Неправильная помощница (СИ) - Попова Любовь. Страница 22

В какой-то момент все кончается.

Я просто глохну, слепну, не могу даже вздох полной грудью сделать. Собственные нервы пытаются вытолкнуть Арсения, но он врезается снова, давая мне как следует прочувствовать себя и оргазм, который горячими волнами захватывает все тело, заставляет дрожать и кричать в потолок. Но тут же тело становится свободным, а на голый живот и грудь падают несколько прозрачных капель. Я как дурная смотрю, как они стекают, оставляя четкие следы, и мне не хочется их смывать, потому что вряд ли когда-нибудь еще Распутин оставит на мне свое клеймо.

Он же меня, черт возьми, только что уволил? И что я сделала? Плюнула ему в рожу? Нет, я раздвинула перед ним ноги.

Просто магия какая-то.

— Слезьте с меня, — требую, поджимая губы.

Он встает, садится на диван, и я спускаю дрожащие ноги.

— Все, вопрос решили? Сейчас езжай домой, собери все, что тебе нужно, Гена заедет, чтобы забрать тебя и перевести в квартиру.

Просто отлично. Уже и Гена в курсе, что мне приготовлено место шлюхи. Хотя сейчас именно так я и выгляжу. Обидно. Хотя сама дура. Просто стоит ему приблизиться, мозг улетает напрочь.

— А вы уже поди позвонили в агентство, чтобы найти новую помощницу?

— Да, — даже не упирается. А мне реветь охота. Он же просто встает, поправляет на себе одежду. Скотина! — Давай, Маш, у меня совещание.

Супер, теперь он меня выгоняет, как делал недавно с Августиной.

— Зачем вы мне прислали вчера проект. Одобрили, потому что вам понравилось со мной трахаться?

— Не делай из этого трагедию.

— Никакой трагедии, босс. Я просто не буду на вас больше работать. В том числе шлюхой.

Поднимаюсь, пытаюсь опустить юбку, хорошо, что она не мнется. Где-то у меня был джемпер, надо его вместо помятой рубашки надеть.

— Не понял. Причем тут шлюха. Я тебя так не называл.

— Серьезно? Думаете, это требуется?

— Маша, вопрос решенный.

— Конечно решенный! Для меня так точно! — шагаю как солдат к двери, но передо мной снова вырастает Распутин. — Отойдите, мне нужно вещи собрать.

— Вещи собрать, чтобы поехать ко мне на квартиру?

Злость плещется волнами, адреналин пузырьками расползается по нервным клеткам. Я поднимаю средний палец прямо перед его лицом.

— Чтобы больше никогда вас не видеть!

Он не пускает, тормозит за плечи, вглядываясь в покрасневшее от стыда лицо.

— Отпустите, Арсений Ярославович, а то я подам на вас в суд за сексуальные домогательства.

— Это сильно. Жаль, мы не в Америке.

— Да, жаль. Отпустите!

— Прекрати истерику!

— Отпусти, урод! Ты обманул меня! Одна ночь, помнишь!

— Ты сама это придумала! У меня, блять, яйца от тебя уже месяц дымятся, серьезно считаешь, что мне было бы достаточно одной ночи?! Ты не можешь быть такой наивной!

— Да, я наивная! А еще я училась и вкалывала не для того, чтобы стать подстилкой богатого извращенца!

Он отпускает меня мгновенно, словно обжегся. А я ту же жалею о своих словах.

— Я не то хотела сказать, я не…

— Идите работайте, Мария Викторовна.

— Что? Вы шутите?

— Шутите здесь только вы, а я работаю. Позвоните в агентство, отмените собеседования и… — он проходится по мне взглядом, задевая припухлые губы и мятую рубашку, под которой кожу сковали капли его семени. — Приведите себя в порядок. Совещание через десять минут.

Он обходит меня по кругу, а я лишь задыхаюсь от услышанного. Все? Так просто? Я могу вернуться к работе?

От греха подальше сбегаю к себе, в подсобку, где стягиваю с себя рубашку и надеваю джемпер. Умываю разгоряченное лицо и переплетаю растрепавшуюся косу. Все нормально, Маша. Все просто отлично. Ты хотела, чтобы он сделал вид, что ничего не произошло. Желаниям свойственно сбываться. Только вот радости почему-то совсем нет.

