100 великих зарубежных писателей - Ломов Виорэль Михайлович. Страница 31

В 1704 г. Свифт анонимно опубликовал антирелигиозную «Сказку бочки», в которой предлагал светлым умам Бедлама (Дома для умалишенных) занять ответственные государственные, церковные и военные посты. «Сказка» стала книгой года и выдержала три издания, после чего автор открыл свое имя и тут же был признан всеми светлыми умами столицы «своим». Но очень скоро Свифт уехал в Ирландию и принял там приход в деревне Ларакор.

В годы войны за Испанское наследство (1701–1714) главнокомандующий английской армии герцог Мальборо и другие высокопоставленные виги нажили на военных поставках огромные состояния. Узнав об этом, Свифт разорвал отношения с высокопоставленными жуликами и обрушил на них все свое негодование.

В 1710 г. к власти пришли тори во главе с Генри Сент-Джоном (Болингброком), и Свифт стал главным советником их правительства. Писателю предоставили еженедельник, где в течение нескольких лет он публиковал свои памфлеты. Вскоре, в немалой степени благодаря Свифту, с Францией был заключен мирный договор.

В 1713 г. писателя назначили деканом собора Св. Патрика в Дублине, хотя Свифт рассчитывал на епископство либо на место настоятеля большого прихода в Англии.

После кончины королевы Анны и возвращения вигов к власти Свифт окончательно «съехал» в Ирландию и шесть лет провел в уединении, ведя переписку и встречаясь лишь с двумя женщинами, носившими одно имя – Эстер. Джонатана связывали чувства, давно вышедшие за границы привязанности воспитателя к воспитаннице, не только с Эстер Джонсон, но и новые – с Эстер Ваномри. Почти ежедневно он писал письма обеим Эстер, обращаясь к Джонсон как к Стелле, а к Ваномри как к Ванессе.

Когда Лондон законодательно утвердил привилегии английским товарам, Свифт яростно включился в борьбу за автономию Ирландии. В 1724 г. он анонимно издал большим тиражом семь «Писем суконщика», призывающих к бойкоту английских товаров и неполновесной разменной монеты, отчеканенной специально для Ирландии, а также к всеобщему восстанию против английского владычества.

Резонанс от «Писем» был настолько силен, что Лондон посулил большое вознаграждение за выдачу автора. Никто не выдал Свифта. Когда премьер-министр предложил арестовать «подстрекателя», наместник затребовал для этого десять тысяч солдат.

Англия пошла на экономические уступки, а Свифт стал национальным символом свободы. Улицы Дублина украсили его портреты, встречные приветствовали его как родного. Авторитет писателя был непререкаем. Как-то на площади перед собором собралась шумная толпа наблюдать солнечное затмение. Свифт в раздражении бросил, что отменяет затмение. Толпа затихла и почтительно разошлась.

Вскоре всех граждан поверг в шок памфлет «Скромное предложение», в котором Свифт для устранения нищеты и голода в Ирландии предложил бедным ирландцам продавать своих детей в пищу аристократам.

В 1726–1727 гг. вышли «Путешествия Гулливера» (некоторые критики называют его романом о государстве), разделившие все человечество, состоящее из одних только йэху, на лилипутов и великанов. Современники восприняли события романа как имевшие место на самом деле, разве только в слегка иных пропорциях лилипутов и великанов.

После ранней смерти Ванессы и Стеллы Свифт опубликовал автобиографическую поэму, в которой пролил свет на свои сердечные привязанности: «Он увлекался в передышке, любовь ценил, но понаслышке».

Популярность писателя продолжала расти: Свифту присвоили звание почётного гражданина Дублина, вышли два собрания его сочинений.

Язвительность и мрачность в Свифте сочетались с его добрым отношением к друзьям и многим случайным людям. Всю жизнь его раздирали противоречия, порожденные характером писателя и обстоятельствами. Его могучий ум не мог вырваться из паутины, сплетенной социумом. Он постоянно искал равновесия в политических пристрастиях, социальных, сердечных, и нигде не находил его. Вполне вероятно, что именно это и привело его, в конце концов, к тяжелейшему психическому заболеванию.

