Полынь Половецкого поля - Аджи Мурад. Страница 52

Один из братьев с 1687 года возглавлял Духовную академию, там готовил государственные кадры для новой России… Создали братья Лихуды и сеть греко-латинских школ.

Западное мировоззрение они умудрились внедрить даже в светских школах, где греческий язык и латынь стали едва ли не главными предметами, где мировая история начиналась и заканчивалась Средиземноморьем и где слово «тюрк» вообще не произносили. Вульгарное, оказывается, это слово!

…Неудержимо менялась страна, следуя в западном фарватере, она забывала старое, свои корни и себя. Дорога вероотступничества, как известно, извилиста и непредсказуема. Предав один раз, изменишь не единожды. Так в стране рождались ложь и лживость.

Чтобы заставить русский народ подчиниться, чтобы вложить власть в руки прозападных правителей, Собор 1666 года постановил: «Подвергать ослушников Соборных определений тягчайшим казням: заточать их в тюрьмы, ссылать, бить говяжьими жилами, отрезать носы и уши, вырезать языки, отсекать руки».

Объявившие себя мудрецами безумствовали. А кровь полилась на землю Московского княжества еще до Собора: Собор лишь узаконил ее. В 1664 году царь перешел к крутым действиям. Военная экспедиция князя Прозоровского доблестно показала себя против «лесных старцев», укрывшихся в лесах к востоку и северу от Москвы. Вязниковские леса прочесывал полковник Лопухин со своими головорезами, они жгли на пути все живое. Тысячи домов, землянок, часовен, храмов были сожжены и разгромлены вместе с их мирными обитателями.

«Третий Рим» («благочестивейшее христианское царство») освобождал себе плацдарм. Но карательные экспедиции не принесли успеха, народ-упрямец «иезуитской» веры не принимал. Противился до последнего. Тогда началось физическое уничтожение старого духовенства.

Убивали за то, что человек складывал два перста! Безумствовали в угоду Европе. Перемены коснулись всего: церковную музыку переписали на итальянский манер. И все равно, даже искаженная, она производит глубочайшее впечатление, показывая то небесное великолепие, которое было в ней и которого она лишилась.

Переписывали и иконы… Даже в Устав новой Церкви греки протащили формулировки, выгодные только им. Один этот факт уже говорит о творившемся безобразии на Руси. Тогда и появились желанные Москве слова: «Никто же не имеет толику свободы противиться царскому велению — закон бо есть…»

Свершилось! Явился батюшка-царь, первый законный царь на Руси, «тишайший» человек, трепетавший при виде крови и удушений.

Теория «третьего Рима» рухнула как карточный домик. Создав на крови новую Церковь, Россия стала не хранительницей традиций, а, наоборот, их разрушительницей… «Предвестник грядущего Царства Святого Духа на земле превратился просто в одну из монархий — простое государство, хотя с новыми имперскими претензиями» — так писали о тех событиях историки.

Три века выкорчевывали старую (тюркскую) веру, три века огнем и мечом выжигали в своем народе память о Тенгри — Боге Небесном. Но даже смертельно израненная вера не умирала: люди уходили в леса, болота, прятались, шли в Сибирь, терпели голод и холод, однако образ Бога, обряды почитания Его передавали детям… Староверы, низкий им поклон.

Особенно ненавидел старую веру Петр I, это он в припадке безумия изъял даже само слово «Церковь», лишив патриарха власти. И совсем не случайно, что свои завоевательные походы этот «реформатор» направил именно в Степь, на земли кипчаков, где вера в Бога жила с прежней силой, а государственность была ослаблена.

Азовские походы — это не колонизация Степи, это удар по религии, взрастившей Русь. С них начал великий завоеватель и реформатор, садист и фальсификатор, поставивший жирную точку в теме раскола.

При Петре о кипчаках, этих носителях чистейшей веры, заговорили как о пьяной братии, о беглых уголовниках, о сброде. Назвали «казаками». С тех пор и пошло, будто казаки из беглых. Их превратили в слепую силу, вернее, в пушечное мясо России, но никак не в оплот веры, носителями которой они были прежде.

