Агент 000 - Абвов Алексей Сергеевич. Страница 16

Когда я пришел в себя, я чувствовал, что ещё пульсирует Юлино лоно, из которого я так и не вышел, а сама она тоже легко подрагивает, и что Саша гладит меня по спине, прижимаясь к нам с Юлей сбоку. Вот сколько лет я знаю женщин, но никогда со мной ещё не было такого. Подождав минут десять, когда Юля придёт в себя, я выскользнул из неё, немало удивившись тому, что у меня так и не вышло семя. Только мокрая от любовного сока подушка, и несколько красных пятен на ней говорили о том, что произошло только что.

– Почему мне никто не говорил, что это будет так сладко, — сначала потягиваясь во весь рост и снова сворачиваясь в клубок, заявила Юля. — Дядя Лёша я ещё хочу!

– Я тоже хочу, теперь моя очередь! — вклинилась между нами Саша, лицом к сестре и спиной ко мне.

– Успокойтесь, успокойтесь, ночь длинная, меня на всех хватит, самоуверенно заявил я, обнимая Сашу сзади, и охватывая ладонями её груди, перебирая пальчиками набухшие соски, — теперь и тебе будет сладкое.

Как это ни странно, но я ощущал большой прилив сил, а не расслабленную истому, как это бывало ранее после любовных занятий. Мне хотелось летать ещё, и ещё и я был уверен, что у меня всё получится. Вот есть уверенность и всё тут!

Теперь на подушках лежала Саша, широко раскинув руки и ноги, а мы вдвоём с Юлей, гладили её. Юля держала её голову и гладила по волосам, а я снова взялся за женское тело. Тело Саши было разгорячено и влажно, я представляю, что она переживала, когда наблюдала, что мы творили с Юлей, а потому только лёгкие быстрые касания должны были рассказать ей о моём желании и пробудить ответное. Хотя, чего уж там, это её желание давно было разбужено и вовсю кричало о себе запахами и страстной телесной дрожью. Осторожно проникая рукой в промежность, раздвинув её пухлый бутон, запуская пальцы всё глубже, мне придётся действовать куда осторожней, чем с Юлей, у Саши более плотная плева, окружающая очень маленькую дырочку входа, куда возможно проникнуть только мизинцем. Если действовать резко, то ей будет очень больно, а потому мало девушку расслабить, потребуется ещё немножко растянуть саму плеву. Лёгкими круговыми движениями одной руки я активно стал скользить вокруг узкого входа, а другой рукой такими же круговыми движениями теребил набухшие соски. Саша немного извивалась, подставляя под мою руку то одну, то другую грудь, и подняла ноги, сжав их в коленях и разведя в стороны, чтобы мне было удобнее. Потом мне удалось ввести в её лоно указательный палец, причём получилось это очень легко. 'Давай же скорее', на выдохе прошептала Саша, и я легко устроился сверху, но не спеша войти в неё. Юля переместилась назад, взяла меня и уверенно направила. Я чувствовал, как она, откинув назад крайнюю плоть, круговыми движениями вводит головку в узкое отверстие. Совсем лёгкими движениями, буквально по одному миллиметру, я проникал в Сашу, боясь сделать ей больно. Но она опередила меня, резко дёрнувшись ко мне, так что я вошел в неё сразу на полную глубину. 'Ай', громко выдохнула она, легко укусив меня за плечо. 'Только не останавливайся, прошу тебя', шептала она, моментально расслабляясь всем телом. Я стал двигаться, ощущая узость Сашиного лона. Оно сильно обжимало меня, и лишь обилие любовного сока позволяло легко скользить внутри. 'Чуть-чуть помедленнее, я хочу тебя', шептала мне Саша. Я снизил темп, но увеличил глубину, практически выскальзывая из лона, и снова медленно погружаясь в него на полную глубину. Саша руководила мной рукой, то прижимая к себе, то отпуская обратно. Потом я снова замедлился, все движения стали очень плавными, и я ощущал каждой клеточкой горячую близость, девушка почти не дышала, уйдя вся в себя. Если я пытался чуть-чуть ускориться, Саша останавливала меня. Она наслаждалась этим медленным глубоким скольжением, когда в узком лоне движение ощущается от самого начала до самого конца. Так прошло, наверное, больше получаса, я где-то потерял ход времени, постепенно уплывая в далёкие дали, а потом пришло то самое чувство полёта, но в этом полёте я был не один. Рядом со мной была Саша, нас связывало вместе растекающееся от края до края неба блаженство. И где-то явно был кто-то ещё, где-то совсем рядом.

