Наездники - Купер Джилли. Страница 32

Мелиз, шагающий рядом с ним, морщился от французских ноготков, контрастирующих с фиолетовыми петуньями и алой геранью, стоящих в горшочках с обеих сторон каждого препятствия. Как французы могут иметь такое изысканное чувство цвета в одежде и совершенно не иметь такового в садовом искусстве?

Двое английских репортеров украдкой подобрались к ним.

– Эй, цыган, ты действительно поднял нож на Руперта?

– Прочь, педики, – прорычал Мелиз. – Ему надо запомнить трассу. Вы хотите, чтобы Англия победила или нет? Смотри, тут сложно, – добавил он Джейку, оценивая расстояние между параллельными жердями и комбинацией. – Здесь полушаг. Препятствие с водой жестокое. Вряд ли ты возмешь его сходу. Тебе понадобится хлыст.

– Макулай не нуждается в хлысте, – ответил Джейк сквозь откровенно стучащие зубы. Явная невозможность обойти Змееныша, не говоря уже о Человеке президента, на любом из препятствий парализовала его.

Руперт шел вместе с полковником Роксборо в темных очках, но без шапочки, защищающей от бьющего по голове солнца Бретани. Казалось, он совершенно не обращал внимание на тот эффект, который производил на французских девушек в толпе. Команда немцев шла вся вместе, так же и американцы. Граф Гай в белом костюме от Ива Сен-Лорана был объектом сочувствия. Хотя он и был сильно разочарован, но только философски пожал плечами. По крайней мере, ему не придется прыгать пять кругов в этом заезде, и его лошади будут свежими к кубку Критлдена на следующей неделе.

Айвора Брейна зажала в угол на площадке сбора пресса, и он со своим сильным йоркширским акцентом рассказывал им, что уверен, Джейк размахивал ножом только из-за того, что бифштекс был слишком жесток.

– Пусть бы это сделал Сэм Седлбек, – повторял в тысячный раз Хампти.

Дриффилд был занят продажей лошади по сильно завышенной цене одному из мексиканских наездников.

– Было бы здорово, если бы сейчас состоялись соревнования по выездке жен, – проговорил Руперт. – Я не прочь попробовать свои силы на миссис Людвиг, хотя и миссис Ловелл я бы показал что к чему.

Снова ему захотелось, чтобы тут был Билли. Как никогда ранее сейчас ему были нужны его советы или глупые шутки, чтобы снять напряжение. Явно уже пьяный в десять утра Билли позвонил и пожелал удачи.

Руперт спросил у него о Дженни. Билли горько рассмеялся: – Она как огонь на сыром дереве: если не смотришь за ним все время, он исчезает.

Ничего, на следующей неделе, – размышлял мрачно Руперт, – он вытащит Джейни на ленч и все ей скажет.

Несмотря на отсутствие в финале французских наездников, реклама собрала огромную толпу зрителей. Не было ни одного свободного сидения на трибуне или дюйма ненаклоненной веревки, ограничивающей трассу. Мелиз вздохнул. Если победа будет на стороне Англии, то яркая вспышка плохой прессы о междоусобице наездников в команде может и забудется. Он наблюдал за Рупертом, холодным как сосулька, который в этот момент посылал Змееныша над высоким препятствием на площадке сбора. Джейка нигде не было видно. Наверно снова тошнит.

В два часа появились все четыре финалиста, сопровождаемые каждый своим оркестром. Людвиг выехал первым защищать свой титул на мощной Кларе с желтой налобной повязкой в тон желтым бантам в ее косичках. На ней была попона цвета дубовых листьев осенью. Огромная грудная клетка походила на воронкообразную трубу старинного паровоза. Нетронутые волнением от присутствия толпы, ее глаза светились мудростью и добротой.

Затем выехал Дино на более стройном Человеке президента который со своими длинными ногами выглядел почти жеребенком. Такого же темно-каштанового цвета, как и Клара, он казался вдвое меньше. Дино сидел в седле полностью расслабленным, как молодой князек: оливковая кожа чуть бледнее обычного, шапочка надвинута на самый нос, словно ему начихать на все происходящее.

