Маленький красный дом - Андерссон Лив. Страница 34
Так почему же Стелла из хозяйственного магазина назвала мне имя предыдущего помощника окружного прокурора? Этот вопрос мучил меня, пока я ехала обратно к себе домой. Я решила позвонить Альберто Родригесу.
– Ты становишься занозой в заднице, – заявил Родригес.
– Тебе что-нибудь говорит имя Джосайя Смит?
Альберто помолчал, но в конце концов спросил:
– Зачем тебе?
– Я просто хочу знать.
– Это не то имя, о котором болтают просто так, Конни.
– Пожалуйста.
Он тяжело вздохнул.
– Смит был помощником окружного прокурора в девяностых и начале двухтысячных годов. Он был замешан в деле против двух предполагаемых насильников, Нортона Смоллвуда и Марка Леброна.
– Это те мужчины, о которых ты говорил. Девушка, Эсмеральда, – выпалила я. – Смит посадил ее предполагаемых убийц?
– Да, но это полная чушь. Эти двое были водителями грузовиков, а не серийными убийцами. Однако они были черными и удобными, потому что поимка таких подозреваемых делала полицейских похожими на героев. Тот арест вызвал коллективный вздох облегчения. Короче говоря, да: Джосайя чертов Смит – тот самый парень, что отправил их за решетку. Он ушел в отставку только через мно-о-ого лет после этого. Награда за хорошее поведение, я полагаю. – Он сделал глубокий вдох, выдохнул. – Я рассказал, теперь твоя очередь. Почему тебя волнует Джосайя Смит?
– Кое-кто предложил мне поговорить с ним.
– Кое-кто – в смысле?..
– Просто кое-кто, кого я встретила. – Я закрыла глаза и потерла виски. – Послушай, я действительно не знаю, почему мне дали имя этого парня, но он живет со своей племянницей, и та говорит, что большую часть времени он не в себе…
– Конни!
– …Так что теперь я в растерянности. Какое он имеет ко всему этому отношение? Почему она назвала мне его имя?..
– Конни!
Я открыла глаза.
– Да?
– Перестань задавать вопросы в Нихле. Пожалуйста. Просто остановись.
Его тон привлек мое внимание.
– Почему?
– Потому что ты, черт возьми, понятия не имеешь, что делаешь!
– А что я делаю?! Задаю вопросы о чем-то, что должно быть в новостях? О чем-то, что должно заботить нормальных людей?
– Ради всего святого, пожалуйста, остановись. Не задавай вопросов. Если захочешь что-то узнать, позвони мне. Поищи в интернете. Позвони президенту Соединенных Штатов. Делай что угодно, но не задавай вопросов в этом богом забытом городишке!
– Почему? Ты можешь просто сказать мне?
Он шумно вдохнул и выдохнул.
– Заметила, что большинство погибших женщин были незнакомы с Нихлой?
– Да.
– Я сказал «большинство». В конце девяносто седьмого года была убита девушка. Ее ситуация не совсем походила на все предыдущие. Тело было найдено в мусорном баке, да, но она была задушена, а не изнасилована или, насколько могли судить власти, подвергнута пыткам.
– Я не понимаю.
– Это произошло примерно в то время, когда арестовали подозреваемых.
Я видела, куда он клонит.
– То есть после того, как предполагаемые убийцы были задержаны?
– Да.
– А эта девушка… она тоже задавала вопросы?
– Не она, а кто-то из ее близких.
Я притормозила, съехала на обочину, обдумывая сказанное. Ему не нужно было объяснять дальше.
– Кто был этот человек? Тот, кто задавал вопросы?
– Думаешь, я скажу тебе, чтобы ты могла пойти к нему и тем самым вырыть себе яму поглубже? Или доставлять неприятности? Ни за что, Конни.
– Если я не могу задавать вопросы, и ничего нет в сети, и ты мне не говоришь, – что я должна делать?!
– Найди работу. Трахни нескольких парней. Научись вязать. Откуда, черт возьми, мне знать? Просто держи свой чертов рот на замке.
– Что, если я уже стала мишенью?
Альберто тихо спросил:
– У тебя есть пистолет?
– Нет.
– Тогда достань где-нибудь.
