Русские боги - Казаков Дмитрий Львович. Страница 19

В Нижний Новгород въехали под мелким моросящим дождем.

Несмотря на ночь в поезде и на две утомительные поездки, Игорь не чувствовал себя усталым. Ощущал приятную легкость, а холодную тяжесть в сердце сменила тихая печаль. Он осознавал, что только вчера потерял жену, но это не вызывало опустошения или боли.

– Ох, хорошо, – сказал Сергей, когда они выбрались из автобуса. Встряхнул головой и криво улыбнулся. – Мне было не по себе среди этих святош. Но сейчас я оживу. И тогда, ух…

– Оживай, но только особенно не спеши, – заметил Олег. – Нам нужно поймать такси.

И он направился туда, где у выезда с автостанции стояло несколько машин с шашечками на капотах.

Через пять минут они сидели в салоне белой «Волги», а водитель выруливал на дорогу. Сергей, занявший переднее сиденье, напевал себе под нос нечто неприличное, Игорь и Олег на заднем молчали.

Светофор поменял зеленый огонек на красный, и такси удалось вклиниться в сплошной поток машин. По правой обочине дома вскоре закончились, открылась Ока, серая под дождем, длинный остров на ее глади, поросший кустарником и деревьями, а позади него – зеленый откос противоположного берега.

– Вот черт, – сказал водитель, рыжий и веснушчатый, – на мосту опять пробка. И так почти каждый день!

– Пойми, приятель, это в любом городе, – вздохнул Сергей. – А что, девки красивые у вас в Нижнем есть?

– А то! – с воодушевлением отозвался водитель и принялся в подробностях расписывать прелести местных красавиц.

«Волга» медленно ползла вдоль набережной. На реке покачивались дебаркадеры – пристани и даже ресторан на воде. Слева проплывала огороженная забором территория Нижегородской ярмарки. Блестела мокрая крыша главного павильона, возведенного еще в царские времена.

Подъехали к мосту, свернули на него и вовсе встали. Справа стал виден протянувшийся над рекой недостроенный метромост, слева открылся во всей красе громадный собор – желтый, с черными куполами.

– По-моему, очень красивый храм, – сказал Игорь. – Интересно, кому он посвящен?

– Александру Невскому, – проговорил Олег. – Хотя это скорее не храм, а воплощенный в камне миф.

– Почему?

– Ты и вправду хочешь знать? – Олег покачал головой. – Прах и пепел, это знание будет для тебя неприятным.

– Чего же тут неприятного? – Игорь пожал плечами. – Все знают, что Александр – герой, что он… это, победил шведов и немцев. Еще сказал – кто с мечом к нам придет, тот от меча и погибнет…

– Да? Тогда собор следует посвятить Святому Эйзенштейну – создателю последней версии мифа об Александре Невском. Последней и самой популярной.

– Но историки….

– А что историки? Почти все, что о нем знает современная история, известно из «Жития», написанного в конце тринадцатого века со вполне очевидной целью – создать героя для раздробленной, разграбленной страны. О Невской битве, например, написано только в «Житии». О ней не сообщает ни один из зарубежных источников. Шведы о ней ничего не знают. Тебя это не удивляет?

– Ну, как же…

– О других своих поражениях в то время шведы пишут откровенно, ничего не скрывая. А тут молчат. И я тебе скажу почему. Потому что Невской битвы не было. Никто не ранил шведского ярла в глаз. Это сказка, такая же, как о Кощее Бессмертном. Но благодаря вере она стала исторической реальностью. А так ведь даже прозвище Невский появляется лишь в пятнадцатом веке.

Игорь сидел молча, но внутри кипело от возмущения. Хотелось возразить, закричать: «Все это неправда! Невский – герой!» Но он понимал, что Олег не будет врать, что он говорит правду…

Но до чего же мерзкой и горькой она была!

– Продолжим, – сказал Олег. – Разберемся с битвой на Чудском озере. Ледовое побоище имело место, вот только Тевтонский орден в нем не участвовал. Поскольку тогда еще не объединился с Ливонским, который и граничил с новгородскими землями. И еще – это была не крупная битва, а небольшая стычка. «Ливонская хроника» говорит о двадцати убитых и шести пленных рыцарях. Маловато для судьбоносного сражения?

