Благословенный (СИ) - Коллингвуд Виктор. Страница 47
Хорнблауэр печально покачал головой.
— Сейчас работа моего предприятия почти остановлена. Идет тяжба с Уаттом из-за патентных прав. Если вас, Ваше высочество, интересует поставка из Англии паровых машин, то, боюсь, что не смогу быть вам полезен — мне не удастся возобновить производство в ближайшее время!
— Вот как? И как долго будет действовать патент Уатта?
В глазах изобретателя проступила горечь.
— Его патент должен был истечь три года назад. Но он сумел через парламент продлить его до конца века! Боюсь, я ещё долго не смогу поставить вам паровое оборудование!
— Мистер Хорнблауэр, вы меня не совсем правильно поняли. Мне не нужно никаких паровых машин — мне нужен завод паровых машин!
— А как же патент Уатта?
— Я не обязан подчиняться приказам английского парламента. Патент на территории России недействителен!
Оба Хорнблауэра заметно приободрились.
— Это замечательно! А какова емкость российского рынка?
– В ближайшие пять лет можно ориентироваться на сбыт тысячи машин или около того. Только потребуется сервисное сопровождение, и обучение работников покупателей обслуживанию механизмов.
Братья переглянулись.
— Я со своей стороны обещаю всяческое содействие. В России много бюрократии, но со мною вы избегните почти всех препон. Также, тут есть успешно работающие ваши соотечественники, которые введут вас в курс дел. В финансовых вопросах мы тоже, полагаю, поладим. Петербург — большой европейский город; климат, конечно, похуже лондонского, зато люди добрее. Я предлагаю вам полностью перенести производство сюда, и вы забудете про Уатта с его дурацкими патентами!
Вижу, господа задумались. Уже хорошо!
— Если есть сомнения, господа, прошу сразу обозначить их. Я готов обсудить всё трудности, и текущие, и предвидимые в будущем, и продумать пути их решения к взаимному удовлетворению сторон!
— Ваше высочество, — задумчиво произнёс Хорнблауэр, — сложности я предвижу весьма многие, а еще более не могу даже и угадать в силу громадности задачи. Перенести производство — ужасно хлопотное дело. Нужны помещения, земля, рабочие; сразу понадобятся надёжные поставщики доброго металла, угля и иных компонентов. Наконец, нужны громадные средств на демонтаж оборудования в Англии, доставку и монтаж оного в Петербурге. Всё это непросто!
— Вероятно, вам нужно время для раздумий. Давайте встретимся третьего дня, в то же время. Составьте мне подробный список вопросов, и мы самым тщательным образом их все проработаем!
Господа раскланялись. Я же, оставшись один, задумался. Не слишком ли щедро я обещал — двести машин в год? Это, блин, много! Сейчас в России действует ровно одна машина — та, что поставлена Гаскойном в Кронштадте, но и та — не уаттовского типа, а всего лишь водяной насос, которых на шахтах в Англии стоят уже сотни!
Но, если подумать, паровых механизмов нужно было действительно много. Мукомольные и крупорушные заводы, маслобойни, лесопилки, медеплавильные заводы, шахты — всё это требовало источников энергии. Установка водооткачивающих систем на шахтах — их уже сейчас немало, а уж, когда мы начнём добывать каменный уголь — так и еще больше. Но самыми крупными потребителями были бы речные суда, металлургические и механообрабатывающие заводы.
Сейчас всё обстоит, прямо скажем, ужасно. Вот, скажем, отлили на уральских заводах партию пушек, и надобно везти их в Петербург. Надо дождаться лета, когда закончится паводок; затем стволы грузят на плоскодонные баржи и бурлаки тащат их сначала по Чусовой, потом по Каме, потом по Волге, и так до Волока Ламского. Тут есть старый, при Петре еще построенный канал, по которому баржи перетаскивают в реку Мста. Затем всё это тащат вверх по Мсте, обходя пороги (да, на Мсте есть пороги!), и вот, через Ильмень баржи попадают в Волхов. Потом по Волхову вниз по течению они идут до Ладожского канала, откуда и попадают в Неву.
