Покров (СИ) - Моденская Алёна. Страница 33
Отец Павел после этого монолога так и остался сидеть с открытым ртом, а молодой монах, разливавший чай, замер и не заметил, что вода перелилась через край чашки и потекла на стол.
– А ты откуда знаешь? – спросила Василиса, наблюдая, как монах вздрогнул и стал искать, чем бы промокнуть.
– Слышал кое-что.
– От кого? – мрачно спросил Новиков.
– Сами-то как думаете? – улыбнулся Гаврил.
– Что, правда, есть пещера? – спросила Василиса, повысив голос, чтобы не началась ссора.
– Говорят, есть, – тихо произнёс Гаврил, когда её взгляд устремился на него, и стал размешивать чай.
Василиса посмотрела на Сергеева, всё время разговора сохранявшего удивительное спокойствие.
– Я не видел никакой пещеры, – мотнул головой Сергеев и придвинул вазочку с вареньем.
– Ага, то есть, вы всё-таки были под горой?
– Там вообще много кто ходит. По основной тропе, которая в лес не сворачивает, даже туристов к церкви водят.
– Бред какой-то, – выдохнула Василиса. – Всё это – сплошной бред.
– Все так говорят, – впервые подал голос монах-помощник старца Фомы. Потом он перевёл взгляд на Сергеева и отца Павла. И добавил: – Поначалу.
– А после? – спросила Василиса, чувствуя, как устала бороться с непонятными явлениями.
– Привыкают, – ответил Гаврил.
Низкая деревянная дверь в кухню открылась, и заглянула Настя. Она, уставшая и запачканная, не успела ещё умыться, но выглядела всё же повеселевшей.
– Эй, парень! Да, ты. – Настя кивнула Гаврилу. – Иди, тебя отец Фома зовёт. А я пока умоюсь.
– Зачем это? – настороженно спросил Гаврил, но Настя уже успела скрыться в тёмных сенях.
– Иди-иди, – подбодрил Гаврила молодой монах. – Не бойся. Пойдём, я провожу.
Монах под лопатки подтолкнул Гаврила, так что тот нехотя вылез из-за стола. Когда оба они вышли, появилась Настя, чистенькая и румяная от холодной воды. На бумажно-белой коже румянец выглядел как нарисованный, Настя явно была чем-то обрадована.
– Ну что там? – тихо спросил Сергеев, бросив смущённый взгляд на остальных.
– Можно пока оставить его здесь. – Настя нашла на полке стакан в подстаканнике и сама налила себе чаю, села за стол и стала пить большими глотками. Глядя на неё, Василиса подставила к самовару и свою чашку. Чай монахов оказался таким душистым, что даже в носу защекотало. Первая чашка быстро закончилась, и отец Павел налил ей ещё.
– Интересно, о чём они там разговаривают? – не удержалась Василиса.
– Мало ли. – Настя наливала себе уже третий стакан. – К отцу Фоме люди со всей страны приезжают и даже из-за границы.
– Зачем?
– Твой парень ясно сказал – за чудесами. – Настя улыбнулась, показав двойные клыки, из-за чего стала похожей на вампиршу.
– Он не мой парень, – отрезала Василиса. Хотя щёки и уши почему-то обдало жаром.
– Как угодно. – Настя вроде бы не обратила на эту реплику внимания, а вот отец Павел и Новиков как-то странно переглянулись. – Отец Фома – старец. Настоящий.
– Ну и что с того?
– А, ты не в курсе. Старцы – это целое явление. Это такие старые и мудрые монахи. Они ясно видят и понимают истину, некоторым могут помочь исцелиться. Или хороший совет дадут.
– Вы о старцах говорите, как о гадалках, – произнёс отец Павел, искоса глядя на Настю. –Старчество – это очень серьёзно, и в первую очередь с духовной точки зрения, потому что…
Нудный монолог отца Павла прервала открывшаяся дверь. Гаврил быстро вошёл, и на ходу бросил Василисе:
– Теперь ты иди.
Василиса не торопилась подниматься. Она смотрела, как Гаврил махом выпил свою чашку, налил ещё одну, без заварки, осушил и её, стал наливать третью. Не очень-то хотелось идти к этому непонятному старцу. С другой стороны, ещё как хотелось. Не каждый день попадаешь к человеку, который умеет творить чудеса.
Из-за двери выглянул молодой монах и поманил Василису.