– А как же «свинья», растрескавшийся лед и все остальное… – растерянно пробормотал Игорь.

– Об этом позже, – сказал Олег. – Хочешь подтвержденных историками фактов? Ты знаешь, что до пятьдесят восьмого года не было ни одной археологической находки на Чудском озере? А поиски пятьдесят восьмого – шестидесятого в озере и вокруг ничего не дали?

«Волга» двигалась по мосту неспешно, проезжала с десяток метров и вставала снова. Сергей и водитель продолжали болтать о женщинах, из радиоприемника голосил Валерий Меладзе.

– Невского канонизировали в тысяча пятьсот сорок седьмом году в составе двадцати двух новых святых, когда обретшей независимость от Константинополя Русской православной церкви понадобились свои праведники для поднятия авторитета. – Олег был безжалостен, точно вскрывающий рану хирург. – Значение Чудской битвы было раздуто немного позже, когда Иван Грозный воевал в Ливонии и нуждался в обосновании вторжения. Невского для этой же цели использовал Петр Первый в Северной войне. А вот современный миф о Ледовом побоище создали совместными усилиями Сергей Эйзенштейн, Николай Черкасов и Сергей Прокофьев. Ну и помогли советские историки, в конце тридцатых годов придумавшие легенду об Александре как великом стратеге. Тогда мы собирались воевать с Германией, и такой герой СССР очень бы пригодился. Хотя за первые двадцать лет существования страны Невского даже не упоминали в учебниках истории. А после того как Молотов и Риббентроп подписали известный пакт, фильм перестали крутить в кино и на два года убрали в архивы. Вспомнили о нем только в сорок первом, когда немцы опять стали врагами…

– Так они это придумали? – голос Игоря дрогнул. – И про псов-рыцарей… и про победу?

– Конечно. Невский стал символом нации, символом побед и удачи, очень удобным и ярким. Сначала его попытался присвоить себе Новгород, отсюда сказка о том, что во время пожара во Владимире в четыреста девяносто первом году святой уехал из гробницы на коне в небо. Но Москва оказалась сильнее, выиграла битву за историю, и Александр стал не просто региональным героем, а общенациональным.

Итого получается, что у нас есть три фальшивых образа Невского. Во-первых, святой благоверный князь из «Жития», почти былинный персонаж. Потом – политик, полководец из государственного мифа Ивана Грозного, а затем и Петра Первого. И, в-третьих, князь из фильма. Самый живой, всем известный до такой степени, что фразы, произнесенные Черкасовым, стали включать в учебники истории…

Олег замолчал, Игорь услышал, как тарахтит мотор, как капли барабанят по крыше машины.

– И еще есть реальный Александр Ярославич, представитель владимирского княжеского рода. Хочешь послушать о нем?

Игорь немного поколебался и ответил:

– Хочу.

– Он чуть ли не больше всех выиграл от власти монголов, – сказал Олег. – Он отдал под руку Батыя Новгород, хотя тот готов был сражаться. Дважды, в двести сорок втором и пятьдесят девятом годах, подавлял антимонгольские восстания в Новгороде. Разгромил коалицию Даниила Галицкого и собственного брата Андрея, направленную против Орды. Фактически Александр Невский начал монгольское иго, по поводу которого до сих пор ломают копья историки… Что, похож он на героя?

– Это… это невозможно, – Игорь сглотнул.

Олег почесал бороду, потянулся так, что хрустнули суставы в плечах, и сказал мрачно:

– Ты хотел правды? Ты ее получил. Да только для мифа правда не важна. Важна вера. А здесь ее предостаточно. Постарались и московские князья, потомки Александра, Иван Грозный и Петр Первый, православная церковь. А потом и товарищ Сталин вместе с Эйзенштейном.

– Ради бога, хватит вам о глупостях всяких болтать, – влез в разговор Сергей. – Я вот выяснил, где тут лучше всего девчонок снимать… Будет часок-другой – прогуляемся, осмотримся…

Олег устало посмотрел на него.

Машина тем временем все же съехала с моста и покатила вдоль набережной. Остался позади Речной вокзал, похожий на громадный белый теплоход, потянулся скрывший реку забор.