Третьим появился Руперт. Его глаза были прищурены от солнца. Он стал объектом жужжания кинокамер и приветственных криков из огромной группы английского контингента. Несмотря на то, что рвущийся вперед и вращающий глазами Змееныш пугался всего и пытался отстоять себя, Руперт сидел в седле как вкопанный.

И наконец показался Джейк с застывшим белым лицом в масть морды Макулая, который шел с важным видом, подчеркивая свои крепкие ноги и наслаждаясь криками приветствия.

Как на военном совете, четыре наездника выстроились в одну линию перед ложей президента, при этом оркестры сопровождения образовали яркий пурпурно-золотой квадрат за ними. Ле Риво редко мог получить более захватывающее дух представление: флаги, обмякшие на жаре, алые френчи, плюмажи солдат, сверкающие духовые инструменты, изумрудно-зеленая от постоянного полива трава, лес, который, казалось, тлел в своей темно-зеленой комариной неподвижности, а вдалеке сияло синим цветом вероники море. Оркестры начали исполнять национальный гимн, при этом каждый удар тарелок и барабанов заставлял Змееныша и Человека президента плясать на месте от ужаса. Макулай и Клара стояли на краях шеренги как изваяния.

Фен, у которой ломило все тело от скребка и щетки, а пальцы болели от заплетания косичек, стояла в своей красной тенниске и ожидала возвращения Макулая на площадку сбора. Она нервничала значительно сильнее, чем обычно. Сегодня ей придется играть более важную роль. С тремя другими конюхами она проведет все соревнования в отгороженной части арены и будет менять седло Джейка для каждой новой лошади. Рядом стояла Диззи: без лифчика, восхитительно смотревшаяся в розовой тенниске. Однажды и я буду выглядеть так же хорошо, как она, – поклялась себе Фен. Затем она подавила эту самонадеянную мысль и посмотрела на многочисленные препятствия. Как страшно Джейку. Поле опустело, крупные дамы суетились с мерными лентами, в последний раз проверяя высоту жердей.

– Я поставил 100 фунтов на Кемпбелл-Блека, – сказал в полголоса полковник Мелизу. – По моим прикидкам между ним и Людвигом будет перепрыжка, американец станет третьим, а Ловелл останется без медали. У него совершенно нет выдержки.

Хелин, глядя на наездников в красных френчах, вспомнился первый день, когда она повстречалась с Рупертом на охоте.

– Господи, – молилась она, – пожалуйста, восстанови мой брак и сделай так, чтобы он победил, но только если ты считаешь, что это правильно, господи.

Тори, находившаяся на трибуне наездников с Даклисом и Исой, молилась о том же, но без всяких условий.

– Интелесно, а когда папочку еще лаз вылвет? – спросил Даклис.

В этот момент выехал Людвиг и воцарилась тишина. Когда он проезжал мимо ложи президента и снял шапочку, остальные члены немецкой команды, которые уже изрядно приняли шампанского, встали и выбросили вперед руки в приветствии «Хайль Гитлер», после чего у полковника Роксборо чуть не случился удар, и он приобрел цвет красной гвоздики.

Единственными звуками было фырканье лошади, удары копыт и неумолимое тиканье секундомера. Подобрав свой мощный каштановый круп – символ надежности, Клара отпрыгала чисто.

Мелиз закурил сигарету. – По крайней мере, теперь мы знаем, что через эти препятствия можно прыгать.

Выехал Дино что-то говоря своему молодому жеребцу.

– Прекрасная лошадь, – сказал Мелиз.

И красивый наездник, – подумала Хелина, которая сидела рядом с ним.

Будучи значительно легче, Человек президента, казалось, прошел вдвое быстрее. Дино исповедовал акробатический стиль, а почти французская элегантность и хороший внешний вид вскоре заставили зрителей разразиться криками приветствия. Он тоже прошел чисто.

Затем появился Руперт, затягивая уздечкой рот рвущегося Змееныша и подогревая так, что тот вынужден был всю дистанцию пройти с натянутыми поводьями. Благодаря какому-то чуду расчета и балансировки он тоже прошел чисто, и Змееныш галопом ушел с поля, два раза дико взбрыкнув и чуть не растоптав группу фоторепортеров.

Мелиз вздохнул.

– Господи, помоги тем, кто пойдет за ним.

– Ни на пенни меньше, чем 30 000 фунтов, – продолжал торговаться Дриффилд.