Портальных Дел Мастер (СИ) - Злобин Максим. Страница 49

Ну явно не милый пушистый цыплёнок оттуда вылупится. И не утёнок.

И даже не удод.

— Это яйца Хаоса, — в который раз повторил я вслух. — Их надо разбить к чёртовой матери, а потом сжечь и закопать.

— А ты уверен? — вытащила свой главный козырь Шиза. — Ты хоть раз такое видел?

— Нет, но…

— А откуда тогда знаешь, что это яйца Хаоса? Ты хоть раз видел маленьких хаоситов? Или хаоситов-подростков? Или стариков?

Её правда.

Признаться честно, порождения Хаоса вообще не поддаются какой-либо классификации. По сути, это просто мешанина из рандомной материи… да-да, я не оговорился, именно из материи. Генами там даже близко не пахнет; в этот салат может быть добавлено всё, что угодно.

В одном конкретно взятом рифте мы подобных уродцев не встречали, но мне доводилось видеть хаоситов с телевизором вместо головы. Или на тракторных гусеницах. Или наполовину жидких хаоситов, которые переносили сами себя в аквариуме.

Хаос — это Хаос.

Стараться разобраться в нём — всё равно что воду решетом вычерпывать.

Он может быть любым. У его порождений могут быть репродуктивные органы, — то ещё зрелище, — а могут и не быть. Им ведь, по сути, ни к чему. Некоторые твари с тем же успехом прекрасно размножаются делением, почкованием, черенкованием и спорами. Некоторые не размножаются вообще. Некоторые оставляют потомство по принципу матрёшки — взрываются к чёртовой матери, оставляя после себя кучу более мелких и совершенно непохожих на себя хаоситов, ведь это… это же Хаос!

Это эклектика Вселенских масштабов! Неумелое повторение разумной жизни! Уверен, что если брать физиологию, то подавляющая часть этих тварей вообще живёт вопреки логике.

И что же тогда в этом безумном многообразии мешает тому же борову отложить кладку яиц? Да ничего не мешает.

— Слушай, Лиз, давай просто избавимся от них и всё.

— Кость, ну скажи ему!

— Э-э-э, — протянул Ходоров, опасливо глядя на меня. — Яр, послушай. Давай оставим, а? Ну что из них может такого страшного вылупиться?

— Хаосит, — я озвучил свои мысли предельно кратко.

— Ну допустим, — сказал Костя. — Но ведь это будет очень маленький хаосит, которого мы прихлопнем при первом же проявлении агрессии.

— А если он вылупится, когда мы будем спать? В лучшем случае сбежит, в худшем перегрызёт нам глотки.

— Э-э-э, — Ходоров задумался, а потом обернулся к Шизе. — Я сделал всё что мог. Извини, Лиз, но дальше давай сама. И честно говоря, я тоже за то, чтобы от них избавиться.

— Ну вы чего⁉ — Лиза грудью загородила от нас яйца. — Вы все сговорились что ли⁉

— Сонь? — спросил я.

— М-м-м?

— Ты как?

— Да разбейте вы их нахрен, — старшую из моих сестёр сейчас больше интересовал испорченный маникюр, нежели какие-то яйца. — Делов-то.

— Лёх?

— А я бы оставил, — улыбнулся брат. — Ну прикольно же! Красные! Прям как в бане у…

— Так! — заорал батя и встал плечом к плечу с Шизой. — Трое против трёх! Но я прошу вас не забывать о том, что это всё ещё мой дом! Это моя квартира и здесь действуют мои правила! И если моя доченька хочет высиживать яички, значит она будет их высиживать!

— Спасибо, пап, — Елизавета Романовна скоренько чмокнула родителя в щёку; вот ведь жопа хитрая.

— А теперь разошлись все! — рявкнул батя и завернул яйца в одеяло, как в мешок.

Твою-то мать… Дворянство мы ещё не получили, а уже как будто бы играем по аристократическим правилам и слушаемся Патриарха. Ну ничего. По утру яйца загадочным образом пропадут, а я разыграю из себя уязвлённую невинность.

Ибо нехрен…

— Слышь, — сказал я Шизе. — Ну-ка иди-ка сюда на минутку.

— Ну чего? — спросила она, когда мы отошли в угол.

— Ты совсем поехала?

— Это ты поехал! — крикливым шёпотом возразила Шиза. — Ты слышал когда-нибудь про яйца хаоситов⁉ — спросила она и тут же за меня ответила: — Не слышал! Вот и я не слышала! А раз эта штука настолько редкая, что о ней не слышали мы оба, значит она может быть полезной!

