Неправильная помощница (СИ) - Попова Любовь. Страница 20

Эля с любопытством заглядывает в экран.

Звонок прекращается, но появляется сообщение…

— Ну что там?

— Интересуется моим самочувствием. Что ответить?

— Смотря, чего хочешь. Хочешь показать, что ты хочешь его видеть, напиши, что плохо и тебе требуется поддержка. Скорее всего на эйфории от вчерашнего он примчится, куда угодно.

— Нет-нет, мне нужно показать, что все закончилось в том номере и продолжения иметь не будет.

— Ты точно этого хочешь?

— Конечно! Ну сама подумай, что меня с ним ждет? Унизительная роль очередной любовницы? Которую он вышвырнет, когда на пути попадется зверушка еще забавнее меня. Мне не восемнадцать, я знаю, как устроен этот мир. И такие мужчины либо женятся на женщинах своего класса, либо не женятся вообще. Кстати, второй вариант для Арсения более вероятный.

Эля прячет улыбку и кивает на экран.

— Напиши «Нормально».

— Ага, — печатаю, хотя перед глазами все плывет. Тело, словно пронзенное током, вспоминает каждое жадное прикосновение, каждую пошлую ласку. Господи, я такое вытворяла… Что он обо мне подумал!

Он напоминает, чтобы не опаздывала.

Я выдыхаю. Рабочее сообщение. Холодное и простое. Значит, все будет нормально. Значит, мы забудем этот эпизод и будем работать дальше.

— Нормально все?

— Просто отлично! Сделаем вид, что ничего не произошло, просто идеально.

— Ну да. Это же так легко.

— Конечно, секс уже был, ничего нового мы друг другу предложить все равно не можем.

Эля смеется. Да так громко, что машину ведет в сторону.

— Блин, Машка, я тебя обожаю. С тебя завтра рассказ о том, как вы легко сделали вид, что ничего не было и как вам нечего предложить друг другу… — она доставляет меня до дома, а я над ее словами задумываюсь. Ничего вроде смешного нет. Прощаемся, и я поднимаюсь домой. Маме на вопрос: «Где была?» отвечаю, что с Элей. Сама же тороплюсь в душ, чтобы хотя бы попытаться смыть запах Распутина, который, кажется, в меня въелся. Тело все еще вибрирует, а придумать, что он рядом, так просто. Вот он сзади, обнимает меня, шепчет, что никуда меня не отпустит и сделает не только своей женой, но и партнером по бизнесу.

Это вызывает глупый смешок. Это все Эля. Раньше я Распутина и свадьбу в одном предложении даже соединить бы не могла. А теперь что? Все чаще задумываюсь, а готов был бы такой человек ждать, как ждал, например, Антон. Хотя тот не ждал, а делал вид. Почему-то мне кажется, Распутин до такого не опустится. Он слишком педантичный, чтобы спать с несколькими женщинами одновременно. А это значит, что в скором времени у него появится новая любовница. Я пытаюсь представить, какая она будет. Высокая? Не очень? Какой тип женщин ему нравится? Как Августина? Или может быть светловолосые, как я? А фигура? Он любит пышную грудь, или его бы устроила как у меня? Выхожу из душа, кутаюсь в полотенце и иду в кровать. Спать не хочется, но так можно избежать вопросов мамы, подозрительное внимание которой я на себе ощущаю.

— Маш, — мама все-таки заходит, и я сажусь на кровати. — У тебя все хорошо? Ты выглядишь возбужденной.

Наверное, она имеет в виду совсем другое, но живот до сих пор крутит от воспоминаний, о сильных руках, о крепком теле, о губах, что оставили следы. Вон даже на руке один и я тут же его закрываю одеялом.

— Нормально все, мам, не переживай. Завтра же понедельник, схожу в банк, надеюсь, к концу недели отправлю тебя на лечение.

— Ты уверена, что готова взять на себя такую ответственность? Знаешь, я тут в новостях смотрела о черных коллекторах.

— Мам, ну хватит телевизор смотреть. Ну я же пойду в нормальный банк.

— Ой не знаю, дочь. С твоим везением не удивлюсь, если вместо банка там будет поддельный шатер.

— Ты меня совсем за идиотку держишь.

— Ну не то чтобы…

— Ну спасибо. Мам, дай я посплю, ладно?

— Конечно, девочка моя. Я люблю тебя.

