Наездники - Купер Джилли. Страница 19

– Энид смотрит за мной.

– Конечно, черт побери. Потому что ты так восхитительно богат, что ей не приходится работать. У нее нет никаких денежных проблем, так же как у Хелины. Конечно, они могут проводить целый день, занимаясь мытьем головы или выщипыванием волос на ногах, и размышляя о рисовании, и начищая подносы до еще большего блеска.

– Моя мать ходила на работу, но мыла полы на кухне каждый день.

– Ну и что? – огрызнулась Дженни. – Она не была писательницей. Писатели думают о своей работе постоянно, не заботясь о деньгах, а если они начинают думать все время о деньгах, они не могут писать.

– Было бы лучше, – сказал Кевин, – если бы, вместо того, чтобы писать вздор о противоположном поле, что делает тебя беспокойной, ты бы бросила эту книгу, а уделила больше времени Билли. В Афинах он выглядел как бродяга: бриджи сколоты булавками, обветшавшие рубашки, смокинг в пятнах, в туфлях дырки. – Он взял пачку конвертов, слегка щелкнул по ним. – Эти письма должны были быть отправлены неделю назад. Ты – неряха, – продолжил он, поворачиваясь к ней лицом, – и у тебя излишний вес. Если бы ты была моей женой, я бы отослал тебя в санаторий.

– Чертовски дорого, – ответила Дженни, краснея от стыда. Я лучше куплю висячий замок на холодильник. Я пытаюсь писать книгу.

– Ты пьешь слишком много. И Билли тоже. Это повредит его репутации. Если он не будет осторожен, его не выберут для участия в мировом чемпионате.

– Мне кажется, что он как-нибудь прокормится, даже поссорившись с тобой.

– А я думаю, что так не разговаривают со спонсором мужа, – сказал Кевин, вставая и ставя свой недопитый стакан. – Я пошел.

Дженни была потрясена. Она так привыкла к ссорам с Билли, которые заканчивались постелью, что не смогла справиться с развитием данной.

– Ты не допьешь?

– Нет, спасибо. Иди поспи, а когда ты протрезвеешь, у нас еще будет прямой разговор.

– А сегодня у нас едва ли был непрямой разговор, – ответила Дженни мрачно, нетвердо следуя за ним до двери. В дверях он обернулся и ткнул ее кулаком в живот, который за секунду до того она успела втянуть.

– Господи, эта молния – ну просто наказание. Я вернусь в среду и мы сходим пообедать, – сказал он.

Это вина Билли, что он попросил Кева заглянуть к ней, думала Дженни тремя днями позже, брея ноги. Ужасно бросает в дрожь. Ванна выглядела так, как-будто в ней стригли овцу, ни одного лишнего волоска не осталось на теле. Ее лобок начал уже зарастать и имел вид плохо ощипанной курицы, она побрила и его. С того момента, как она видела Кевина, она не взяла в рот ничего, кроме 3 грейпфрутов и 2 бутылок Перье. Она убрала в доме, и вымыла волосы, и покрасила погти и втерла крем для тела куда только было возможно, даже в затылок. Она не расскажет Билли о Кеве, потому что он не позвонил, что было плохим признаком. Он всегда звонил, когда выигрывал.

Она будет хорошей женой и будет мила со спонсором Билли и по крайней мере Кев будет полезен для главы о карьеристах. Дженни питала отвращение к Кевину Кали, но она убрала спальню очень тщательно, поставив розы на столик, стоящий по одну сторону кровати, и положив спонсорскую книгу с родословной котов Магги Мил рядом с библией на столик, стоящий с другой стороны кровати. Она чувствовала себя похудевшей, но нервы ее были напряжены от такого большого количества таблеток для похудения. Ничего не должно случиться этой ночью, уговаривала она себя, но она не нервничала так с тех пор, как она ехала в Уэмбли на свое первое свидание с Билли. Кев не сказал, когда он приедет. Возможно он захочет попасть на ранний ужин с чаем, тогда он приедет к пяти.

Он приехал в 8. Когда Дженни открыла дверь, он сказал: «Извините, я наверное перепутал дом», ивернулся обратно на дорожку.

– Кевин, ты что, выпил?

Он обернулся, усмехаясь. – Это действительно ты? Твой вид несколько отличается от вида той леди, которую я видел 3 дня тому. – Он рассматривал ее в течении минуты. – Ой, ты выглядишь восхитительно, теперь опять прежняя Дженни, – сказал он, обняв ее за талию.