— Как?

— Не знаю, — Елизавета Романовна стушевалась и умерила свой пыл. — Но обязательно выясню.

— Погоди. То есть это не очередная твоя придурь?

— В смысле очередная? — судя по выражению лица, Шиза действительно не понимала о чём я.

— В том смысле, что… Э-э-э… Ай, ладно. Забей, — я махнул рукой. — Но тогда давай договоримся. Завтра после штурма Черёмухи мы скорее всего получим восьмой уровень, и я схороню эти яйца подальше отсюда. А желательно вообще в другом мире. Согласна?

— Согласна, — кивнула Шиза. — Звучит разумно, почему нет?

Остаток дня прошёл в делах.

Я сбегал в ювелирный магазин, — тот самый, который вечно грозится закрыться, — и набрал пять штук простеньких серебряных печаток. Продавец, конечно, немного удивилась, и на всякий случай предупредила, что обратно их не примет, но… у меня были деньги.

Итого покупка обошлась мне в шестнадцать тысяч. Что уже хорошо, потому что в уме я закладывал на заготовки сумму как минимум вдвое больше.

Выглядели кольца максимально лаконично — толстая такая кругляшка со вставкой из обычной чёрной эмали, которую при желании будет легко выковырять.

Зачем?

Ну… Я пока не придумал, но на её месте можно будет выгравировать что-то типа логотипа. Чёрный рынок — он, конечно, на то и чёрный, чтобы оставаться инкогнито, но над брендом всё равно нужно поработать уже прямо сейчас.

Проще всего будет использовать стилизованную букву «А», дескать, Апраксины. Если не придумаю ничего лучше, то так мы, пожалуй, и поступим.

— Так, — сказал я, вытащив на балкон вторую табуретку. — Ну что? Готова?

— Готова, — со всей серьёзностью ответила Соня. — Учи.

Почему для работы мы выбрали балкон?

Что ж… Скорее всего потому, что работа артефактора — это совсем не то, что приходит на ум первым же делом. Мастеру не нужны инструменты. Мастеру нужен лишь он сам, предмет на который он будет наносить руну и предельная концентрация.

Тишина, то бишь.

Тишина, покой и время.

Учить Соньку артефакторному ремеслу было бы странно, потому как сам я никогда подобными вещами не занимался, а потому я просто рассказал ей всё то, что мне в свою очередь рассказывали другие:

— Смотри, — начал я. — Всё просто. По сути, это всё равно что проставить руну в магическом слоте. Вот только если там ты пишешь силой воли по душе…

— Красиво, — подметила Соня.

— Спасибо, ага, — я на секунду отвлёкся.

И впрямь красиво… «Пишешь силой воли по душе», — ядрёна мать, я ведь так и тексты для баллад смогу сочинять. Чтобы вот прям метафора на метафоре, нихрена непонятно, и поди догадайся что автор хотел до нас донести.

— Кхм-кхм, — я вернулся из своих фантазий. — Так вот. Если с магическими слотами так, то здесь… здесь ты как будто бы выдавливаешь ту же самую руну, но с гораздо бо́льшим усилием. Как ногтем на свинцовой пломбе.

— Тоже ничего сравнение, — кивнула Соня, вникая в предмет.

— Да вот что-то на лирику сегодня прёт. Короче говоря, Сонь, будет долго и будет сложно. И с первого раза у тебя, скорее всего, ничего не получится, но ты не переживай. Времени у нас теперь достаточно. Сиди, практикуйся.

— Так а нарисуй мне руну-то, — попросила Соня. — Я же без понятия, как выглядит этот твой анимализм.

— О, не-не-не, — сказал я. — Давай начнём с малого. Сперва сделай себе для работы печатку с двумя артефакторными рунами. Увеличишь профильный уровень, оно и дальше полегче тебе будет.

— А ведь точно, — нахмурилась Соня. — И как только сама не додумалась?

— Обращайся, — улыбнулся я, встал с табурета, и уже было дело покинул балкон, как вдруг на моём пути появилась Шиза.

— Ой, — и мы с ней столкнулись лоб в лоб.

У Елизаветы Романовны в руках было плетёное лукошко, шерстяной плед и здоровенный дутый пакет с надписью «Стружка Древесная Для Грызунов». Помимо надписи на пакете был нарисован мультяшный хомяк. Хомяк излучал неуёмный оптимизм, игриво подмигивал и показывал большой палец, как бы сообщая нам, как же классно ему живётся на стружке.