Русские боги - Казаков Дмитрий Львович. Страница 17

Улица привела к одной из церквей, необычно большой, о пяти главах, с золотыми крестами. Рядом с ней обнаружилось вытянутое, напоминавшее сарай здание с плоской крышей.

В отличие от остальных строений Китежа, оно выглядело бедно, даже убого.

– Вам сюда, – сказал широкоплечий старик, прихрамывавший на ходу. – Здесь, во имя Божией Матери, мы принимаем гостей.

Внутри оказалось полутемно и мрачно, нос пощекотал запах свежеструганых досок. Гостей провели по коридору, и они оказались в просторной комнате, где стояли дощатые столы и лавки.

– Трапезная, – с улыбкой сказал худой старик. – Садитесь, чада. Покушайте, чего Бог послал. Потом мы с братом Серафимом вас послушаем, – он перекрестился и пошел к двери.

За ним зашагали остальные.

– Мне кажется, это сон, – сказал Игорь, ощупывая столешницу. – Град Китеж… Светлояр…

Сергей улыбнулся, но как-то невесело.

– Когда кажется – креститься надо, – сказал он. – Это тебе и наши хозяева подтвердят. Ага, вот и еда…

Открылась дверь, в нее вошли трое молодых людей в черных рясах. Они выглядели бледными, словно никогда не видели солнца, и очень худыми. Каждый нес деревянный поднос с мисками и чашками. По комнате поплыли запахи щей, вареной рыбы и жареных грибов.

Поели в молчании.

Игорю в китежской пище почудился какой-то странный, почти неуловимый привкус. Приятен он или нет, разобраться так до конца и не сумел, но съел все, что предложили.

Едва Олег, закончивший обедать последним, положил ложку, дверь открылась. В трапезную вернулись молодые люди в темных рясах, а за ними зашел худой старик.

– Пошли, чада, – сказал он. – Ты же, – ласковый взгляд светлых глаз обратился на Игоря, – останься пока тут. Вещи бросайте где-нибудь на лавке. Не думаю, что на них кто-то позарится.

Сергей подмигнул, Олег на прощание хлопнул Игоря по плечу, потом они ушли. Молодые люди в рясах убрали подносы с грязной посудой, затем один из них вернулся.

– Непросвещенный брат во Христе, – сказал он тонким, почти женским голосом. – Нет ли у тебя желания посетить церковь? Сумку можешь оставить здесь.

Игорь подумал, что сидеть в трапезной будет скучно, и согласился.

Вновь прошли по коридору и очутились под ослепительно синим небом Китежа. Игорь даже на мгновение зажмурился – такой яркий свет лился сверху. Большая церковь оказалась открыта, из распахнутых дверей доносилось приглушенное пение, тек сладкий запах ладана.

– Идем, непросвещенный брат во Христе, – сказал молодой человек. – Только не забывай соблюдать тишину.

Царивший в храме сумрак после буйства света снаружи показался Игорю полной тьмой. Только когда глаза привыкли, он разглядел огоньки тысяч свечей, что освещали сотни икон.

Все они были древние, потемневшие от времени, сурово смотрели с них святые.

Откуда доносилось пение, Игорь понять так и не смог, казалось, что сверху, чуть ли не с небес. Увидел священника с кадилом, обходившего вокруг алтаря, прихожан, что стояли на коленях.

Их было много, чуть ли не несколько сотен – мужчины, женщины, все одеты по-старинному.

– Обратись к душе своей, непросвещенный брат, – тихо сказал молодой человек в рясе, – и пусть она сама беседует с Отцом Нашим…

Служба шла, Игорь смотрел и слушал, вдыхал запах горячего воска и ладана. Невидимый хор пел, священник читал что-то, прихожане крестились. И все это было ненастоящим, искусственным. Чего-то очень важного тут не хватало.

Чего именно – Игорь понять не мог.

Служба закончилась, кое-кто из прихожан пошел к священнику за благословением, другие потянулись к выходу. Мимо Игоря прошла чем-то напомнившая ему Олега статная женщина в длинном платье и темном платке. Прошагал человек в мундире, с бородкой и подкрученными вверх усами.

Его лицо Игорь видел в учебнике истории, посвященном России двадцатого века.

– Не желаешь ли обратиться с просьбой к кому-нибудь из святителей? – негромко спросил молодой человек.