В течении минуты он ощупывал ее свободные одежды над облегающими белыми брюками. – Ты можешь спустить еще фунтов 20 и при этом не потеряешь штанов. Ну, главное, ты уже на правильном пути, да и дом пахнет намного лучше.

– Не дом пахнет, – отметила про себя Дженни, – а не что иное, как Пако Рабан.

– Я иду с тобой только для того, чтобы провести исследование для моей главы о женатых мужчинах, – сказала она.

Он приехал на темно-желтом Мерседесе. Магнитофон был включен и крутилась запись песен Френка Синатры. – Господи, а он должно быть уже немолод, раз любит такого рода музыку, – подумала Дженни. Эти зачесанные вперед волосы должнобыть скрывают множество морщин. Сельские парни, незанятые вечером, непринужденно болтая и грубо хохоча, проходили мимо и долго смотрели на них. Это дойдет до миссис Бодкин и возможно Хелины уже завтра, подумала Дженни.

– Прекрасное имение, – заметил Кев, когда они уже ехали, – великолепные старые Котсуолдовские места.

На нем был белый костюм с черной рубашкой и тяжелый гагатовый медальон. – Этот медальон будет как черный глаз, если он не снимет его в постели. – Дженни ужаснулась, поймав себя на этих мыслях. Интересно, что он так оделся ради нее. Билли не думал об одежде, ему важно было одно: чтобы костюм был хорошего покроя. Он был нетщеславен; и это было одно из качеств, которое она так любила в нем.

Кев повел ее в очень дорогой ресторан в Челтенхеме. В меню не были проставлены цены, и несмотря на то, что он пускал пыль в глаза, и был груб с официантами, подзывая их щелчком пальцев, и объясняя, что вино недостаточно охлаждено, и отсылая обратно блюда из принципа, они обслуживали его с несомненным почтением.

– Как тебе удается сохранять такую хорошую форму? – спросила она, осматривая его талию.

– Я много упражняюсь. Я и Энид вступили в местный клуб. Ты тоже можешь туда вступить. Я обязательно играю в гольф всякий раз, когда представляется такая возможность. В выходные дни занимаюсь йогой. По утрам упражняюсь с гантелями.

Дженни хихикнула. – Ты трахаешь Энид, стоя на голове?

– Не будь глупенькой, – холодно бросил Кевин.

Дженни принялась за старое и в качестве первого блюда заказала огромные жирные куски спаржи, с которых стекало растопленное масло.

– Гадко, – проворчал Кевин. – Не меньше 300 калорий.

– А я не беспокоюсь, – ответила Дженни, сладострастно кладя головку спаржи себе в рот. – Завтра я опять перейду на грейпфруты.

Кевин ел дыню и оставил вишни maraschino, затем последовал бифштекс, прекрасно приготовленный, с бобами и зеленым салатом. Дженни заметила, что лук он не ел. Она очень скучала, может быть потому, что ей не хватало выпивки. Она была по уши сыта разговорами о свойствах продуктов и потенциале роста. Когда она решила, что надежд на улучшение нет, неожиданно подошли закадычные друзья Кевина, на которых Дженни явно произвела впечатление, он заказал еще бутылку Сансерре.

– Я забочусь о ней, пока Билли за границей, – сказал он и подмигнул ей. Неожиданно Дженни стала получать наслаждение. Это было ни что иное, как прямой путь к началу любовной связи. Кев продолжал смотреть на нее, удерживая ее взгляд на секунду дольше, чем положено, как будто он ласкал ее. Он был сильный и такой положительный, и точно знал, что он должен делать.

– Хочешь пойти куда-нибудь потанцевать? – Спросил он, подписав счет.

Она покачала головой, пристыженная тем, что желание безнадежно заливало ее. Когда они выходили из ресторана, Дженни покачнулась и он схватил ее за руку.

– Прости, Кев. Не заставляй больше девочку пить и быть на диете.

Был жаркий день, за которым наступила короткая влажная ночь. Было время сенокоса. С полей доносился сладостный запах скошенной травы и сухого навоза. Когда они приехали домой, Дженни сказала: «Ты – мой первый мужчина после Билли».

– Надеюсь.

– Я чувствую себя так, как будто вновь теряю свою девственность.