Воровка (ЛП) - Кресцент Тара. Страница 8

― И какое же?

― Что ты хочешь, чтобы я тебя трахнул. ― Он одаривает меня приятной улыбкой. ― Выбирай свой следующий шаг с умом, cara mia.

Глава 6

Лучия

Всю дорогу домой я в ярости от ультиматума Антонио. Но под моим гневом скрывается неохотное восхищение. В этом нет никаких сомнений. Если мы сражаемся за Тициана, то он выиграл первый раунд со смехотворной легкостью.

Будь он проклят.

Плохие мальчики меня не привлекают, я не врала. Но Антонио Моретти не мальчик. Он мужчина. Сложный, морально серый человек.

Он один из самых богатых людей в Италии. У него лучшая частная коллекция произведений искусства в Европе. Он владеет полудюжиной виноградников в Венето, Пьемонте и Тоскане, долей в гоночной команде Формулы-1 и многим другим. Он также говорит на полудюжине языков и постоянно появляется на мероприятиях в сопровождении красивых женщин. Он могущественен и может быть жестоким и безжалостным.

И все же…

И все же десять лет назад, в ночь, когда я отчаянно нуждалась в плече, на которое можно опереться, Антонио был рядом. Я была ему совершенно незнакома, но он пришел на помощь. Я была настолько пьяна, что не могла четко видеть, и вместо того, чтобы осудить меня, он позаботился обо мне. Он выслушал меня. Он был добр.

Выбирай свой следующий шаг с умом, cara mia.

Самодовольный придурок выиграл этот раунд, да. Но он не выиграет войну. Я не позволю этому случиться.

Каким бы сексуальным он мне ни казался.

А что касается его ультиматума?

Я не позволю ему манипулировать мной. Я отказываюсь. Он не имеет права в одностороннем порядке устанавливать правила.

Я достаю из сумочки потрепанную визитку, когда добираюсь до своей квартиры, и пишу ему.

Я: Я собираюсь украсть эту картину. И что бы ты ни думал, это не признак того, что ты мне интересен.

Он отвечает почти сразу.

Антонио: Ты сохранила мою визитку. Я польщен.

По моим щекам разливается жар. Я не хотела об этом упоминать. Теперь мои действия превратили мои слова в ложь.

Я: Я не шучу насчет картины.

Антонио: Я так не думал. Удачи, Лучия. Пусть победит лучший вор.

Ха. Я бросаю телефон на стойку. Понятия не имею, почему я так долго фантазировала об этом парне. Антонио Моретти ― просто отстой.

Кто бы мог подумать, что Антонио приснится мне этой ночью.

Я снова в его доме, стою в центре гостиной, сердце колотится в груди. Дрожь пробегает по моему телу. Я говорю себе, что чувствую ужас, а не возбуждение.

― Тебе придется взять меня силой, ― заявляю я.

Он устраивается на диване, вытянув ноги, и смотрит на меня понимающими глазами.

― Мы оба знаем, что мне не нужно принуждать тебя, Лучия. ― Он произносит мое имя как ласку, и все внутри меня трепещет от его тона. Давненько мужчина не говорил со мной так. С пылом и обещанием страсти. ― Ты хочешь этого так же сильно, как и я.

Ненавижу, что он прав. ― Что ты собираешься со мной сделать?

Он наклоняет голову и изучает меня, улыбка появляется на его губах. ― Что бы ты хотела, чтобы я сделал, cara mia?

Все.

Я сжимаю губы и отказываюсь отвечать. Антонио смеется себе под нос и двумя пальцами показывает мне подойти. Я двигаюсь к нему, даже не думая отказываться. Он обхватывает рукой мое запястье и притягивает меня ближе.

― Я собираюсь наказать тебя. ― В этих словах звучит угроза, но его глаза обещают, что я буду наслаждаться каждой минутой. ― Я перегну тебя через колени и сильно отшлепаю за то, что ты думаешь, что можешь украсть у меня. ― Он тянет меня к себе на колени. ― Но только если ты хорошо попросишь.

У меня перехватывает дыхание. Его близость отключает мой мозг. ― Да, ― говорю я, мой голос ― просто шепот. ― Пожалуйста…

Он раздевает меня полностью, усаживает к себе на колени и кладет руку мне на поясницу. ― Красивая, ― тихо говорит он. ― Очень красивая, tesoro.