Когда мы, наконец, очнулись, Юля смотрела на нас такими удивлёнными глазами, что даже в тусклом мерцающем свете керосинки это было сложно не заметить.

– Ты чему так удивляешься? — спросил я её, поднимая голову, не вставая с Саши и не выходя из неё, ощущая лёгкую дрожь её тела.

– Что это было дядя Лёша? Сначала я просто была рядом, а потом почувствовала, как будто лечу, вы летите рядом, но не замечаете меня. Это был сон?

– Не знаю, Юль, может это и не сон, я видел то же самое.

– И это я видела, — подала голос Саша. — Вот здорово, иметь один сон на троих.

Я медленно встал с Саши, осматривая её и себя. Странно, крови не было совсем, даже девственная плева не прорвалась, только растянулась, открывая вход. Саша ощупала себя и тоже удивилась отсутствию крови.

– Разве так бывает, без крови и почти совсем не больно? — удивлённо заметила она.

– Как видишь, бывает, — сказал я, снова ложась на неё, одним лёгким движением погружаясь в её лоно.

– Умм, приятно, — заметила она, — Но ты обещал сестре…

– Хорошо, — ответил я, приподнимаясь и придвигаясь к лежащей рядом с нами Юле.

Второй Юлин раз получился даже ярче первого, мы снова достигли кульминации, и я снова не сбросил семени, теперь даже не пришлось напрягать всё тело. В момент сокращений её лона я обнял девушку, полностью прижавшись к ней, и 'полетел', как и в первый раз, хотя сладострастные ощущения были гораздо сильнее и насыщеннее. Потом мы снова 'летали' с Сашей, и в этот 'полёт' мы взяли Юлю, и теперь она была вместе с нами, чтобы всё получилось во время 'предполётной подготовки' она обнимала нас, а я ласкал её свободной рукой. И когда уже за окошком стал робко пробиваться рассвет, а деревенские петухи уже несколько раз прокричали на всю округу, сообщая всем, что силы ночи на исходе, мы, задув закопченную керосинку, уснули прямо на полу в объятьях друг у друга.

Следующий день

Несмотря на краткость сна, занявшего всего три часа, я ощущал необыкновенный прилив сил и бодрости. Хотелось бегать и прыгать, прямо как в детстве, впрочем, на сегодня у нас были большие планы по экспериментам. Требовалось оттащить несколько мышей в наш мир и притащить оттуда кучу всякого нужного. А потому, едва Антон возвратился из своих ночных похождений, застав нашу очень 'тёплую' компанию на полу, я быстро собрал лыжи и поклажу. Ещё вчера Антон хотел со мной что-то обсудить, но явно не хотел говорить при девушках. И вообще, он подошел к делу нашего предприятия очень серьёзно, углубился в историческую литературу, даже встретился с несколькими историками, занимавшимися тем историческим периодом, в который мы попали. Чувствую, что опять будет меня убеждать заняться прогрессорством, ибо, по его мнению, всё то, что происходит здесь, нуждается в нашем срочном вмешательстве. И ведь не убедишь человека, что наши действия могут не улучшить здешний исторический процесс, а сильно ухудшить его. В некотором смысле я внутренне поддерживал прогрессорство как идею, но пока сомневался, что это будет правильным решением с нашей стороны. А когда я в чём-либо сомневаюсь и не имею возможности получить достаточно информации, то я просто откладываю решение до того момента, пока дело само не сдвинется с мёртвой точки. Антон знал об этом моём свойстве и активно пинал меня, за что я иногда был ему благодарен, хотя поначалу всячески отбивался от его пинков.

Итак, мы нагрузились под завязку, встали на лыжи, и когда отошли на километр от деревни в сторону портала, я взял инициативу.

– Антон, я вижу, что ты опять хочешь попытаться меня в чём-то убедить. Рассказывай…

– Сергеич, почему ты так не хочешь помочь советскому народу?

Вот огорошил, не хочу помочь народу и всё тут. А ведь кому-кому, а всю подноготную нашего расклада я ему раза три рассказывал, и опять туда же.