— Я тебя тоже, мам, — отвечаю уже в пустоту, достаю телефон и, сама не знаю зачем, ищу фотографию Распутина. Как будто я не помню его лица, как будто не знаю формы его губ. Жаль, что я вчера так поздно уснула. Жаль, что не попробовала все, о чем читала и смотрела. Тело вибрирует, тело словно напрашивается на продолжение, но слава Богу, есть мозг, который точно не даст телу совершить глупость и начать, например, намекать боссу на продолжение. Понятно же, чем это закончится. Вечером сижу тружусь над макетом вертолета, чтобы хоть немного отвлечься, когда получаю электронное письмо. От босса. Дыхание перехватывает, по коже мороз. Зачем он пишет? Ему заняться нечем?

Он присылает мне проект моего вертолета, полностью одобренный. Сначала охватывает радость, а потом дурацкая мысль, что это все из-за тех мгновений вместе. Возможно, это просто плата за приятные ощущения. А с другой стороны— вряд ли бы такой человек, как Распутин, стал бы запускать проект каждый раз, когда ему кто-то угодит. Тогда его бы фирма так не процветала.

Отвечаю коротким

«Спасибо» и вырубаю ноутбук. Радость хоть и плещется. Но где-то на дне. Не стоило с ним спать. Тогда я была бы уверена, что оценили мою работу, а не умение раздвигать ноги. То есть может произойти то, чего я больше всего боялась. А если кто-то узнает про наши отношения, пусть даже разовые, то клейма — насосала мне не избежать.

А я не для того училась, чтобы ходить с позорным пятном на репутации. Мне хотелось самой, по заслугам. И может быть, так оно и есть, но правды я уже не узнаю. Потому что точно не спрошу. Это спровоцирует неловкий разговор о ночи, которую нужно забыть. Поскорее, иначе предательское тело начнет тянуть меня к тому, кто стал его первым владельцем.

Утром я долго перед зеркалом, репетирую маску равнодушия, которую собираюсь носить теперь всегда. Никаких глупостей, никаких улыбок и случайных касаний. Только работа, только рабочие отношения. И я очень надеюсь, что Распутин будет вести себя соответствующе. И возможно совсем скоро заведет себе красивую женщину на место Августины. Эта мысль кольнула болью в груди, но я отметаю это дурацкое ощущение. Я только порадуюсь за него и за нее. Потому что каким бы не был Распутин, любовник он первоклассный. Прямо как я помощница.

Одеваюсь я сегодня с особой тщательностью. Никаких не даю себе вольностей. Пучок, убранные волосы, ни капли макияжа, длинная в пол юбка и блузка с пуговками под горло. Ничего лишнего, ничего сексуального. Идеальная работница, которая вряд ли вызовет хоть какую-то жажду, кроме кофейной.

Мама, если и удивляется моему вернувшемуся образу заучки, то вида не подает и лишь желает удачи. Да уж, она мне сегодня понадобится.

В лифте поднимаюсь, чувствуя, как натягиваются нервы с каждым этажом. Они как натянутые струны, что вот-вот порвутся. Но меня отпускает, когда замечаю, что кабинет начальника пустой. Значит, у меня есть еще час или два, чтобы подготовиться. Я начинаю с обзвона начальников отдела, напоминаю о совещании. Готовлю конференц-зал, ставлю воду, готовлю чай. И все это время прислушиваюсь, словно вор в чужом доме. Не могу расслабиться ни на секунду, а когда слышу звон приехавшего лифта и вовсе роняю несколько бутылок на пол. Руки дрожат, ноги тем более. Я же репетировала. Маска. Маска. Раз, два, три.

Начальник с иголочки заглядывает в конференц-зал, обводит приготовления и поднимает на меня взгляд. Я забилась в углу, но надежда, что меня не заметят, увенчалась полным провалом. В его взгляде стальное тепло, как расплавленный металл, который топит и меня. На губах играет усмешка, когда он оглядывает мой наряд.

— Зайди, Маш. Разговор есть.

Все внутри кричит, паникует, внутренности в узел сворачиваются. Все не так должно быть, не так.

Маш? Почему не Мария Викторовна. Почему он не делает вид, что ничего не произошло. Это же так просто. Просто сделать чертов вид, а он так смотрит, словно уже раздел меня и ласкает прямо на этом столе.

— Хорошо, Арсений Ярославович.

Он бросает насмешливый взгляд и уходит, оставляя меня собирать себя по частям. Что за разговор? О чем мы, черт возьми, будем разговаривать!