Прекрасная леди - Джойс Бренда. Страница 11

– Я пыталась спасти тебя, папа.

Но отец, казалось, не слышал ее оправданий.

– Де Уоренн – джентльмен, не говоря уже о том, что у него есть определенное влияние. Ты попросишь его отправить тебя в Англию. Он – тот, кому ты можешь доверять.

Аманда совсем пала духом. Ее отца вот-вот повесят, и если это его последнее желание, ничего не остается, как повиноваться.

– Он странный. – Аманда сама удивилась, услышав, что медленно размышляет вслух. – Почему он, посторонний человек, стал помогать мне? Почему так рьяно боролся с собственным другом?

– Все эти аристократы поступают так потому, что они становятся еще благороднее, еще могущественнее в своих глазах, проявляя милосердие по отношению к бедному спившемуся отребью вроде нас. Поступая так, вся эта «голубая кровь» ощущает себя еще выше и влиятельнее. Он подает тебе милостыню, и ты должна принять ее, девочка, – объяснил Родни. – И плевать на твою ужасную гордость!

Он немного поколебался, а потом сказал нечто странное:

– Де Уоренн заметил, что ты – красавица?

Эти слова потрясли Аманду. За все ее семнадцать лет отец никогда не упоминал о том, что считает дочь красивой. Но теперь он говорил о ней так, будто она действительно очень привлекательна, совсем как ее мать.

– О чем ты, папа? Я совсем не красавица! Я тощая, кожа и кости, да еще с жалкими волосиками крысиного цвета. Я ношу мальчишескую одежду. И еще у меня очень странные глаза. Все так говорят.

Но Родни и не думал шутить:

– Этот де Уоренн смотрит на тебя так же, как тот чертов турок на Силиции?

Аманда помедлила, не зная, стоит ли признаваться.

– Может, и смотрит, но это ровным счетом ничего не значит!

Родни с шумом выдохнул. После длинной, мрачной паузы он серьезно сказал:

– Де Уоренн – тот, кто отвезет тебя к матери. Думаю, Аманда, я могу ему доверять. Он – джентльмен.

И отец снова замолчал.

Аманда чувствовала, что он хотел сказать что-то еще.

– Он – джентльмен, но что дальше, папа? О чем ты недоговариваешь?

Родни пристально посмотрел на дочь:

– Я бы не возражал, если бы он решил удержать тебя при себе хоть на какое-то время.

Глаза Аманды в изумлении распахнулись.

– Что??? Ты имеешь в виду, в качестве своей любовницы?

– Он богат, как Крез, и он – сын графа! – взревел Кэрр, с силой ударив кулаком по стене. – Я всегда хотел, чтобы ты удачно вышла замуж, но теперь, когда меня казнят, я не знаю, как это устроить. Теперь тебе придется поехать к матери, но ты не видела ее долгие годы…

Аманду начало колотить. Перед ее мысленным взором предстало сильное, бронзового оттенка лицо де Уоренна, его пристальный взгляд, такой необычайно глубокий, такой удивительно проницательный, будто способный проникнуть в ее сознание, ее душу. Аманда вспомнила, как де Уоренн уносил ее из покоев Вудса. Смущенная, она напряглась всем телом. Дочь пирата была готова подарить ему свою девственность – или, по крайней мере, не сильно возражала бы сделать это. А еще этот аристократ казался добрым.

«Я, должно быть, ошибаюсь», – думала Аманда, которую уже била дрожь. Конечно, жена пекаря с Куин-стрит бесплатно давала ей черствый хлеб, а парень, который убирался в аптеке, был очень мил, но больше никто на этом свете не относился к ней по-доброму. Возможно, де Уоренн и спас-то Аманду только для того, чтобы совратить ее, даже невзирая на то, что она не относилась к числу благородных леди, которых он обычно предпочитал. В конце концов, разве он не пытался оставить ее в собственном доме в Кингстоне?

– Папа, де Уоренн никогда не захотел бы сделать меня своей любовницей. Его возлюбленные гораздо красивее меня.

– Тебе лишь нужно убедиться в том, что он возьмет тебя на свое судно и доставит к матери, – угрюмо произнес Родни. – Я так хотел оставить тебе что-то, Аманда, и не скопил ничего, черт возьми, ни единого фунта! Мне очень жаль…

Сердце у Аманды сжалось: ее отец ни разу в жизни ни за что не извинялся, а сейчас уже во второй раз говорил ей, насколько сожалеет.

