Надежда дракона (ЛП) - Мартин Миранда. Страница 16

Астарот вырывается из воды в футе от меня с широко расправленными крыльями и вытянутыми руками. Я бросаюсь назад. Думаю, водные игры существуют везде, где есть вода.

Смеясь, он гонится за мной, замедляясь в воде. Я ныряю и уплываю. В воде я быстрее, чем он, моя меньшая форма даёт мне преимущество. Мы играем, плескаемся и смеёмся. Это весело и самая обыденная вещь, как моя прошлая жизнь.

Я снова ныряю от него, когда он хватает меня за лодыжку и тянет. Я пинаюсь, чтобы вырваться, хотя и знаю, что это бесполезно, поэтому переворачиваюсь на спину и парю по поверхности воды. Он притягивает меня ближе, раздвигая мои ноги в стороны. Под водой его член прижимается к моей киске.

Он выглядит удивленным, когда понимает, в каком мы положении. Он перестает тянуть меня, поджимает губы и смотрит на меня. Наши взгляды встречаются, и я вижу, что он спрашивает разрешения. Прикусив нижнюю губу, я киваю. Я чертовски хочу его. Он легко входит в меня до первого выступа своего члена. Как только он достигает моего таза, он толкается с лёгким, устойчивым ритмом.

Его член скользит внутрь, расширяя мою киску, пока моё тело приспосабливается к его обхвату. Мои глаза закатываются, когда он входит внутрь. Я никогда не чувствовала ничего лучше того, как он входит в меня, наполняя меня до предела. Как только он оказывается внутри, он хватает меня за руки, пока наши губы не встречаются. Я обхватываю его шею руками, и мы прижимаемся друг к другу.

Мы целуемся и двигаемся, занимаясь сладкой, страстной любовью. Оргазм нарастает быстро, захватывая меня в свои объятия и крепко удерживая, пока я не теряюсь в удовольствии. Когда он покидает меня, он крепко держит меня, позволяя моему телу расслабиться.

Он выносит меня из воды, и, стоя на песке, я расплетаю волосы и быстро заплетаю их в косу. Как только я закончила, я уже достаточно обсохла, чтобы одеться. Астарот же, прислонился к дереву и наблюдал.

— Развлекаешься? — спрашиваю.

— Ещё как, — улыбается он.

Я смеюсь и качаю головой.

— У меня появилась идея.

— Какая?

— Как передвигаться по пустыне, — отвечаю я. — Я помню, как читала эту историю, когда была маленькой. Она была о мальчике, который жил в месте под названием Аляска. Там было все заснежено, и по нему было невозможно ходить. Он тонул в нём и не мог двигаться. Ему помогли широкая обувь, сплетённая из веток. Она распределяла его вес, что позволяло ему ходить по снегу. Похоже, такие ботинки могут сработать и на песке, как думаешь?

Брови Астарота хмурятся, когда он склоняет голову набок, обдумывая. Он пожимает плечами, вытянув руки перед собой.

— Может быть, — говорит он. — Всегда можно просто отрастить тебе крылья.

— О да, давай сделаем это прямо сейчас.

— А что? Ты бы отлично смотрелась с крыльями.

— У тебя завалялась лишняя пара? — спрашиваю я, выгибая бровь.

— Нет, никогда не умел делиться, — усмехается он.

— Как я и думала.

— Что я мог сказать? — спрашивает он, и мы оба смеемся.

— Я хотела бы опробовать свою идею.

— Конечно, — соглашается он. — Что тебе нужно?

Я рассказываю детали своей идеи. Он понял концепцию, поэтому мы возвращаемся к цветису. С помощью ножа, который я всегда ношу с собой, я срезаю несколько листьев. Я формирую каркас из упавших веток и шпагата, затем покрываю его листьями. Вскоре я пристегиваю их к ногам.

Глядя вниз и восхищаясь своей работой, счастье заставляет меня чувствовать себя легкой, как перышко. Сделав несколько шагов, чтобы проверить их, определила, что они, похоже, работают. По крайней мере, ничего не разваливается, но я всё ещё стою в оазисе. Настоящим испытанием станет песок.

— Готова? — он спрашивает.

— Давай сделаем это.

Мы выходим из оазиса на открытый песок, затаив дыхание, когда я впервые ставлю правую ногу в самодельном ботинке.

Песок сдвигается, когда я прикладываю вес, затем останавливается. Улыбнувшись Астароту, я сделала следующий шаг вперёд, повторяя процесс. Я погружаюсь, но не так глубоко, как без них.

— Ха-ха! — Я смеюсь, указывая на свои ноги.

— Интересно, — замечает Астарот.