И всегда унижали своих «казаков». Как могли, унижали. Даже печать Войску Донскому Петр выбрал такую, чтобы посмеяться: на винной бочке сидит голый мужик. Все пропил.

В старые добрые времена символом Дона был не пьяница, а олень — «Небесный елень», который появился у кипчаков еще на Алтае… О нем ныне и не вспоминают.

Были, конечно, люди на Дону, Яике, Волге, которым не по нутру пришлись перемены московские. Были. Ведь и Разин, и Булавин, и Болотников, и Пугачев желали не свержения царя, они желали сохранить свою веру. Об этом просили Москву. Но их не слушали, а уничтожали. Станицы тогда горели живьем. Особенно усердствовали солдаты князя Долгорукого.

Вот что писал о тех страшнейших событиях знаменитый русский историк С. М. Соловьев: «4-го ноября Долгорукий явился и сюда; воры вышли на бой, но не выдержали натиска царских войск и обратились назад в городок; победители ворвались и туда по пятам, выбили казаков из городка, гнали до Дона, рубя без милосердия; 3000 человек пало трупом, многие потонули, иных на плаву пристреливали, а которым и удалось переплыть, то померзли… Решетова станица запылала, но то был уже последний пожар. Дон стихнул».

Красноречиво признание русского историка XIX века М. П. Погодина, который писал, что, не будь в России запрета на выход из православия (это считалось уголовным преступлением), половина населения перешла бы в старую веру, а другая половина — в католичество.

Собственно, так и случилось в 1917 году. Государство ослабило власть, и Русская церковь рухнула сама, оставив на произвол судьбы тысячи храмов и общин, быстро пришедших в запустение.

Но «народ-богоносец» не перешел в старую веру, он громил церкви, жег иконы, к этому его звала сверхновая — коммунистическая вера.

ДЕШТ-И-КИПЧАК — ЗАБЫТАЯ СТРАНА

В чем состоит подвиг? В поступке, на который решится не каждый — не каждому же дано совершать подвиги. Научный подвиг — это деяние ученого. Десятилетиями скапливаются знания, которые растят того единственного, кто дерзнет бросить вызов. И докажет свою правоту. Пусть его не поймут современники — поймут другие поколения.

Свой подвиг барон Владимир Густавович Тизенгаузен совершил незаметно. Он издал книгу «Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды», в ней осмыслен туманный период истории: было ли татаро-монгольское иго? И каким было оно?

«Отсутствие основательной, возможно полной и критически обработанной истории Золотой Орды, — писал в 1884 году Тизенгаузен, — составляет один из самых важных и чувствительных пробелов в нашем отечественном бытописании».

Нельзя утверждать, что с тех пор что-то изменилось, как, впрочем, нельзя и не заметить, что до барона Тизенгаузена никто не брался за столь громадный труд.

Дешт-и-Кипчак — страна в России все-таки незнаемая. Будто ее и не было. Почему? По-моему, праздный вопрос… Чему удивляться, если книгу барона, изданную в XIX веке, одобренную цензурой, и ту «репрессировали» в 1937 году. В Государственной библиотеке остался нетронутым лишь первый том, изданный в 1884 году, а второй том переиздали в 1941 году. Переиздали, отредактировав и сократив, а само издание уничтожили.

Страна Советов так боролась с «пантюркизмом: книгу Тизенгаузена арестовали за то, что в ней усмотрели тюркскую политику! Будь жив автор, судьба его была бы печальна.

Но Тизенгаузен не был первым, кто собрал воедино давно известное. В 30-х годах XIX века Российская Академия наук объявила конкурс на книгу о Золотой Орде. Безрезультатно — никто не откликнулся. Объявили о немалом денежном призе. Тоже безрезультатно: слишком трудное условие выдвигал конкурс — «чтобы русские источники были приняты во внимание во всем их объеме».