Глава 23

Сделать вид, что ничего не произошло? Проще простого. Работаем, даже не смотрим друг на друга. Никаких больше взглядов с его стороны, только приказы и требования. К обеду я освоилась. Смогла спокойно дышать и не ждать, когда его взгляд задержится на мне. Самое трудное будет не вспоминать, как тело отвечало на его ласки, на его грубость. Особенно, когда тело все еще хранит его запах. Можно было бы стереть следы его семени на животе, груди, но я продолжала их носить гордо, чтобы хоть что-то давало мне понять, что все это мне не приснилось. Часа в четыре он наконец уезжает из офиса, коротко отдав мне несколько распоряжений, самое главное больше ничего в его кабинете не трогать. Мне нужно дышать, пока я смотрю ему вслед, но получается только задыхаться, потому что я сама выбрала такую форму общения, да еще и назвала его извращенцем. Я не хотела его обидеть, эта фраза скорее была общей, но такое ощущение, что все его хорошее отношение ко мне оборвалось после нее.

Выйдя из здания нашей компании, я сразу бегу в банк. Мне озвучивают сумму, на которую я могу рассчитывать. Но ее хватит на оплату всего пары месяцев. Я надеюсь, что получится потом еще достать денег, и соглашаюсь оформить первый в своей жизни кредит. Получаю на руки деньги и тут же перевожу их на счет клиники в Москве. Весь вечер мы с мамой собираем ее сумки, а ночью отправляемся на вокзал, где я ее провожаю, обрисовываю юной проводнице всю ситуацию. Мы обнимаемся, прощаемся, и я надеюсь, что ей помогут.

— Звони мне каждый день. Если тебя там будут обижать, я приеду.

— Не сомневаюсь, дочь, ты у меня боевая. Мне так перед тобой стыдно. Взяла кредит…

— Мам, я бы и не такое для тебя сделала, — обнимаю ее и отправляю с тяжелой душой. Мне будет ее не хватать. Да и квартира будет пустовать. Я терпеть не могу одиночество, а теперь оно будет давить на меня неподъемным грузом. Особенно после того, как я отказала Распутину. Я убеждена, что поступила правильно, я не подхожу на роль бесправной любовницы, но извиниться за резкость должна.

Я пишу ему сообщение. Надеюсь, он прочитает

«Арсений Ярославович. Я не считаю вас извращенцем. Эта фраза была скорее обобщением всех богатых мужчин. Вы ведь не первый, кто захотел затащить меня в постель».

Первый, у кого получилось, но это я уже писать не стала. Отправила и села на скамейку ждать ответа.

Прочитано. Печатает. Сердце замирает. Если он ответит, если поймет, то мы, возможно, найдем компромисс. Например, встречи вне офиса, но без каких-либо денежных вознаграждений. Ради такого мужчины я бы поступилась своими принципами. Ради него я бы…. Черт, тело реагирует ненормально. Пульс зашкаливает, а пальцы до побелевших костяшек сжимают гаджет. Так сильно, что кажется, вот-вот раздавлю.

Проходит минута, такая длинная и тягостная, что немеют пальцы. И ничего. Он начал писать, но так и ничего и не ответил.

Он мог бы принять извинения. Мог бы! А вместо этого полный игнор.

Ладно. Значит и мне все равно! Все равно, поняли, Арсений Распутин!

Наверняка он уже имеет другую на все согласную девушку. Возможно даже снова вернулся к Августине! Ну и плевать! Значит, не так уж и сильно ему надо!

Всю следующую неделю я живу и работаю с вопросом в голове. Вернулся ли он к Августине. Узнать это не представляется возможным. Он не просит меня забронировать столик для двоих, в офис никто не приходит, а чертов Гена молчит как партизан, когда везет меня подписать договор с очередными поставщиками.

В четверг у меня встреча в журнале «Максим», и я прошу высадить Гену меня у нужного здания. Он цепляет мой взгляд в зеркале заднего вида и хмурится.

— А Арсений Ярославович в курсе?

— Я не обязана перед ним отчитываться о том, как провожу свое нерабочее время. А рабочее заканчивается… — смотрю на часы. — Сейчас. До свидания.

Вхожу внутрь, где меня тут же встречает Константин, сам директор журнала. Высокий, очень симпатичный мужчина. От него веет властью и надежностью. Может быть это потому, что он уверяет меня, что все будет так, как я захочу.

Это мне что-то напоминает, но я лучше не буду думать о единственной ночи, когда я забылась, когда перестала соображать и жила инстинктами. Однажды я смогу вернуться в это ощущение, жаль, что уже без Арсения. За эту неделю он четко дал мне понять, что ни я, ни мои извинения ему не нужны.