Единственный конец злодейки — смерть. Том 4 - Квон Гёыль. Страница 11

Во дворе наступила тишина.

Ивонна быстро подошла к растерянному Иклису, смотревшему вслед Пенелопе.

— Иклис.

Он не повернул головы. Ивонна быстро взяла его за руку.

— Иклис! Где осколок?

Только тогда мужчина медленно перевел на нее взгляд. Взгляд серо-карих, ничего не выражавших пустых глаз.

— Осколок?

— Я освободила тебя, чтобы ты добыл осколок, а ты стоишь как истукан!

Сообразив, что план провалился, Ивонна тоскливо поморщилась. Не обращая на это внимания, бывший раб безжизненно произнес:

— Теперь все кончено.

— Что?

— Госпожа велела мне умереть.

— Что?..

— Я сейчас же умру. Только тогда она поймет, как сильно я ее люблю.

Иклис выглядел так, будто из него вышел весь дух, однако, не теряя ни минуты, рванул с места. Но когда он уже выходил со двора для сжигания мусора, послышалось:

— Даже если Пенелопа обручится с Его Высочеством кронпринцем?

Тишина.

— Даже если через несколько лет они поженятся, Пенелопа станет принцессой и родит ребенка от другого мужчины? Несмотря на это, ты готов умереть?

От негромкого голоса Ивонны Иклис резко остановился.

— Ты же говорил, что хочешь предотвратить помолвку, даже если его придется убить.

Слова Ивонны звучали страстно, пока она смотрела ему вслед.

— Я… выслушала все твои желания. И отправила его на север, чтобы они не смогли объявить о помолвке. Но если ты так поступишь, он скоро вернется и настоит на ней. Ведь он герой войны. Ты все равно хочешь умереть?

Крепко сжатые кулаки Иклиса постепенно задрожали. При одной мысли об этом он терял самообладание. Наконец он пробормотал сдавленным голосом:

— Я хочу заполучить Пенелопу. Как, как мне теперь быть? Что сделать, чтобы она снова мне улыбалась?

— Посмотри на меня, Иклис.

Ивонна осторожно подошла к нему, аккуратно протянула руку, дотронулась до его щеки и пристально посмотрела.

— Бедный Иклис.

У Ивонны на глазах выступили слезы, и она предложила решение:

— Ты сможешь заполучить ее, только прибрав к рукам империю.

— Я… как?

Как он, только что освободившийся бывший раб, сможет заполучить огромную империю?

Однако Ивонна слабо улыбнулась и начала его убеждать:

— Ты забыл? Ты тоже благородной крови. Иклис Кхан Дельман, незаконнорожденный сын Кру Кхан Дельмана, последний претендент на престол Дельмана.

От звучания привычного титула, которого он давно не слышал, глаза Иклиса округлились. Было заметно, что он колеблется, затем он помотал головой.

— Н-нет. Это не я…

— Твой народ выжил и ждет тебя, затаив дыхание. Воин не может трусливо избегать войны.

Когда Ивонна прекратила шептать, перед глазами Иклиса промелькнули воспоминания о прошлой блистательной славе Дельмана.

На самом же деле он видел лишь осколок зеркала, источавший голубой свет. Глаза Иклиса медленно затуманились.

Хоть он и был незаконнорожденным сыном короля, его воспитывали так же, как и родных детей. Наоборот, в отличие от других братьев, ему не мешали тяжкие обязанности, и он рос свободно.

Широченный простор, зелень деревьев, прекрасная, бесконечная степь его родины. Когда все это было растоптано войском империи, отец и братья вычеркнули его имя из родословной, сделав так, как будто его и вовсе не существовало.

Он выжил, оставив свою семью и народ, выбрав убогую жизнь. Теперь он считал себя не членом королевской семьи, а презренным рабом. Так как он мог вернуть себе это имя?

— Как ты сам сказал, теперь все кончено, Иклис. Если сейчас ты ничего не сделаешь, то не сможешь заполучить Пенелопу, — с горячностью произнесла Ивонна. — Отправляйся на север. Присоединись к мятежным войскам. Убей кронпринца, тогда ты станешь хозяином империи.

— Госпожа этого не захочет.

Возможно, из-за того, что реликвия не была целой, жертва смогла слабо запротестовать. Но когда голубой свет, лившийся из осколка, проник в глаза Иклиса, в том снова взыграла его жажда обладания Пенелопой.

