу запятнать наш флаг, а вовсе не из желания избежать схватки. Наш враг — мой враг — отлично знает, что, попади он к нам в плен, мы добротой отплатим ему за его благородство. Но мне нужно время, капитан, чтобы подготовиться к бою, который потребует напряжения всех сил, ибо не дешево достанется нам эта победа.

— А если он ускользнет…

— Клянусь, что он не сделает и попытки ускользнуть! Я знаю и этого человека и боеспособность его людей. Получасовая отсрочка даст нам возможность подготовиться, не роняя достоинства и не греша против благоразумия.

Старый моряк с большой неохотой дал уговорить себя и еще долго ворчал под нос, что для британского военного корабля позор не напасть на знаменитого пирата и не разбить его единым ударом. Уайлдер позволил ему брюзжать сколько душе угодно, а сам занялся наиболее важными из своих непосредственных обязанностей.

Снова был дан сигнал боевой тревоги, и команда поднялась с той радостной готовностью, с которой моряки встречают все превратности своего бурного ремесла. Впрочем, дел осталось немного, так как основные приготовления были закончены еще к первой встрече судов, а сейчас начались последние зловещие приготовления к бою. Но вот все готово: канониры стоят у орудий, матросы — у брасов, офицеры — у своих батарей; задние реи обрасоплены, и судно снова движется вперед.

Все это время «Дельфин» лежал в дрейфе на расстоянии полумили, не подавая признаков жизни и не проявляя ни малейшего интереса к явно враждебным действиям соседа. Однако, когда «Стрела», подгоняемая ветром, ускорила бег, второе судно развернулось против ветра и на всех парусах двинулось навстречу ветру. Над «Стрелой» вновь реял спущенный было во время переговоров флаг, победоносно пронесенный сквозь бури и опасности бесчисленных сражений. Но флагшток врага был по-прежнему пуст.

Так оба судна, словно свирепые морские чудовища, сближались, набирая скорость, и зорко следили за каждым движением противника, стараясь скрыть от него свой следующий маневр. Озабоченность Уайлдера наконец передалась простодушному командиру «Стрелы», и теперь тот, как и его лейтенант, решил действовать не спеша, со всяческой осторожностью.

До сих пор день был безоблачен, и никогда еще лазурный свод, осенявший бескрайние равнины океана, не сиял такой яркой синевой, как небеса над головами наших храбрых моряков. Но вдруг природа словно возмутилась их кровавыми замыслами: зловещие черные тучи затянули горизонт, соединив небо с океаном в стороне, противоположной той, откуда дул ветер. Эти грозные признаки не ускользнули от внимания матросов враждующих судов, но опасность, казалось, была еще слишком далеко, чтобы отвлечь их от предстоящего сражения.

— С запада надвигается шквал, — проговорил многоопытный и осторожный Бигнал, указывая на эти первые приметы, — но мы успеем справиться с пиратом и привести все в порядок прежде, чем шторм поглотит ветер и обрушится на нас.

Уайлдер согласился, ибо к этому времени в душе его также заговорила профессиональная гордость и благородное соперничество взяло верх над добрыми чувствами.

— Корсар убирает все верхние паруса! — воскликнул юноша. — Он, видно, тоже не доверяет погоде.

— Мы этого не сделаем, а он пожалеет об этом, когда попадет под огонь наших батарей. Но клянусь Георгом, нашим королем, судно у него отличное! Прикажите поставить грот, сэр. Поторапливайтесь, а то мы и к ночи не настигнем разбойника.

Приказание было выполнено, и «Стрела» рванулась вперед, ускорив бег, словно живое существо, подгоняемое страхом или надеждой достигнуть желанной цели. К этому времени королевский фрегат обошел противника с наветренной стороны, причем пират не сделал ни малейшей попытки помешать ему занять эту выгодную позицию. Напротив, «Дельфин» продолжал убирать верхние паруса, всячески стараясь облегчить гордо вознесенные мачты и обеспечить устойчивость судна при ударе шквала. И все же, по мнению Бигнала, расстояние, разделявшее их, было еще слишком велико, чтобы начать сражение; а между тем противник все уходил вперед с такой быстротой, что это грозило оттянуть решающую минуту или вынудить старого капитана поднять столько парусов, что в них можно будет заблудиться в дыму и суматохе боя.

— Что ж, раз он, по вашим словам, человек самолюбивый, то постараемся задеть его гордость, сэр, — сказал старик. — Дать пушечный выстрел с подветренной стороны и показать ему эмблему его государя!

Однако гром пушечного выстрела, так же как и появление еще трех английских флагов на всех трех мачтах «Стрелы», не произвели, казалось, ни малейшего впечатления на противника: судно Корсара продолжало идти взятым курсом, порой поворачиваясь навстречу ветру, затем отклоняясь в подветренную сторону, точно это на самом деле был дельфин, лениво играющий в соленых волнах и сворачивающий с пути, чтобы понюхать ветер.

— Он остается безучастен ко всем законным и общепринятым приемам ведения войны, — сказал Уайлдер, убедившись в равнодушии, с которым был встречен их вызов. — Тогда пусть заговорят пушки.

С борта, повернутого в сторону удаляющегося «Дельфина», раздался пушечный выстрел. Железный гонец пронесся над морем, легко перескакивая с волны на волну, просвистел над кораблем и обрушился в воду, не причинив ему никакого вреда и лишь окутав палубу легким облаком брызг и пены. За первым выстрелом последовали второй и третий, но Корсар по-прежнему не обращал на них ни малейшего внимания.

— В чем дело? — воскликнул с досадой Бигнал. — Заговоренный он, что ли? Все наши ядра пролетают мимо! Фид, неужели вы не можете вступиться за честь нашего флага во славу всех честных людей? Ну-ка, развяжите язык вашей любимой старушке; в былые времена она певала на славу.

— Рад стараться, сэр! — услужливо откликнулся Ричард, которого капризная судьба вновь вернула к его любимому детищу. — А ну-ка, посторонитесь, ребята, и дайте болтушке вставить словечко.

Сказав это, Ричард спокойно прицелился, собственной рукой неторопливо поднес фитиль и с невозмутимым видом послал в сторону своего недавнего сообщника ядро, прибавив: «Прямо в точку». Последовала минута напряженного ожидания, и взлетевшие в воздух обрывки снастей показали, что выстрел прорвал на «Дельфине» паутину такелажа.

В ту же минуту с «Дельфином» произошло поистине волшебное превращение. Длинная лента светлого холста, которым искусно были затянуты пушки по всему борту, мгновенно исчезла, словно птица взмахнула крылом, и на ее месте открылась широкая кроваво-красная перевязь, зияющая жерлами орудий. Флаг того же дерзкого цвета взвился на корме, и темная масса его вызывающе затрепетала на верхушке флагштока.

— Вот он, мерзавец, во всей красе! — взволнованно вскричал Бигнал.