Четвертый под подозрением - Даль Хьелль Ола. Страница 52

— Ильяз был большой любовью Элизабет. Она могла отдать за Ильяза жизнь, что бы он ни натворил, — сказала она.

Фрёлик задумался. На секунду увидел перед собой горящий загородный домик. Он откашлялся и, набравшись храбрости, спросил:

— Элизабет была бисексуалкой?

— С чего ты взял?

— Мне так показалось.

— Бисексуалкой? — Вибеке задумалась. — Не люблю навешивать ярлыки.

— В самом деле?

— Это неуважительно по отношению к тем, о ком ты говоришь.

— Я подозреваю, что у Элизабет была связь с женщиной.

— Возможно, — задумчиво ответила девушка. — По-моему, Элизабет… — Она поморщилась. — А тебе самому никогда не хотелось попробовать? Например, переспать с другом?

— Нет.

Она хихикнула:

— Я тебе верю. Ну а Элизабет… Легко могу представить, как она ложится в постель с женщиной. Правда, ее вкусы ничего не меняли. Их с Ильязом объединяла всепоглощающая страсть.

— Расскажи еще что-нибудь, — попросил Фрёлик.

— Да я почти ничего не знаю, — ответила Вибеке.

— У них были сложные отношения?

— Ты хочешь узнать, ссорились ли они? Да, наверное. Ты ведь знаешь, как оно иногда бывает — хочется любить и убить одновременно.

На миг он увидел перед собой босую ногу Элизабет. Ярко-красные ногти. Тонкую золотую цепочку на лодыжке.

— Иногда они скандалили, потому что Ильяз плохо себя вел.

— Что значит «плохо себя вел»?

— Он изменял ей с другими женщинами. Часто.

— Значит, он не считал их отношения прочными?

— Да нет же, все не так. Я уверена, что он был влюблен в нее так же сильно, как и она в него. Только он, как ребенок, обожал показывать всем, какой он крутой. Ему все время нужно было напоминать остальным, что он мужчина. Он часто срывался. В конце концов ей все надоело, и она нашла себе другого.

Другого… Фрёлик вспомнил слова Гунарстранны насчет четвертого.

— Кого?

— Кого-то из высшего общества.

— Как его звали?

— Не знаю.

— Ну а кем он работал?

— Понятия не имею.

— Когда они познакомились?

— Не помню.

— А ты постарайся вспомнить. Должно быть, это случилось пять или шесть лет назад, а может, и раньше. Ильяза посадили шесть лет назад.

— Правда? Как время летит. Для меня все годы похожи один на другой. Легче вспомнить учебу в школе, но…

— А ты, кстати, чем тогда занималась?

— Работала в баре. Я всегда работала в барах.

— В каком баре?

— Шесть лет назад? В баре на Богстадвейен. Сейчас его закрыли.

— И ты еще тогда знала Элизабет?

— Она работала в магазине «Фернер Якобсен». — Вибеке мотнула головой в сторону Стортингсгата. — Элизабет из тех, кто шикарно выглядит в любой одежде. Наверное, управляющий быстро понял, что такая сотрудница для них дороже золота. Кажется, с тем новым кавалером она познакомилась на работе. Он был у них постоянным покупателем. И денег у него была целая куча.

— Бандит?

— Либо бандит, либо… там иногда одеваются и простые богачи. А тот тип все время приглашал ее на ужин и злился, потому что она ему отказывала. Так все и началось. И однажды, когда Ильяз слишком увлекся какой-то красоткой, Элизабет приняла приглашение, и они с тем типом стали жить вместе. Кажется, вскоре Ильяза посадили.

— И долго Элизабет с ним жила?

— Не помню.

— Ты видела того типа?

— Ни разу. Никому не разрешалось с ним знакомиться.

— Почему?

— Элизабет — она такая. Обожает таинственность. Ты-то, наверное, знаешь. Она, например, никого не приглашает к себе домой.

Фрёлику стало не по себе. Вибеке говорила об Элизабет в настоящем времени.

— Элизабет умерла, — сказал он. — Разве Йим тебе не сказал?

Вибеке покачала головой.

Молчание затянулось. «Почему она не спросит об Элизабет? Почему не спросит, как она умерла? Что с ней случилось?» Фрёлик задумался, а потом спросил:

— Вы с Йимом живете вместе?

— Живем ли мы?.. Нет. — Она так сосредоточенно смотрела в стол, что казалось, будто ее глаза закрыты.