– Ничего-ничего, иди. – Отец хлопнул её по плечу и встал, давая ей выйти из-за стола.
Василиса дошла до порога и обернулась. На неё напряжённо смотрел Гаврил, только что выхлебавший очередную чашку.
За молодым монахом она прошла мимо сеней в небольшую чистенькую комнатку. Монах указал рукой на кресло у невысокого столика, накрытого кружевной салфеткой, с другой стороны которого сидел старец Фома и приветливо улыбался. Монах вышел и бесшумно закрыл за собой дверь.
Василиса села и заёрзала в кресле, осматриваясь. За седенькой головой старичка в синей прозрачной чашечке мерцала лампадка, подвешенная перед потемневшими иконами.
– Ты, может быть, хочешь что-нибудь рассказать? Или спросить?
– Э… – Василиса никак не могла придумать приличный вопрос. Гаврил и Настя что-то говорили о чудесах и исцелениях. Но исцеление вроде бы не требовалось. Чудеса…
– Я не волшебник, – мягко произнёс отец Фома. – Всего лишь старый монах, к тому же, не особенно учёный.
– Сколько вам лет? – неожиданно для себя выдала Василиса.
– Ой, много, – засмеялся старец. – Я ещё Революцию застал.
– Да ладно, – протянула Василиса, силясь в уме подсчитать возраст старца. От волнения это плохо получалось, но, насчитав больше ста лет, она повторила: – Да ладно!
– Вот так вот.
– Так вы, значит, и «Черноречье» застали! – снова выдала Василиса.
– А то как же. Было там Успенье.
– Что? – встряла Василиса.
– Успенская пустынь там была.
– А мне сказали – церковь.
– И церковь тоже, – кивнул отец Фома. – Маленькая, правда. Людей-то там немного было. Уходили от мира, чтобы молиться.
– Это как здесь?
– Ну, скит и пустынь – не одно и тоже. Ну, да ладно. Всё равно потом и до неё добрались, сравняли с землёй. Санаторий вот построили.
– Стоп. – Василису вдруг осенило. – А откуда вы тогда узнали, что я там была? Ну, в тот раз, в монастыре?
– А мне Вася рассказал.
– Кто? – спросила Василиса и тут же вспомнила, что так называли того скелета, что носил костюм и шляпу. Отец Фома, улыбаясь, закивал. Голос мигом пропал, и Василиса прохрипела: – Да кто он такой?
– Вот ты знаешь, кто такая Баба Яга? У неё костяная нога. А этот – весь костяной.
– Тогда ему больше подходит имя Костя, – вырвалось у Василисы. – А почему он Вася?
– Это ты у папы своего спроси, – подмигнул отец Фома. – Так вот. Баба Яга – это связующее звено между миром живых и мёртвых, между мирами людей и духов, между реальностью и потусторонним. Поэтому у неё костяная нога, чтобы заходить во все миры.
– А этот Вася тут причём?
– Так он тоже вроде проводника.
– Между мирами?
– Ну, миры – это условно. Всё сплетено, как огромный гобелен. Так много нитей и цветов… – Старец задумчиво покачал головой. – Мир-то один. А вот граней у него и не сосчитать.
– И что этот Вася делает в «Черноречье»? И что там вообще сейчас?
– Сложно сказать. – Старец Фома пожевал губами. – Есть такое поверье, что проводник доставляет души для очищения в особые места.
– Вроде чистилища?
– Всё гораздо сложнее и проще одновременно. Надо просто научиться убирать границы и сохранять ум открытым. Воспринимай вещи такими, какие они есть, и не суетись.
– Значит, его не нужно бояться?
– Васю? Это смотря кому. С другой стороны, если он явится по твою душу, бояться будет бесполезно.
– Как позитивно, – пробормотала Василиса.
– Ладно, пора идти. Ваши уже собираются. И вот ещё что. Сходи к той девочке.
– К какой ещё девочке?
– К той самой, что одна против всех.
Старец поднялся и пошаркал к двери, Василиса поплелась следом. В коридоре перетаптывался помощник отца Фомы.
– А может, другие тоже хотят… – подала голос Василиса, вспомнив о толпах желающих пообщаться с «настоящим старцем».
– Ещё успеется, – улыбнулся старый монах.
Все выходили из скита на улицу, где солнце уже успело закатиться, но, что важнее, пылевая буря улеглась, и луга накрыла осенняя ночь. Правда, особенной прохлады она не принесла – воздух всё равно оставался душным.