Затем он шлепает меня.

Сначала обжигает боль, сладкая и восхитительная, а потом она сменяется приливом удовольствия. Он гладит меня между шлепками, и каждое нервное окончание в моем теле отзывается на его прикосновения. Шлепок его ладони по моей покрасневшей ягодице разжигает мое возбуждение. Я двигаюсь на его коленях, беззастенчиво ерзая киской по его бедрам, отчаянно нуждаясь в любом трении для моего ноющего клитора.

Мои мышцы напрягаются и пульсируют. Жар нарастает…

И вот так я просыпаюсь. Балансирую на крае освобождения, дрожу от желания, обливаясь потом, с именем Антонио на моих губах.

Я могу кричать до посинения, что он меня не интересует, но мое подсознание только что опровергло это.

Я хочу Антонио Моретти.

Проклятье. Будь оно все проклято.

Кто-то стучит в мою дверь. Я приоткрываю глаз и нащупываю телефон. Семь утра. Какого черта? Слишком рано для воскресенья, черт возьми. Даже церковные колокола еще молчат.

Я сползаю с кровати, надеваю халат и выхожу, чтобы выяснить кто это.

Валентина и ее дочь Анжелика стоят у моей входной двери. Как только моя лучшая подруга видит меня, она с облегчением прислоняется к дверной коробке.

― Ты в порядке.

― Да? ― Я поднимаю бровь на свою крестницу, гадая, знает ли она, что происходит, а она пожимает плечами. ― Заходи.

Она входит, Анжелика идет за ней по пятам. Она оглядывает мою гостиную, и я ожидаю, что она спросит, почему у меня до сих пор нет мебели. Вместо этого она достает из сумки iPad и протягивает его дочери.

― Посмотри что-нибудь, детка, ― говорит она. ― Мне нужно поговорить с тетей Лучией наедине.

Я в недоумении. Я позволяю Валентине затащить меня в спальню и закрыть дверь.

― Ты в порядке? ― требует она, поворачиваясь ко мне. ― Правда в порядке?

― Да. Может, ты расскажешь мне, что происходит?

― Ты, ― пролепетала она. ― Антонио Моретти. В его доме. Ни о чем не напоминает? ― Ее глаза прищуриваются. ― Ты ведь стащила Тициана, не так ли?

― Да.

Она вскидывает руки вверх.

― Лучия, ты когда-нибудь слушаешь, что я говорю? ― Она делает глубокий вдох. ― Он причинил тебе боль?

― Что? Нет.

Она оглядывает меня с ног до головы, словно убеждаясь, что я говорю правду.

― Расскажи мне, что случилось.

― Хорошо. ― Я опускаюсь на свой надувной матрас и похлопываю рядом. ― Присоединяйся ко мне. У Анжелики единственное кресло в доме.

Она бросает неодобрительный взгляд на мою имитацию кровати.

― Когда ты уже купишь себе нормальную мебель? Ты здесь уже три недели.

― Ну наконец-то, ― говорю я с ухмылкой. ― Должно быть, ты действительно волновалась, если так долго выдержала.

Выражение ее лица обещает убийство, если я немедленно не введу ее в курс дела, поэтому я поспешно добавляю:

― Ладно, ладно. Вот что произошло. Синьора Занотти сказала мне, что картина находится у Даниэля Росси.

― Ловушка, ― говорит она категорично.

― Да, но я этого не знала. Поэтому я присоединилась к его клининговой команде…

― Не сказав мне.

― Ты дашь мне закончить? ― спрашиваю я. ― Я проникла в его квартиру и украла картину. К сожалению, Антонио перехватил меня на выходе.

― И что?

― И ничего. — Он привел меня к себе домой, забрал картину и предупредил, чтобы я больше не воровала у него.

― И это все?

― Более или менее.

Она пристально смотрит на меня.

― На тебе было его пальто, когда ты пришла к нему домой.

Как обычно, моя лучшая подруга пугающе осведомлена.

― Было холодно. Антонио просто был вежлив.

Она поднимает бровь.

― Антонио? Ты с ним на ты? Лучия, Антонио Моретти не бывает вежлив с людьми, которые его обворовывают. Он их уничтожает. Ты приезжаешь в его пальто. Он говорит своим лейтенантам, чтобы его не беспокоили. Вы проводите вместе час? ― Ее голос повышается. ― Что, черт возьми, происходит?