Как-то уже в зрелые года, во время прогулки, Свифт, указывая спутнику на вершину засыхающего вяза, произнес: «Так же вот и я начну умирать – с головы». Так оно и вышло. Ад его жизни завершился помешательством и инсультом, после которого писателя признали недееспособным. В последние годы жизни Свифт, находясь в состоянии безвыходного отчаяния, выпустил несколько жестоких, полных цинизма сатир.

19 октября 1745 г. Свифта не стало. Его похоронили в центральном нефе дублинского собора Кристчарч (Собор Христа), где он был настоятелем с 1713 по 1745 г., рядом с могилой Эстер Джонсон. Сам себе он сочинил эпитафию: «Здесь покоится тело Джонатана Свифта, декана этого собора, и суровое негодование уже не раздирает его сердце. Ступай, путник, и подражай, если можешь, тому, кто мужественно боролся за дело свободы».

Свое состояние Свифт завещал дому умалишенных, который сегодня является старейшей в Ирландии психиатрической клиникой.

Письма Свифта к Эстер Джонсон составили «Дневник для Стеллы», изданный посмертно.

«Путешествия Гулливера» оказали влияние на многих писателей в мире, от Вольтера до М.Е. Салтыкова-Щедрина.

В России первый перевод «Путешествий Гулливера» с французского языка был осуществлен Ерофеем Коржавиным. Переводили Свифта также П. Кончаловский, В. Яковенко, М. Никольский, А. Франковский.

СЭМЮЭЛ РИЧАРДСОН

(1689–1761)

Сегодня телесериалы прочно заняли свою нишу благодаря тому, что они «убивают» время, которое некуда деть, и «очищают» не испорченные высокими порывами души. В XVIII в. эту роль выполняли романы Ричардсона. Правда, они были не только «очищающим» средством, но и возвышающим, что случается в художественной литературе крайне редко. Первый же роман писателя «Памела, или Вознагражденная добродетель» читатели восприняли как исповедь. Историю о том, как хозяин-повеса, отчаявшись соблазнить свою высоконравственную служанку, женился на ней, – любили читать коллективно, умиляясь и проливая слезы над участью героини. Сельчане собирались на пороге кузницы и, затаив дыхание, слушали чтеца, а как дело доходило до свадьбы Памелы, в восторге бежали звонить в церковные колокола.

Фактов биографии романиста не так уж много, но они все таковы, что о нем хочется говорить только хорошее, как оно, впрочем, и должно.

Родился Сэмюэл Ричардсон в 1689 г. в графстве Дербишир. Дома мальчик изучал Библию и религиозные сочинения, а в сельской школе – стандартный набор грамоты. Отец-столяр, ревностный протестант, видел сына священником, но на церковную карьеру не было денег. «Поступай, как хочешь», – сказал отец, и сын отправился в Лондон. Там он стал учеником типографа, приятеля отца. После утомительной работы он ночи напролет просиживал за книгами при свете свечи, на покупку которой тратил последние гроши. В мастерской Сэмюэл работал подмастерьем, корректором, наборщиком, а, став владельцем типографии (одной из трех самых крупных типографий в Лондоне) и главой гильдии типографов, совмещал профессии редактора, издателя, типографщика, книгопродавца и писателя. Он вел обширные типографские дела и очень гордился тем, что своими силами достиг уважаемого положения в обществе.

Ричардсон был дважды женат. При выборе обеих супруг он более следовал голосу разума, нежели страсти, но тем не менее имел двенадцать детей, которых нежно любил. Брак на дочери типографа принес ему типографию. Писатель отличался примерным поведением в быту.

Романистом Ричардсон стал на склоне лет, совершенно случайно. В 1739 г. к нему обратились его друзья с просьбой составить письмовник, содержащий образцы писем на все случаи жизни. Переписка в те времена была основным средством общения, но далеко не все граждане были искушены в написании эпистол. Ричардсон стал собирать материалы, и среди множества историй ему приглянулась та, которую он изложил в «Памеле». Работа над романом в форме писем так увлекла писателя, что он вначале выпустил его, а только через три месяца письмовник. На романе имени автора не стояло, т. к. Ричардсон, как истый пуританин, полагал, что художественный вымысел – синоним страшнейшего греха – лжи. Он фигурировал как издатель случайно попавшей к нему переписки.