С пистолетом придется подождать; у меня не было ни денег, ни желания его приобретать. И я бы не перестала задавать вопросы – хотя, оглядываясь назад… Возможно, мне все-таки следовало бы это сделать. Я была слишком близка ко всему этому, слишком беспокоилась, что эти убийства и намерения Евы связаны в какой-то дикий узел. Альберто указал на закономерность: задавай вопросы – и ты следующая. Но эти убийства произошли много лет назад! Возможно ли, что сегодня здесь, в Нихле, действовал все тот же убийца? Альберто так считал, но я не была уверена, что ему можно доверять в этом вопросе.
Я знала свою следующую остановку. В любом случае, я решила, что после того удара по моей голове Оливер Бард задолжал мне.
Его голубой дом был больше и современнее моего, но ненамного. Ярко выкрашенные синие ворота вели во внутренний двор, выложенный красной плиткой. Я заперла машину и перешагнула через серовато-коричневый кустарник, чтобы добраться до входа с синей дверью. В этом месте было тихо. Курица клевала во дворе, останавливаясь лишь для того, чтобы взглянуть в мою сторону, прежде чем продолжить охоту на насекомых в пыльной земле.
– Оливер? – позвала я с порога внутреннего двора.
Курица пробежала передо мной, повозмущалась и бросилась дальше в выложенный плиткой двор. Я последовала за ней. Большие кашпо, теперь пустые, стояли на потрескавшейся терракотовой мексиканской плитке. Сразу три курицы смотрели на меня из угла; еще одна промчалась через двор, предостерегающе кудахча. Одинокий шезлонг с изношенными и грязными красно-бело-синими лямками стоял рядом с металлическим ведром, переполненным окурками. Я слышала жужжание машины Джета дальше по дороге и низкий гул смеха из ситкома. Во дворе пахло свежим сигаретным дымом.
Я снова постучала. Дверь распахнулась, и Оливер сердито посмотрел на меня из темного нутра своего дома.
– Что? – спросил он.
– Могу я с тобой поговорить?
– Нет. – Он захлопнул дверь.
Вот это гостеприимство! Я постучала еще раз.
– Оливер, пожалуйста. Всего на несколько минут.
– Я сказал «нет».
На этот раз я постучала сильнее.
– Оливер! – Когда он не ответил, я крикнула: – Эсмеральда.
Никакого ответа. Куры ругались на меня с другого конца двора, и я попятилась от двери, расстроенная и злая.
– Эсмеральда! – снова закричала я. – Трус! Ты гребаный трус, Оливер! Выйди и поговори со мной.
Я села в машину и включила первую передачу, когда что-то заставило меня поднять глаза. Рыжевато-седые волосы, окладистая борода. Высокий и неуклюжий. На этот раз без ножа, но он наблюдал за мной со двора между голубыми домами с тем же остекленевшим интересом.
Я опустила окно и крикнула:
– Эй!
Он побежал, точно заяц, к соседнему дому и исчез внутри.
Начинала опускаться ночь. К тому времени, когда я вернулась к себе домой, горизонт был раскрашен красными и оранжевыми полосами, очерчивающими силуэты скалистых гор вдалеке. Загипнотизированная, я чуть не пропустила долговязую фигуру Джета, прислонившегося к моему дому; его тело было мрачным силуэтом, сливающимся со множеством теней пустыни. Я окликнула его, и он двинулся вперед, в слабый свет над крыльцом.
– Оставляешь мне еще одно распятие?
Он улыбнулся.
– На этот раз кое-что другое.
– О да! – Я сменила замки в доме, поэтому мне не терпелось услышать, как он проник внутрь. – Что же?
– Следуй за мной.
Джет скрылся за домом. Завыл койот, и я подпрыгнула, не подозревая до этого момента, насколько я была напряжена. Вместо того чтобы последовать за Джетом, я вошла в дом и включила весь свет. Убедившись, что он не оставил мне нового сюрприза, я засунула швейцарский армейский нож – лучший из тех, что у меня были, – в задний карман и стала ждать. Предостережения Альберто не давали мне покоя.
Джет постучал в дверь через несколько минут.
– Куда ты пошла? – Он заглянул через мое плечо внутрь, но я загородила ему обзор.
– Я устала, Джет. Не в настроении для игр.