— Но ты передала Йиму мои слова насчет ключа. Ты знала, кто я такой, когда я пришел смотреть твое выступление.

— Мы с Йимом разговариваем — иногда. Но серьезных отношений у нас нет.

— Скорее всего, его обвинят в убийстве.

— Кого, Йима? — Вибеке по-прежнему не поднимала глаз.

— Кто-то поджег загородный дом, в котором была Элизабет.

— Когда?

— В ночь на двадцать девятое ноября. С воскресенья на понедельник.

— Поджог устроил не Йим. — Вибеке наконец подняла голову, задумчиво посмотрела на Фрёлика и сказала: — Ту ночь Йим провел у меня.

Оба долго молчали. До их слуха начали долетать шумы: звон тарелок, звяканье столовых приборов, приглушенный гул голосов.

— Ты уверена? — сипло спросил он.

Вибеке едва заметно улыбнулась:

— Конечно, уверена.

— Я насчет времени…

Она кивнула. Потом в очередной раз смущенно улыбнулась и пояснила:

— Извини, но я не хочу тебя обманывать.

Они вместе шли по улице Карла-Юхана в сторону Центрального вокзала. Фрёлик остановился на перекрестке с Киркегата и сказал:

— Мне туда.

Вибеке несколько секунд смотрела на него, а потом спросила:

— Точно?

Он кивнул. Она встала на цыпочки, коснулась губами его щеки и зашагала дальше по улице Карла-Юхана. Он смотрел, как ее гибкая фигурка исчезает в толпе, а потом и сам зашагал прочь — в другую сторону, к Киркеристен.

Он спустился в метро и поехал домой, горя от нетерпения. Добравшись, тут же бросился к машине. Счистил снег с багажника, достал скребок и лопату. Выкопал колеса из сугроба. Сел за руль, завел мотор и поехал на Третье кольцо. Повернул на Драмменсвейен и, выехав из Осло, направился в сторону Стейнсхёгде. Ему снова было не по себе; он старался ни о чем не думать и смотрел на дорогу, на заснеженные деревья. Наступила зима. В Бейнадале он повернул на Фагернес. Однако на сей раз перед его глазами уже не плясали языки пламени и длинные трубчатые кости. Только безостановочно сосало под ложечкой. И думать он начал по-новому: пересматривать каждую крошечную подробность, вспоминать произнесенные слова, пытаясь угадать, что же они означали.

Когда он затормозил перед полицейским участком, Пер-Оле Рамстад по кличке Клюква уже ждал его, как и обещал.

— Ну ты и завелся, Франк! Выглядишь так, словно только что вернулся из тренировочного лагеря.

— Мне нужно знать, кто именно видел Мерете Саннмо в Фагернесе несколько недель назад, — ответил Фрёлик.

— Я тебе верю, — сказал Клюква. — По твоему лицу вижу. Но не знаю, чем могу тебе помочь.

— Ладно, — быстро проговорил Фрёлик. — Нельзя терять времени. Вот, посмотри. — Он протянул Перу-Оле фотографию из газеты. — Сходи к своему свидетелю и спроси, не с этим ли мужчиной обедала Мерете Саннмо.

Клюква взял вырезку, внимательно посмотрел на нее и вынес вердикт:

— Слабак! Как его зовут?

— Инге Нарвесен.

— Чем он занимается?

— Покупает и продает акции на товарной бирже Осло. Он миллиардер.

— Ладно, так и быть, — сказал Клюква, возвращая Фрёлику вырезку. — Ответ утвердительный.

— Не пудри мне мозги! — взорвался Фрёлик. — Мне нужно, чтобы ты показал.

— Нет необходимости, — ответил Клюква. — Свидетель — я. Я собственными глазами видел, как Мерете Саннмо обедала в отеле с этим типом.

— Почему же ты сразу не сказал?

Клюква грустно улыбнулся:

— Ты тут совершенно ни при чем. Зато очень даже при чем моя жена и женщина, с которой мы обедали, когда я увидел ту парочку.

Фрёлик глубоко вздохнул и негромко сказал:

— Спасибо тебе, Пер-Оле! В следующий раз съездим вместе порыбачить в Веллерс. Спасибо!

Успокоившись, он поехал назад. Включил радио, стал слушать, как Джонни Кэш перепевает песню группы U2. Акустическая гитара и голос. Все. И мелодия, и манера исполнения сочетались с тем, что творилось у него на душе.