Ящик водки - Кох Альфред Рейнгольдович. Страница 189

Граждане, у вас есть уникальная возможность увидеть образ мыслей нашего правительства. Увидеть, как они думают и что они думают.

Ну хорошо, хорошо… Допустим, хотя это очевидная натяжка – из того, что я говорю в интервью, можно сделать вывод о том, что думает правительство. (Господи! Какая ахинея! Что я несу!) Но как из этого можно понять не что, а как оно думает?! Как можно узнать особенности течения биотоков по нейронам? Увидеть их соединение в мириады электрических комбинаций и цепей? И потом, кто это – они? Уринсон? Сысуев? Немцов?

Вот она, поступь гения! Написал «как они думают, и что они думают», а дальше – ломайте голову, что это значит. Вот я и ломаю. Мне, недоумку, не понять, как из слов одного, отнюдь не самого характерного, члена правительства можно понять не только что думает все правительство в целом, но и выведать, как оно думает. Ну признайтесь же, что Минкин гений. Ну, право, какие еще доказательства нужны? Человек, мощью своего интеллекта постигший величайшую тайну разума, воистину равен богам!

Читая, не забудьте: перед вами не телефонный разговор, кем-то подслушанный. Перед вами – открытое, публичное выступление.

Очень дельное замечание. Разоблачительный пафос нашей неподкупной прессы так часто крутится вокруг замочной скважины, что читатель и вправду может не заметить, что на этот раз – редкий случай: открытое и публичное выступление.

Чубайс много раз говорил о Кохе как о честном человеке и своем единомышленнике. То же самое Чубайс говорит о Гайдаре, а Гайдар – о Чубайсе. И это правда – они единомышленники. Поэтому, читая, помните: перед вами не уникум, а член команды. И если такие вещи Кох говорит в микрофон, можно представить, что они – Кох, Чубайс, Гайдар и пр. – говорят между собой.

Спешу удовлетворить любопытство Минкина и всех остальных. Ни о чем таком, о чем нужно было бы стесняться говорить публично, я никогда не говорил ни с Чубайсом, ни с Гайдаром. Более того, тема, которую я затронул в нижеприведенном интервью, никогда, ни в каком виде мною с этими двумя людьми не обсуждалась. Кстати, насколько я помню, Гайдар меня даже публично осудил с экрана телевизора за образ моих мыслей, а Чубайс в приватном разговоре назвал мудаком. Это – правда! А домыслы Минкина – всего лишь плод его фантазии и нереализованных желаний. Очень хочется ему разоблачить гайдаровско-чубайсовский заговор против России, а его никак нету. Вот он и мечтает. Со страниц газеты.

И что они думают наедине с собой – тоже легко себе представить. То, что вы прочтете, можно было бы не комментировать. Но, читая, вы не услышите ни усмешек, ни хихиканья, ни той интонации, с которой сверхчеловек говорит о недочеловеках.

Душка Минкин! Ему легко представить, что я думаю наедине с собой… Гений! Но этот солнечный человек и вас всех, мои дорогие читатели, почитает за ровню себе. Он думает, что и вам легко себе представить, что я думаю наедине с собой. Воистину Моцарт публицистики!

Эй, Минкин! Сыграй на флейте! Не можешь? Да это же просто: нужно зажимать пальцами дырочки, и польется музыка… Что? Все равно не можешь?… Сложно? А почему ты решил, что можешь играть на мне? Я – сложнее, чем флейта…

Никогда! Слышите, Минкин, никогда вам не узнать, что я думаю наедине с собой! Господь дал нам каждому индивидуальную душу, и что в ней творится, известно лишь мне и Ему. И больше – никому. Так что, Минкин, это не легко представить, это – невозможно представить. Зарубите это себе на носу.

Про недочеловеков и сверхчеловеков я вообще ничего не понял. По Минкину получается, что существует некий строгий канон, которым нужно пользоваться, когда речь идет о России, ее истории и ее перспективах, когда мы говорим о неоднозначной и отнюдь не только прекрасной и достойной подражания судьбе нашего народа.