Всё это удовольствие длится, страшно сказать, — два года! За одну навигацию можно провести только самый лёгкий и срочный груз. Где-то баржи идут по течению, где-то их по колено в речной воде тащат их бурлаки; сколько этих бедолаг умирает, получив переохлаждение, особенно к концу пути, осенью, — даже думать не хочется. И вот эти люди, надрываясь, два года тащат чугун с Урала в Петербург, чтобы там его…продали англичанам! А потом топай себе пешком на Родину, да за свой счёт, потому что такого же подряда на обратный путь не сыщешь. Сами баржи, как правило, в Петербурге разбирают на дрова — обратно просто нечего везти, а порожнюю баржу гнать на Урал невыгодно. И стоят они и по берегам Невы, и в каналах, разваливаются, гниют — ждут, когда придёт их очередь на слом.
А ведь всё это можно делать пароходом. Перевозок по Волге полно — только дрова подкидывай! Топлива по берегам Камы, Волги, Мстёры и Волхова предостаточно. Скорость буксировки грузов вырастет многократно, освободятся рабочие руки, так нужные промышленности. Паровое дело начнёт проникать в народную толщу и из колдовского занятия оно станет обыденностью. И всё это возможно… но надо правильно поставить дело. Иначе будет только лишь хуже!
Конечно, Хорнблауэр прав — очень непросто переносить производство, тем более в другую страну, да ещё и с попутным его расширением. И самый первый вопрос тут – деньги. Надобно найти инвестора…но где?
Взять денег в казне, упросив добрейшую старушку Екатерину, теоретически можно. Но на практике, в разгар войны, с нарастающею напряженностью в отношениях с Англией и Пруссией, возможно, она не согласится. Да и вообще, что мы, всё на свете будем вешать на казённое финансирование? В Англии вон вообще, ни одного казённого завода, и как-то живут, ещё и развиваются быстрее нас; а наши, заместо того чтобы дело делать, философствуют вслед за какими-то французскими дураками о прелестях сельского хозяйства!
Ох, как же хотелось мне навтыкать этим тупоголовым господам из Вольного экономического общества! Как же меня бесило их экономическое доктринёрство! И ведь состоят там небедные всё люди, что могли бы двигать нашу страну вперёд… А может, не всё ещё потеряно?
Так-так-так, дай-ка подумать. Если я найду инвесторов для Хорнблауэра, способных оплатить его переезд в Россию, то он охотно перенесёт сюда своё производство. Ему сейчас в Англии жизни нет: патенты Уатта перекрывают все возможности для бизнеса. Так надо, значит, найти этих инвесторов!
Думаем дальше. Где их искать? Паровые машины сейчас — это лютый хайтек, нечто заманчивое, но при этом непонятное и страшно рискованное. Тут нужны люди, склонные к восприятию новых веяний, этакие экономические вольнодумцы; а самые смелые у нас сидят именно в этом самом Вольном экономическом обществе! Надобно только изменить их взгляд на роль промышленных предприятий
И решил я написать доклад с опровержением идей «экономистов», так знатно засравших мозги довольно-таки значительной части нашего образованного и экономически активного общества. Дело оказалось непростым — мне пришлось углубится вплоть до философских воззрений эпохи, конечно, не таких головоломных, как «классическая немецкая философия», пик расцвета которой еще впереди, но тоже далеко не «Сказка про царевича Хлора». Тем не менее, улучив время, когда мне никто не мешал, я смог написать несколько страниц. Затем я попросил Протасова перевести их на французский, и показал всё это Де Ла-Гарпу.
Швейцарец впечатлился.
— Очень глубокие мысли, но, право же, ваше высочество, не рано ли вы обратились к такому сложному предмету? Возможно, вам следует вернуться к увлечениям, более присталым вашему юному возрасту?
— Увы, это невозможно. Как говорят в… В общем, как у нас говорят, «фарш невозможно провернуть назад»!
— Что, простите?
— Ну, имеется в виду, что из колбасы не соберешь обратно теленка. Я вырос и уже не стану маленьким. Помогите мне лучше с написанием этого труда, а то я уже измучился!
С некоторыми сомнениями Де Ла-Гарп согласился — вероятно, решив, что раз уж эта дурь у меня не проходит самостоятельно, лучше дать мне «переболеть» ею по полной. В общем, где-то недели за две я сумел с его помощью составить более-менее толковый доклад и послал на другую сторону адмиралтейского луга записочку, где указал дату его произнесения.