Ивонна несколько раз терпеливо повторила:

— Пенелопа хочет спокойной жизни.

— Спокойной жизни…

— А не положения принцессы, которая в прошлом была приемной дочерью. Разве она сможет выдержать такую жизнь?

Голубое сияние, исходившее из осколка, усиливалось.

Хочет ли Пенелопа стать принцессой?

Иклис ненадолго задумался над этим вопросом. Если бы Пенелопа захотела, он мог бы убить кронпринца, занять его место и исполнить ее желание. Но ему казалось, что целью госпожи, которую он знал, было не это.

Ивонна продолжала шептать:

— Ты можешь помешать ей стать несчастной. Правда?

— Она должна быть счастливой. В доме герцога она страдает каждый день…

— Ну так сделай, как я говорю, Иклис.

Когда в мутных серых глазах стал отражаться только голубой свет, Иклис наконец кивнул.

Глядя на него, Ивонна спокойно вздохнула. Жертва действовала по своему усмотрению, так что план незаметно вытащить осколок из особняка провалился.

Она думала, ей будет проще, чем раньше… Видимо, что-то случилось, пока ее не было, — все стало труднее. Невероятным образом ситуация полностью изменилась. Жертвы выскальзывали из ее сетей. Фальшивая дочь герцога почему-то могла использовать могущественную древнюю магию. Они, черт возьми, все как один привязались к Пенелопе, а та еще и стащила осколок.

Она, конечно же, узнала Ивонну.

В тот день, когда рухнул остров, маска была повреждена, они встретились взглядами, и девушка, несомненно, видела ее. И ее истинное лицо. Она все знает, но ведет себя очень умно…

Подумав о Пенелопе, которая притворялась, что ничего не знает, Ивонна страшно забеспокоилась. Времени было мало. Ей нужно отбросить глупую жертву, отчаявшуюся из-за равнодушия.

Теперь мне придется действовать самой.

— Хы-ы…

Я медленно опустила руку, которой закрывала рот. Край осколка, который я по-прежнему крепко сжимала, в итоге порезал мне руку, но онемевшее тело не чувствовало боли.

На данный момент я находилась рядом с мусоросжигательной печью на складе, на стену которого Иклис недавно опирался. Я не предполагала, как это поможет мне избавиться от осколка.

Я была права, когда подумала, что не стоит уходить, ведь в прошлый раз я уже видела, как Ивонна промывает мозги Иклису. Я подслушивала их разговор, спрятавшись за тонкой стеной, и вышла оттуда, только когда стихли все шаги.

— Г-госпожа!

Я вернулась в комнату, и меня встретила Эмили, заканчивавшая уборку.

— Почему вы так поздно… Боже! Что с вашей рукой, госпожа? У вас кровь!

— Эмили, — прервала я горничную, болтавшую о ерунде, и приказала: — Иди и принеси молоток.

— Что? Но сначала нужно перевязать руку…

— Я сказала, иди и принеси молоток.

— Сейчас вернусь!

Когда я строго потребовала, горничная торопливо выбежала из комнаты. Лишь тогда я смогла наконец расслабить руку, и осколок упал на пол.

Пораненная и испачканная ладонь болела, однако страх был сильнее боли. Ивонна, нет, это чудовище ищет осколок. И она знает, что я пытаюсь от него избавиться. Нужно скорее его уничтожить!

К счастью, Эмили быстро вернулась с большим молотком.

— Госпожа, вот, я принесла. Но зачем вам моло…

— Это опасно, отойди подальше.

Чуть ли не выхватив у нее кувалду, я тут же высоко ее подняла, а затем с силой опустила на лежавший на полу осколок зеркала. Вжух, бах!

— Госпожа, ай! — вскрикнула от испуга Эмили, увидев, что я внезапно ударила по полу. Но я не остановилась.

Бам, бам, ба-ам! Я безжалостно молотила кувалдой с бешеной силой, словно хотела превратить осколок зеркала в порошок.

Дзинь! Видимо, я попала по краю, потому что осколок подскочил в воздух и снова упал.

Обнаружив, что он цел, я скривилась.

— Черт! Это зеркало, что ли, из стали?! — закричала я, охваченная ужасом, и швырнула кувалду на пол. Бу-бум!