Ящик водки - Кох Альфред Рейнгольдович. Страница 205

– Понятно, это у тебя был такой протест.

– Да. В знак протеста я выпил не стоя, а сидя и сказал еще слова. То есть это было такое проявление радикального патриотизма.

– Ну почему? Вот этого я никак не могу понять!

– Ну, теперь-то все знают, что Югославию бомбили зря. Натовские начальники сами признались – а конкретно это был какой-то высокопоставленный военный англичанин, – что не было никаких массовых захоронений мирных албанцев, это все блеф, это придумали, чтоб был повод для бомбежек. (Тогда доказательств не было, но я чувствовал, что дело там нечисто.) После этого, казалось бы, англичанин как офицер должен был застрелиться, НАТО – извиниться, албанцы – съехать с территорий, которые им отдали за их страдания и проч. Но, как мы уже привыкли, ничего такого сделано не было, информация прошла по СМИ так, краем поля, никто особо не стал возмущаться: дело привычное. В итоге вышло, что американцы так, походя, на всякий случай создали в Европе базу исламских террористов. Как до этого они в Азии вскормили Талибан. Типа, раз они сами там не присутствуют, так и других не пустят. Или отравят им жизнь. Албанцы – люди серьезные, они еще себя, боюсь, покажут… Сначала, значит, американцы разбомбили сербов, оставшиеся уехали подальше от албанских боевиков, которых не то что не тронули, а даже легализовали, назвав их «Освободительной армией Косова»… Это, кстати, наша всегдашняя риторика была – своих прикормленных боевиков называть освободителями. В Анголе там или в Палестине. Ну вот. Я тогда продемонстрировал радикальный патриотизм без ущерба для экономики страны. В отличие от Примуса. Понимаешь?

– Я не понимаю, почему любовь к Югославии называется проявлением патриотизма. Почему?

– Я тебе объясню.

– Объясни. Тебе, как хохлу, должно быть тем более обидно. Потому что почему-то обязательно патриотично полюбить сербов, но любовь к хохлам не входит в обязательную программу патриота.

– Вот я, кстати, об этом писал не раз, ставил вопрос в своих заметках.

– Мне никто не может толком ответить. Ну что нам эти сербы? А болгары? А македонцы? Когда сербы резали албанцев, а потом албанцы резали сербов – мы были за сербов.

– За сербов, безусловно.

– А когда албанцы, без всякой на то причины, начали резать македонцев, припершись к ним в Македонию в виде беженцев, нам всем было по херу. Нам эти македонцы до лампочки были все. Хотя они славяне и православные. Вот я не понимаю! Из всех славянских наций, из всех православных наций – выбрали именно сербов и любят их аж взасос! Они нас в Первую мировую войну втянули, в результате революция получилась, полстраны кровью залили – а мы их все равно любим! Ну почему?

– Объясню тебе. Но ответ на твой вопрос я начну с того, что усилю твое недоумение.

– Ха-ха. Да-да.

– Для ясности, чтобы тебе было приятней. И чтоб ты приблизился к разгадке. Так вот. Когда я приехал буквально в Македонию, ну, перед наземной операцией, – помнишь, когда они в Косово вводили войска? КFOR? Так вот, я поехал туда писать про это заметку.

– А ты тогда где работал?

– Еще в «Коммерсанте». Андрей Колесников должен был ту же войну описывать с другой стороны баррикад, из Косова, – но его туда не пустили. А меня пустили. И полетел я, значит, именно туда, поскольку плацдармом для операции была выбрана Македония. Штаб НАТО находился в отеле «Континенталь», это в их столице, в городе Скопье. Иду в Москве покупать билет… А всегда были рейсы регулярные: Москва – Скопье. И тут выяснилось, что нету уже рейсов таких. Поскольку НАТО запретило полеты русских самолетов над Македонией. То есть Македония – суверенная страна…

– А НАТО запретило.

– Аэрофлот – это авиакомпания коммерческая! Она имеет договор с правительством Македонии, осуществляет рейсы! А с ней вот так… Что же делать? Через Софию добираться либо через Будапешт. Я выбрал первый вариант, потому что там виза не нужна была и вообще проще. Короче, я прилетаю в Софию, в аэропорту выпиваю кофе-эспрессо… Болгария, кстати, одна из немногих стран…

– …которая умеет варить кофе.

– Как это ни смешно.