Этот канон содержит очень ограниченное количество выразительных средств. Это либо слезливое умиление, либо «гражданственность» кобзоновского типа. Еще есть опостылевший минкинский пафос, да вот, пожалуй, и все. Эта конструкция стоит на странном тезисе – народ должен гордится своей историей. Хочется спросить: и все? И больше он не должен испытывать никаких чувств относительно этого деликатного предмета? Например сожаление? Или стыд? Раскаяние, смятение, иронию, радость, надежду? Отказано также в сарказме, возмущении, жалости, сочувствии. Только гордость, и больше – ничего… Всякое отступление от этого канона – тягчайшее преступление, святотатство, поругание божества. Всякая усмешка (а она бывает и горькой) – минкины сразу в крик: он нас за быдло считает! Всякое осуждение – окрик: не лезь своими грязными руками.

Возьмем хотя бы близкую, я надеюсь, Минкину тему. Научите меня, Александр, гордиться еврейскими погромами. Ну, право, я настолько духовно неразвит, что не умею этого сделать. Или, например, хрущевские экзерсисы на выставке в Манеже про «пидарасов». Судя по нижеприведенному тексту, Минкин к этой теме тоже неравнодушен. Как к этому относиться? С гордостью или с иронией? О Господи! Оставьте, Минкин! Вы настолько немотивированно пристрастны, что уже смешны.

Ну вот и интервью наконец, а то я уже устал комментировать нашего пафосника.

– Альфред, какой смысл вы вкладывали в название книги – «Распродажа советской империи»?

– Я – никакого. Это титул, придуманный моим издательством.

– Говорят о том, что приватизация в России носила дикий характер…

– Она везде такой характер носила. Пожалуйста: Чехословакия – там тоже недовольны итогами приватизации. Нигде, ни в одной стране мира, результатами приватизации электорат недоволен.

Это действительно так. И ничего удивительного в этом нет. Посудите сами: собственность достается единицам, а хотят миллионы. Взять простейший случай – аукцион. На аукционе много участников, еще больше желающих, но не могущих участвовать. И вот он закончился. Выявлен победитель. Посудите сами, ну кто из проигравших признается, что он проиграл по правилам? Правильно – единицы. Остальные будут говорить: подсудили, взяли взятку, коррупция, у них тут все схвачено.

Вот даже в спорте, где правила абсолютно прозрачные и четкие, всегда проигравший говорит – да, я сегодня не в форме, у меня растяжение, я после травмы, меня засудили… Что уж говорить, когда речь идет о десятках миллионов долларов? Поэтому результатами приватизации недовольны всегда и везде. Удивительно, если было бы наоборот. Просто в нормальных странах государство берет эти результаты под защиту и силой своего авторитета объявляет их неизменными. У нас же государство, формально приняв эти результаты, через прикормленных политиков и прессу постоянно ставит их под сомнение, заставляя владельцев приватизированной собственности нещадно ее эксплуатировать, выкачивая прибыль на оффшоры из соображений: а вдруг отнимут?

Утверждаю – политика, в отрыве от экономики, не имеет перспективы. Если, раскладывая политические пасьянсы, власть не замечает, как эти пасьянсы сказываются, например, на инвестиционном процессе, то такая власть своими руками готовит почву для серьезного кризиса.

– А что Россия реально получила от приватизации?

– Россия реально от приватизации получила фондовую инфраструктуру, возможность торговать акциями, возможность привлечения инвестиций через этот инструмент, Россия получила слой частных собственников, Россия получила деньги… э-э-э… порядка 20 миллиардов долларов, и мне кажется, что этого достаточно.

– А что в путях проведения приватизации было, на ваш взгляд, неприемлемым?

– Ну, я бы отказался от ваучеров, если бы не давление со стороны Верховного Совета. (Нам почему-то казалось, что ваучеры – это Чубайс, а не Хасбулатов. – А.М.)

Минкин! Я вас обожаю! Боже мой, какая непосредственность во всем. Вот написал: «нам». Кому «нам»? Написал бы проще – «мне». «Мне почему-то казалось…» Минкину почему-то кажется. Ну и что за беда, что ему кажется? Когда кажется – крестятся. Повторю фразу кого-то из великих: «Невежество еще никогда не являлось аргументом в споре».