Кодекс Крови. Книга VII (СИ) - Борзых М.. Страница 37

— Спасибо! Спасибо! Спасибо! — Тэймэй бросилась на шею Райо и даже на радостях чмокнула его в щёку, от чего тот зарделся.

— Тогда уж и Кирану заодно, — сдался я. — Остальные ипостась сменить могут на крайний случай.

Император просматривал сводный отчёт по срочным регистрационным действиям, поданный его канцелярией. Исков по развязыванию родовых войн нет, уведомлений об организации кланов тоже. Ничем непримечательный день. Всё больше договора о помолвках. Аристократы готовились к весенней свадебной поре заранее. Не многие решались на зимние свадьбы.

Рутинная работа выполнялась на автомате. Взгляд скользил по строкам, практически не задерживаясь. Сам он думал о сложившейся ситуации внутри своей семьи. Мария уже была у него и просила включить её в состав делегации на коронацию Кристиана Блавалена.

И ведь повод-то какой озвучила:

— Хочу присмотреться на предмет брачного союза! — на голубом глазу выдала принцесса, хлопая глазками с длинными тёмными ресницами.

— Дочь, это тот случай, когда на королевскую тиару раскрывать роток рановато, — честно предупредил император, понимая, что истинная причина страстного желания дочери поехать в Данию далека от Кристиана, как портовая девка от девственности. — С подобными союзами инициатива всегда идёт от мужчины.

— Пап, он молод и неглуп, я молода, красива и разумна, — пожала Мария плечами. — На моё приданое можно купить ещё одну Данию. Как ты думаешь, какова вероятность удачного союза?

— Нулевая! — отрезал император. — Ты сама знаешь семейные планы на счёт себя.

— Знаю, — покладисто согласилась Мария, — но быть королевой и привести к союзу с родиной очередную страну — не такая уж и плохая альтернатива. Подумай. Я не настаиваю.

И дочь выскользнула из кабинета, не докучая отцу. После памятного разговора и суровой словесной порки Мария стала вести себя тише и спокойней, всё больше напоминая себя прежнюю. Но император не обманывался. У деда тоже бывали периоды, когда его зависимость ослабевала, но затем она возвращалась с ещё большим размахом.

Император даже не рассматривал возможность включения дочери в состав делегации. Достаточно будет самого Петра Алексеевича и Андрея. Тот в последнее время показал себя как мудрый и дальновидный политический игрок, единственный не запятнавший репутацию в отношениях с Комариным и Виноградовой. Более того, даже сейчас он с разрешения отца продолжал оказывать содействие Михаилу, помогая с составлением брачного договора с японской княгиней и устранением бюрократических проволочек.

Вот так и подумаешь… А ведь раньше Андрей практически не интересовался дворцовыми интригами и политическими играми, предпочитая им понятный язык цифр, фактов и закономерностей. До появления Кираны. Здесь принца зацепило, и он принялся раскрывать совершенно новые грани личности.

«Все проблемы в мире из-за женщин, — задумался император. — Причём большинство даже не догадывается, что именно из-за них. Вот так живут себе и не знают, что императоры и принцы не могут выбросить их из головы».

Пётр Алексеевич открыл ящик письменного стола и посмотрел на одинокую коробочку с помолвочным кольцом, лежащую там. Надо бы вернуть артефакт в сокровищницу и не уподобляться собственной дочери. Хватит им и одного носителя дедовой одержимости.

Когда я думал, что нас перенесёт Райо, я ошибался. Оказалось, что его дар тоже имеет некоторые ограничения. Открыть портал к неизвестно кому и неизвестно куда дракон не мог, поэтому эрг пытался на коленке научить меня сотворить нечто подобное. И на этот раз удалось. С учётом моего личного знакомства с Маркусом и связи кровной клятвой портал удалось открыть за рекордный час, что, по мнению Райо, было нереальным достижением.