– У турок научились.

– Турки как раз не умеют. Они варят в песке – чистая лажа. А эспрес-со – это Италия и Болгария. И пожалуй, все. Не знаю, кто еще. Немцы с французами – лохи в этом смысле.

– Ну хорошо. Так что дальше?

– Дальше вижу – на площади стоят «чайники»-бомбилы. Иду с ними торгуюсь, до Македонии доехать. В Македонию не везут, потому что это суверенная страна, – только до границы. Короче, доезжаю я до границы, перехожу ее пешком, предъявив паспорт с македонской визой, а на той стороне, за бугром, беру другого «чайника» и еду в Скопье. И так я добрался от одной столицы до другой где-то за полдня общей стоимостью 70 долларов. Поселился там, живу, изучаю обстановку, настроение в массах. Я думал, там народ вооружается, все такие хмурые ходят…

– Война же на пороге.

– Ну. Небось окна залеплены.

– Перекрестной лентой.

– …встречают русских братьев хлебом-солью. Помнишь, туда как раз добровольцы ехали, через Венгрию пробирались?

– Да-да. Вот это славянское братство. Братушки.

– И вот я иду вечером по городу… А там кабаки открыты, дискотеки полны, все пляшут, веселятся. Ребята девок щупают, тащат в кусты, девки довольные, хихикают… Я говорю: ребята, а воевать? Вот из России добровольцы ползут. Через Венгрию. Те говорят: «Да ну… Старик, смотри, какая чудная погода, какое прекрасное вино! И все даром практически! И посмотри на этих телок! Зачем же помирать? Ты что, рехнулся?»

– «С кем воевать, против кого?»

– Гм… Ну, пару американцев там, правда, отметелили на какой-то дискотеке. Так после этого натовцам запретили выход в город на неделю, что ли.

– Сгоряча кто-то их отдубасил.

– По пьянке. Такое бывает. Причем у нас не только американцев, у нас и русских бьют на улице… А таксист один мне говорит: «Русских дико люблю! Когда уже вы сюда приедете воевать?» А сам причем воевать не собирается…

– Ха-ха. Русские пускай воюют.

– Я спрашиваю: «На кой тебе русские?» Он говорит: «Ну как? Русские приедут, начнут бухать здесь, снимать блядей, кататься на такси по городу, бабки башлять – мы и заработаем! Я говорю: „О как! А чего ты так решил?“ – „Ну как? Американцы вон как гуляют. Ну, у ваших, наверно, чуть меньше денег, хорошо, немножко собьют цены, а то блядь до ввода войск стоила 20 долларов, а стала 80!“ Я говорю: „Батенька, отдохни, нету денег у русских добровольцев“. Он задумался…

– А вот Примус-то хотел уже влезть туда! При том, что бабок нет. Вот объясни мне! Ты мне ничего не объяснил…

– Погоди. И этот таксист с меня денег не берет. Говоря при этом, что русские – это братья. Я тогда написал: а что же на Украине с меня берут бабки, а здесь – не берут? Нелогично как-то… Хохлы-то с русскими вроде породней, чем сербы… Чтоб это получше понять, пошел я в болгарское посольство. И спрашиваю: а как вы, болгары? Вы же сербам вон какие буквально родные братья. Почему вы не воюете за них? Они говорят: «Да надоели нам эти сербы, и македонцы тоже. Сербы с этой войной у нас как кость в горле; две ракеты залетели в Болгарию, так у нас сразу упал туризм. К тому же сербы нас кинули два раза в войнах Балканских, забрали наши земли. А сейчас мы из-за них не можем в НАТО вступить!» Понимаешь, это болгарские дипломаты мне в диктофон такое несут! По предъявлении мной ксивы!

– Ну так ты мне объясни чего-нибудь! Ты меня запутал уже окончательно…

– Так вот знай: на самом деле нет никакого братства.

– А что есть?

– Нету братства ни балканского, ни славянского. Просто югославы ближе других к русским – по пафосу, по патетике. Со времен Тито.

– Ну, ну, ну! Тито-то хорват был! Он не был сербом.

– Это частности. Тут шире вопрос стоит – за всю Югославию. Тито – югослав, и все тут. Это мы с тобой знаем, что он хорват. А так-то это не важно. Важно другое: сербы – это как бы такая маленькая действующая модель русских. Игрушечная. Понимаешь?