Жизнь во благо Родины - Мишин Виктор Сергеевич. Страница 36

Добраться до побережья, куда мне советовал идти мой невольный спаситель, вышло с огромным трудом. Сил было очень мало, хоть и кормили меня хорошо все последние дни, но все же после такого ранения мне бы еще пару недель полежать. За время пути, а добирался я пешком трое суток, не раз мысленно благодарил турка за указанное направление. Здесь, в этой части Турции, было очень мало жилых селений, народа вообще почти не попадалось. Зато, когда добрался и смог как следует разведать округу, обрадовался. Если найду советское судно, то добираться вплавь на него будет не нужно, здесь, на берегу моря находилось огромное множество рыбацких лодок. Да, без моторов и даже без весел, но это дело десятое, тем более весла можно «позаимствовать» в деревне неподалеку.

Не нужно думать, что здесь был какой-то порт или нечто подобное, ни фига такого. Днем я из-за растущих на берегу редких кустиков наблюдал за морем. Здесь было оживленно, на горизонте виднелись многочисленные острова, как маленькие, так и довольно серьезные, а возле них, казалось, со всех сторон крутились мелкие, из-за расстояния, корабли.

– Бинокль бы сюда, хоть какой-нибудь, – вздыхал я, отчаянно вглядываясь вдаль.

Рана почти не беспокоила, наверное, потому, что я ее не тревожил особо. Шел сюда я медленно, с долгими остановками в пути. Еды вот совсем не осталось, добрый турок дал мне с собой немного вяленого мяса и несколько лепешек, которые я уже съел. С мясом вообще пришлось поступить плохо, выбросить. Во-первых, было жарко и оно могло испортиться, а во-вторых, после него очень хотелось пить, а воды у меня почти не было. Турок снабдил меня старым кожаным бурдюком, по пути, в селениях ночами я заполнял его, но объем был мал, около литра, наверное, вот и приходилось экономить. А в таких местах вода нужнее еды.

Переоценил я свои силы, рановато еще так напрягаться. Разглядев кое-как на второй день знакомый флаг на горизонте, надеюсь, красное полотнище может быть только нашим, решительно шагнул к воде, подтаскивая хлипкую лодчонку, присмотренную заранее. Она мне на вид самой легкой казалась, да только все равно тяжело. Боль в груди нарастает, как только напрягаю левую руку.

Корабли на горизонте смотрятся удивительно красиво, они словно висят в воздухе. Море есть море, оно всегда красиво, спокойное или буйное, оно никого не оставляет равнодушным. Но красота, как это часто и бывает, может обернуться бедой. Я отчалил в сумерках, хотелось бы, конечно, быть вообще незаметным, но такого не бывает, поэтому старался просто снизить к себе внимание. Вот вроде только была тишь да гладь, как буквально в ста метрах от берега в борт начало ощутимо колотить.

– Не хватало еще перевернуться на этом корыте посреди моря, – выругался я под нос, стараясь отследить положение нужного корабля. Пока тот стоял на якоре, как и говорил турок, здесь такое происходит всегда. Когда меня заметили на судне, я уже реально боролся за плавучесть своей лодчонки, как местные на них в море ходят, еще полчаса такой волны и она у меня полная воды будет, сижу в воде как в ванне. Вахтенный матрос заметил меня, несмотря на темноту, и включил прожектор.

– Да помогите уже, хватит орать! – крикнул я в ответ на заданный уже в пятый раз вопрос. Спрашивали, кстати, фигню какую-то, кто такой, куда идешь? А так не понятно, что к вам иду, раз уж почти дошел?

– Эй, прыгай за борт, круг дадим, а то сейчас ко дну пойдешь! – раздался вдруг какой-то другой голос, более привыкший командовать. Наверняка матрос позвал вахтенного офицера. Судно было гражданским, сухогруз, вояки вряд ли подпустили бы так близко.

Я перевалился за борт и попытался плыть, нет, рука не поднималась, все болело, сейчас еще и рану потревожу, хоть вроде и успела затянуться. Перевернулся на спину и на одних ногах старался сблизиться с бортом корабля, ни хрена не получалось, кажется, я даже начал от него удаляться.

– Лови же, чего не цепляешься? – донеслось до меня, и я повернул голову в сторону.