Я же каждую минуту из этого часа чувствовал, как жизнь по каплям покидает моих людей вместе с кровью. Возможно, именно это ощущение надвигающейся смерти и заставило меня на голом стремлении открыть портал. На портал того же Райо это было мало похоже, скорее прокол в пространстве, сотворённый когда-то алтарём Виноградовых при поиске Кираны. Такие же мутные стены, сквозь которые невозможно было ничего разглядеть, словно движешься по кишке внутри огромного чудовища. Но где-то там на другой стороне были мои люди, отчаянно нуждавшиеся в помощи.

У меня в голове не укладывался лишь один момент. Как так вышло, что никто из группы так и не обратился за помощью, когда всё пошло не по плану? Даже если рядовые кровники были не в курсе возможностей кровной связи, то Маркус уж точно пользовался связью в оба направления.

Ответ на свой вопрос я получил немного позже. А пока мы удивлённо озирались по сторонам, не понимая, куда нас занёс мой прокол. Вокруг бушевал шторм. Шторм на Балтике, в середине зимы.

Волны с рёвом и треском ледяных глыб бились о скалы, словно пытаясь пробиться внутрь пещеры, Огромные торосы наслаивались друг на друга, образуя завалы. Треск стоял такой, что моментально заложило уши. А ветер, будто стараясь ещё больше усилить хаос, завывал меж камней, поднимая брызги от волн и осколки льда и бросая их на стены пещеры.

Дар уверенно вёл меня вглубь, подгоняя и напоминая про отсутствие времени в запасе. Но всё же без разведки не стоило соваться на чужую территорию, и я направил комаров обследовать пещеру.

Когда первые комары вернулись с каплями чужой крови, внутри меня всё перевернулось.

— Внутри всего пять человек чужих, — прорычал я, — убивать буду с-с-сам, — последние слова я прошипел, сам не заметив, как сменил ипостась на змеиную и рванул внутрь пещеры.

Глава 19

Перед глазами стояла кровавая пелена. Из воспоминаний крови я увидел, как моих людей распяли на деревянных крестах и вскрыли им вены на ногах, сливая кровь в огромную чашу, расположенную внутри пещеры. Одно дело, просто перерезать глотку, и совсем другое — методично по каплям сцеживать жизнь, предварительно накачав чем-то снотворным, отчего бойцы потеряли сознание.

Под звуки жертвенных гимнов присутствующие жрецы по очереди окунались в кровь с головой и скандировали что-то на своём языке. Я узнал лишь много кратное повторение «Исбьерн», потому не сложно было догадаться кто и кому приносил в жертву моих людей.

— Вы-с-с-с прис-с-свали не того! — прошипел я в тишине пещеры и заставил их обернуться. На лицах застыло выражение непонимания и самого настоящего ужаса, но несмотря на это, они всё же преградили мне путь. Тела их покрывали татуировки, которые начали оживать прямо под кожей, а спустя мгновение передо мной стояло пять белых медведей. Для своего вида они были достаточно крупными, но они не были эргами. Я же превышал размерами практически вдвое любого из них.

И хоть действовали они слажено, пытаясь зафиксировать моё тело и разодрать пастями и когтями, у них ничего не вышло. Мои эфемерные когти рассекали их белоснежные шкуры словно горячий нож масло. И нет, я не убивал, я отсекал конечности, оставляя тварей реветь от боли и шока и корчиться от потери крови. За моей спиной я чувствовал Свету и остальных. Они принялись опускать крестовины и снимать умирающих людей. В мою битву они не вмешивались. Лишь Кирана один раз обратилась по кровной связи:

«Света обещает вытянуть всех».

Эта фраза немного успокоила меня, но не охладила гнев, напротив, превратив его в холодную расчётливую ярость. Просто убить их было бы слишком лёгкой смертью.

Когда передо мной остался лишь один противник, он сменил ипостась и упал на колени:

— Не убивай меня, Великий змей! Я готов поклоняться только тебе! — тараторил он на разных языках. Я узнал итальянский, английский, немецкий, французский и даже русский с ужасным акцентом. — Я всё расскажу, только не убивай.

«Комаро, что полагается члену княжеского рода вдруг самолично из трусости решившему сменить покровителя?» — поинтересовался я, кольцами обвивая члена рода Исбьернов.

— Проклятие божественное ему полагается! — не задумываясь ответил покровитель. — А кто это самоубийством решил заняться?