Почти забывший про него Игорь невольно вздрогнул.

– Нет, – сказал он. – Нет… я даже не знаю, о чем просить… Пока не знаю…

Он не лукавил. Раньше желания человека по имени Игорь Ветров были просты и понятны: чтобы начальство не доставало, а подчиненные не занимались ерундой сверх меры; чтобы дома все было хорошо да любимый баскетбольный ЦСКА в очередной раз выиграл…

Сейчас они потеряли смысл, исчезли.

А новых Игорь не обрел.

– Как знаешь, непросвещенный брат, – молодой человек в черной рясе печально вздохнул. – Пошли.

Они вышли из церкви. Мгновением позже хлопнула дверь дома для гостей, и из нее появились Олег и Сергей в сопровождении двух стариков – широкоплечего и худого. Олег выглядел невозмутимым, Сергей озадаченно потирал лоб.

– Мы услышали твои слова и будем молить Божию Матерь и Его самого о помощи, – сказал широкоплечий. – До всех наших братьев, что обитают здесь, новости будут донесены.

– Сами мы на синклит прибудем, – худой поднял руку, точно собравшись перекрестить Олега, но тут же опустил ее.

– Хорошо, – сказал тот. – Большего я и не ждал.

Молодые люди в черных рясах принесли вещи, и гостей повели обратно к воротам.

Весь путь Игорь чувствовал на себе взгляды обоих стариков, и читалось в них сочувствие.

– До встречи, – сказал широкоплечий, когда сопровождающие вытащили засов и начали открывать ворота.

– До встречи, – кивнул Сергей.

Ворота открылись, стало видно озеро, противоположный берег, поросший лесом, и ползущий у самой воды богомолец со свечами в руках. Игорь подумал, что именно увидит он сейчас – как трое людей появляются из пустоты? Или разглядит город? Или вообще не заметит ничего?

Услышал скрип петель, а когда обернулся, то Китеж исчез.

Позади был склон холма, наверху шумели, раскачиваясь на ветру, великанские сосны. И далеко-далеко, на самой грани слышимости, утихал мягкий колокольный звон.

– Бога они будут молить о помощи. – Олег покачал головой. – Как будто он явит себя и мановением руки исправит все. Вспомните хотя бы один случай, когда он вмешался непосредственно? Такого не было. Нет, он творит руками людей. Надо надеяться на людей, а их в стране сейчас и нет, остались пьяницы, воры и дураки. И это молитвами не исправишь…

И такая горечь прозвучала в его словах, глубокая, сердечная, что Игорь ощутил неловкость.

Всегда тяжело, когда тот, кого ты считаешь сильным, проявляет слабость.

– А чего ты ждал от них? – Сергей вытащил сигарету, щелкнул зажигалкой и закурил. – Плакать хочется, когда они начинают свое нытье: вне церкви нет спасения, вне церкви нет русских… Не зря, конечно, Розанов сказал: «Кто любит русский народ, не может не любить церкви. Потому что народ и церковь – одно». Но когда это было?

– Розанов был большой идеалист, – проворчал Олег. – А ну-ка, пошли. До автобуса всего полчаса.

Игорь еще раз оглянулся туда, где только что стоял город, но вновь увидел только холм и деревья. Ощутил смутную тоску, захотелось вернуться туда, еще раз войти в ту церковь…

– Что, тянет? – спросил Сергей. – Это всегда так. Но жить в Китеже тяжело даже таким, как мы. А уж человеку – и вовсе очень непросто. Там все хорошее, чистое, светлое… но ненастоящее…

Они пошли вдоль берега озера, сначала на юг, потом на юго-запад. Поднялись по откосу, и Игорь снова оглянулся, чтобы увидеть то место, где сердце его избавили от злой тоски.

И ему показалось, что упавший на воду Светлояра луч блеснул, точно золотой крест на маковке церкви.

Библиотекарь

Нестор Феодосиевич всегда являлся на работу в одно и то же время.

Ровно без пяти девять каждый рабочий день он проходил мимо главного входа в библиотеку имени Вернадского, бросал взгляд на собственное отражение в застекленных дверях и шел дальше, к служебному входу.

Тут он задерживался на пять минут, чтобы выкурить первую за день сигарету, и только затем проходил внутрь.

Часовая стрелка в этот момент стояла на девяти, минутная – на двенадцати.