– Не стоит извиняться, – яростно запротестовала Аманда. – Ты – лучший отец, который только может быть у девушки!

Она говорила чистую правду, и слезы невольно снова хлынули из ее глаз.

– Я старался, действительно старался быть хорошим отцом! – задыхался Родни, тоже неспособный сдерживать рыдания. – Девочка, тебе пора идти!

Аманда очнулась и увидела, что небо над крышей здания суда окрасилось ярко-оранжевым. Солнце всходило – уже был рассвет.

– Нет! – в отчаянии закричала она.

Еще несколько секунд, и ей придется уйти. В следующий раз она увидит своего отца уже на виселице.

– Тебе лучше уйти, девочка моя, пока они не поймали тебя здесь и не узнали о лазе, который ты вырыла под забором, – охрипшим голосом уговаривал Кэрр.

Нет, ее отец не может быть казнен, этого просто не должно случиться… Аманда никогда всерьез не размышляла о том, верит ли в Бога, но теперь исступленно молилась.

– Папа, позволь мне остаться! Мне все равно, найдут ли меня. – Она в отчаянии потянулась к решетке.

Отец немного помедлил, потом крепко сжал ее руку.

О господи! Его рука была теплой, сильной, мозолистой, в рубцах. Много лет назад какой-то шотландец в шумной ссоре отрубил ему один из пальцев, лезвие добралось до мякоти ладони. Но Аманда сжимала искалеченную кисть, будто держась за остатки своей – и его – жизни.

Сжимала, потому что знала: стоит отпустить, и она никогда больше не сможет взять отца за руку.

В самый последний момент он вскочил на своего лучшего чистокровного коня и пронесся галопом всю дорогу до Спэниш-Таун. Теперь Клифф пристально разглядывал толпу, собравшуюся под жарким полуденным солнцем на площади между Королевским домом и зданием суда. Леди в великолепных нарядах с белыми зонтиками от солнца и хорошо одетые джентльмены с тростями беззаботно прогуливались рядом с виселицей под тенью высоких пальм, легкомысленно болтая в ожидании начала главного «развлечения». Небрежно одетые моряки потягивали грог и тискали своих шлюх, несколько матросов танцевали с проститутками под быструю ямайскую мелодию, которую наигрывал темнокожий уличный скрипач. Компания мальчишек бросала камни в подмостки виселицы, словно это было яблочко мишени. Они зло хохотали, да и вообще вели себя просто скверно.

Клифф отвернулся, внимательно изучая другую сторону площади. Полк солдат вытянулся по стойке «смирно» перед зданием суда, другие военные патрулировали периметр площади на тот случай, если заключенный решит бежать. Сердце Клиффа тревожно забилось, он ощутил прилив адреналина. Где же она?

Всего считаные минуты остались до того момента, как Кэрра под конвоем поведут навстречу судьбе. Клифф был уверен в том, что Дикарка будет присутствовать на казни.

За всю ночь де Уоренн не сомкнул глаз, мучимый навязчивой идеей о тяжкой доле отца этой безрассудной девчонки и ее участии в ужасной драме. Он подозревал, что Дикарка не смирится с ролью зрителя в этот день, но что она могла задумать? Клифф знал одно: он не позволит ей загубить свою жизнь вслед за жизнью отца. Де Уоренн собирался остановить Дикарку, если она попытается спасти Кэрра – раньше, чем это сделают солдаты.

Внезапно Клифф спиной почувствовал чей-то тяжелый взгляд. Обернувшись, он посмотрел в западном направлении от Королевского дома. На верхнем этаже роскошного здания было распахнуто огромное окно. Там стоял Вудс, вглядываясь в место действия внизу.

Клифф резко отвернулся. Краем глаза он увидел, как один из мальчишек швырнул булыжник в основание виселицы и безжалостно рассмеялся. И вдруг он услышал тихий сдавленный звук, напоминающий женское рыдание.

Цепкий взгляд Клиффа скользнул к подножию виселицы. Там он увидел сжавшуюся тоненькую фигурку в лохмотьях с копной серебристых волос. Разъяренный, Клифф зашагал через толпу, грубо отпихнув нескольких джентльменов. Толпа расступилась, гуляки поняли, что он взбешен и настроен весьма решительно. Завидев его приближение, мальчишки перестали бросать камни в бедняжку, затихнув и побледнев. Де Уоренн схватил одного из хулиганов за рубашку и отшвырнул его в сторону.