Волна накрыла как-то неожиданно и резко, не успел задержать дыхание. Через какое-то мгновение я осознал, что мне нечем дышать и внутри все горит огнем от попавшей воды. Паника не лучшее средство, однако мне стало чертовски страшно. Совершая какие-то хаотичные движения, я осознал, что делаю это зря, но уже ничего не мог с собой поделать. Спасли меня моряки с корабля. Кажется, я даже отключиться успел, когда сильные толчки в грудь заставили меня закашлять.

– Очнулся, товарищ капитан! – голос звучал как-то резко.

Открыв глаза, увидел прямо над собой лицо молодого парнишки, на вид моих лет.

– Хорошо, вы все осмотрели, больше никого, он один? – этот голос уже человека постарше и привыкшего командовать.

– Конечно, тащ капитан, как есть один! – бодро рапортовали капитану.

– Ну, привет, что ли, – меня освещали фонариком, и из-за света в лицо я не мог разглядеть того, кто ко мне наклонился. Именно наклонился, ибо я лежал на палубе, правда, что-то под меня подстелили. – Как орал, я слышал, следовательно, ты не местный контрабандист, говорить можешь?

– Здравствуйте, – улыбнулся я и закашлялся. – Могу но, можно попросить перевязку, я тут немного ранен был, боюсь, как бы не затащил чего в дырку, хоть она и затянулась почти.

– Давайте его в лазарет. – О как, аж в «лазарет»! – Потом поговорим. Я так думаю, ты хочешь идти с нами, для этого плыл?

– Да, но перед тем как идти на таможню, нужно обязательно переговорить, – уточнил я.

– Если ты не обратил внимания, то поясню, мы не просто так тут стоим, вход в Черное море закрыт, турки блокаду установили, запрет на любое движение. Так что можешь не откладывать.

– Я не откладываю, сразу после доктора, а вообще, можно и у него, все вам расскажу.

– Несите его, ребята, я чуть позже загляну.

– В судовой не вносите, что подобрали меня, позже узнаете, почему, как и обещал, – добавил я и выдохнул, разговор будет долгим и тяжелым, еще бы перекусить чего-нибудь дали, вообще бы стало отлично.

И ведь реально отнесли, думал, просто придержат, чтобы не упал, а нет, пара дюжих парнишек подхватили меня, уложили на брезент и отнесли. Доктора явно разбудили только что. Хлопая глазами, он сначала не понимал, чего от него хотят, пока я не стащил с себя хламиду, в которую меня турок обрядил, и не показал свежую еще рану. Самому мне ее было не видно, под самой ключицей ведь, так глаза не скосить, но по нехорошему взгляду врача понял, что ничего хорошего там нет.

– Что, док, совсем хреново? – попытался я шутливо начать диалог.

– Хорошего мало, солью разъело, видимо. Когда получено ранение? – доктор собрался и уже внимательно разглядывал рану, разве что нос в нее не совал.

– Чуть больше недели…

– Что за коновал ее шил? – выругался доктор.

– Так он и шил, – видя удивление в глазах врача, добавил: – Ветеринар работал, больше никого рядом не оказалось.

– Так, давай на стол, я сейчас инструменты подготовлю и будем чистить. Предупреждаю, будет больно.

– Больнее, чем при получении этой раны?

– Ну, там ты, наверное, даже и не понял, скорее всего, что произошло, а тут придется терпеть.

Ох, я был слишком самонадеян, пришедший на разговор капитан был послан самим доктором, да и мой внешний вид ему о многом сказал. Матерился я, как последний сапожник, больно было, аж жуть берет, а вырубиться никак не получалось. Доктор полностью вскрыл начавшую было затягиваться рану и приступил к чистке. Казалось, он меня насквозь проткнуть хотел. Слезы хлестали из глаз, за руки держали те матросы, что и принесли меня сюда, дергаться не мог, и это было хорошо. Почти два часа мореманский эскулап возился со мной, как мне показалось, старался на совесть. Перед тем как уложить меня спать, предложил сильный укол, дескать, сутки буду спать, а вставать будет легче.

– Док, обязательно вколешь, я даже с удовольствием, только позови капитана, мне ему нужно рассказать что-то важное, иначе будут проблемы.

Доктор вышел на минуту и вернулся уже с кэпом, тот сел рядом с кушеткой на стул и вопросительно взглянул на меня.