— У тебя есть комплимент получше? — спрашиваю я, переминаясь с ноги на ногу, перенося вес то на одну ногу, то на другую.

Астарот хмурится, а брови опускаются, затем он улыбается.

— Удивительно? — Он говорит это вопросительно в сочетании со смехом.

— Уже лучше, — киваю, смеясь вместе с ним. — Давай выдвигаться.

— Можешь носить с собой свой рюкзак? — спрашивает он, кивая на мою обувь. — Я понесу, если что.

— Спасибо, но нет, если они будут работать, мне нужно проверить их в реальных условиях. Ты не всегда будешь рядом, чтобы нести мой рюкзак, если я возглавлю свою команду охотников.

— Хорошо, — соглашается он, но хмурое выражение его лица всё в сомнениях.

— Что? — спрашиваю я, перекладывая рюкзак на плечи, пока мы идём.

— Ничего, — говорит он, пожимая плечами.

— Хорошо, ничего, попробуй ещё раз, приятель.

Он отворачивается, глядя через левое плечо в пустыню, избегая при этом моего взгляда. Повисла тишина, он мне вообще ответит? Что, чёрт возьми, с ним не так? Повторяю наш разговор в голове, но я не понимаю, в чём проблема.

— Что? — спрашиваю я снова. — Астарот, поговори со мной.

Я не могу сдержать умоляющую нотку в своём голосе. Я не знаю, что не так, но незнание разъедает мои внутренности, как кислота в желудке.

— Я не думал, что ты будешь совсем одна, — говорит он, взглянув на меня, прежде чем снова отвернуться.

Мой кишечник сжимается в твёрдый комок, мышцы живота напрягаются, сердце останавливается, а горло сжимается. Никто никогда не говорил ничего подобного раньше. Никогда в жизни я не чувствовала себя желанной, нужной, от эмоций в его словах кружится голова. Я не знаю, что ответить. Я должна что-то сказать, но слова не складываются.

— Ох, — говорю я наконец больше звуком, чем словом.

Слеза скатывается, поэтому я отворачиваюсь. Я не хочу, чтобы он неправильно понял, и я не могу этого объяснить, не сейчас. Мы идём молча, избегая взглядов друг друга. Не думал, что я останусь одна. Я была одна всю свою жизнь. Не желанная, кроме моей приёмной матери, но я истощила её. Она никогда этого не говорила, ничем не выдавала этого, но я поняла понаблюдав. Я не дура, и я видела, чем она пожертвовала, чтобы спасти меня. Я люблю её за это, но я никогда не хотела быть той, кем была.

Она отказалась от еды, статуса, припасов, от всего, чтобы я могла жить. Ни разу она даже не взглянула с укором на меня. Никогда, только с любовью и обожанием, но в своём сердце, глубоко внутри я знала, что её жизнь была бы лучше без меня. Как врач она имела высокий статус на корабле, ею восхищались и уважали до меня.

Когда она сделала выбор оставить меня, усыновить и воспитать, моя бродячая натура сделала её меньше в глазах окружающих. Она была той, кто пошёл против устоев. Нарушил правила, оставил нежелательное звено. Она ни разу не пожалела о своём решении. Я так любила её! Знать, что я была единственной причиной её страданий, было тяжело.

Мы шли долго, я не знаю, сколько, тратя время на собственные мысли. Эмоции, которые вызвал Астарот, ослабевают, и мы возобновляем наш лёгкий диалог с подтрунивантями, ни один из нас не касался темы, которая почти всплыла. Примерно в полдень один из моих ботов сломался, превратившись в бесформенную массу.

— Ну что за звездец, — ругаюсь я, останавливаясь и расшнуровывая шнурок на ноге.

— Ты можешь починить его? — спрашивает он, вставая на колени, чтобы осмотреть его вместе со мной.

— Не думаю, — говорю я. — Ветки просто недостаточно крепкие, и смотри, листья теряют свою цепкость. С ними стало тяжелее ходить с некоторых пор. Идея хорошая, но материалы не подходят. Мне нужно что-то другое, более сложное в изготовлении. А это нужно потрудится найти.

Покачав головой, я расшнуровываю второй ботинок и складываю оба прототипа в свой рюкзак. Мы возобновляем наше путешествие, но без самодельной обуви идём намного медленнее. Мы маршировали на запад уже несколько часов, и теперь открытая пустыня уступает место скалистым выступам. Увеличиваясь вдали, он выглядит как горный хребет или точнее его подобие в Тайссе. Как будто я знаю, как выглядит настоящий горный хребет, а не по книгам. Весь мой жизненный опыт был на колониальном корабле.