Неправильная помощница (СИ) - Попова Любовь. Страница 26

Брата нахожу на втором этаже, подглядывающим, как пацан, скорее всего за собственной невестой.

Усмехаюсь, достаю телефон и снимаю этот компромат. Тут же отправляю ему. Он, почти не глядя, берет свой звякнувший телефон, смотрит на экран и резко поднимается. Но не успевает, получает поджопник. Тут же подлетает, встает в стойку. Пожалуй, Данил единственный человек, с которым мне не нужны границы. Может потому, что мы близнецы, а может потому, что он единственный никогда ничего от меня не требовал. Мы начинаем в шутку бодаться, пока я все-таки не заваливаю брата на лопатки.

— Это все потому что я расслаблен и счастлив.

— Как, собственно, и всегда, — скалюсь и подаю ему руку. Знаю, что сейчас он ее схватит и повалит меня на пол. Предсказуемо, но я позволяю ему это сделать. В итоге мы вместе спускаемся на первый этаж, но Данил все время поглядывает туда, где подглядывал.

— Говорят, что видеть невесту до свадьбы плохая примета.

— Плохая примета — приглашать бывшую жену на свою свадьбу. Она тебе не звонила?

— Пишет, звонками пока не достает. Наверное, считает, что теперь по наследству должна перейти ко мне.

— Значит все-таки та ночь ей понравилась, — ржет этот конь, за что тут же подзатыльник получает. Так странно видеть самого себя, смеющегося совершенно искренне. Со мной это бывает крайне редко. Да и последнее время только при Маше. У той особенность вызывать мои эмоции. Причем самого разного характера.

Мы с Даней идем к отцу, который общается в группе из мужчин. Я по привычке всем лишь киваю, а Даня за меня жмет руки и нашему дяде, и его партнеру по бизнесу, и конечно отцу.

— Тебя давно не было видно в Усть-Горске, — напоминает мне отец, я пожимаю плечами.

— Он никуда не денется.

— А мы не вечные.

— Не смеши. Да и телефон всегда есть.

— У тебя новая помощница? — мать ему уже все рассказала, такое ощущение, что они ментально могут общаться даже на расстоянии. Это всегда раздражало. Никому из них ничего нельзя было доверить без четкого осознания, что через несколько минут все будет известно другому.

— Да.

— Не сильно молодая?

— Она хорошо разбирается в нашем деле и не задает тупых вопросов, — как раз взгляд падает на мать и переодевшуюся Машу. Как она позволила на себя напялить это платье, одному Богу известно, но выглядит она словно сама планирует подцепить тут мужа. И у нее это успешно получается, потому что взгляды мужиков так и тянутся в ее сторону.

Внутренности разъедает ревность, как в тот день, когда она выполняла сложные штуки на шесте. А теперь что, бродит в этом легком платье, которое так и норовит ветер задрать.

— Может хватит пялиться?

— Просто интересно.

— Что именно?

— Почему ты не найдешь ей замену, если уже наметил ей другую роль.

— Пап, я не помню, чтобы обсуждал с тобой свою личную жизнь.

— Я вообще-то имел в виду конструирование вертолетов.

Я бросаю раздраженный взгляд на брата. Вроде ничего такого он отцу не рассказал, но я, получается, подставился. Остается только сделать вид, что никто ничего слышал и не понял.

— Ей еще учиться и учиться. Она в облаках витает.

— Женщины всегда в них витают. Даже в свои пятьдесят. Пойду представлюсь. Ты не против?

— Нет, с чего мне быть против, — с чего я вообще должен париться, что ее бедра то и дело открывает легкая ткань, а мужики, которые к вечеру уже подвыпили, бросают жадные взгляды на ее тонкий, стройный стан.

Мне хочется, чтобы она надела на себя привычную броню из простой непримечательной одежды, чтобы не выделялась на фоне, а оставалась заметной только мне. Только для меня.

Она здоровается с отцом, оценивает его с ног до головы, наверняка отмечая, что я больше похож на мать, потом безошибочно находит в толпе мой напряженный взгляд. Свой опускает.

Ну конечно, она же на работе, никаких, блять, развлечений. Тогда какого хера она это шлюшье платье напялила. Эти тонкие лямки. При том, что ее тонкая кожа уже наверняка покрылась мурашками. Даже мне в пиджаке холодно, а ей? Она смотрит на меня еще пару мгновений, но тут же берет телефон, который вручил ей давеча, и отворачивается, чтобы поговорить в тишине.

— Еще не переспал с ней? — слышу вопрос сбоку. Оборачиваюсь. Рита. Бывшая жена Данила. Красивая стерва, но я всегда считал, что женитьба на ней — ошибка. Это уже, не говоря о том, что она за столько лет так и не научилась отличать нас с Данилой.

— Почему тебя это волнует?

— Видно, что девочка впечатлительная, не хотелось бы травмировать ее сердце твоими наклонностями.

— Так говоришь, словно я привязал твои ноги к рукам и избивал плеткой.

— Ты… — она широко раскрывает глаза. Очевидно ярко представляет картинку. А ей было бы, кстати, полезно. — Ты животное.

— То-то ты кончала как сука.

Она залепляет мне пощечину и уходит, вильнув крутым бедром. Хмыкаю, потирая щеку. Не стоило тогда с ней спать. Но от возбуждения все плыло перед глазами, а Маша упорно делала вид, что ничего не чувствует, еще умудряясь меня злить. Вот и сорвался. Надеялся, что новые ощущения затмят желание к собственной помощнице. Но, кажется, бороться с этим было бесполезно с самого начала.

Во дворе дома уже темно, люди расходятся по своим комнатам, а я планирую пойти к себе.

— Арсюша, — дергает меня внезапно мама. — Ты извини, у нас оказалось больше гостей, чем планировалось, так что спишь сегодня с братом.

— Ты шутишь? Я даже в детстве с ним не спал.

— Ну ничего, все бывает впервые, — шлепает она меня по плечу и отходит к будущей невестке, миниатюрной Ксюше. За вечер я ее впервые вижу, и она мне улыбается, махнув рукой. Хотя может и к лучшему. Пойду спать к помощнице. Она просто не посмеет меня выгнать.

— Ты Марию Викторовну в какой комнате разместила?

— На втором этаже, крайняя комната, — говорит она, и я, подхватив сумку, хочу уже туда направиться, но меня тормозит Ксюшин голос

— Арс, она со мной сегодня ночует.

— Что за херь. Нахрена мне ночевать с Данилой, если есть ты?

— Ну… Есть традиция, в ночь перед свадьбой…

— Не договаривай, у меня уже голова болит, — отвечаю и вышагиваю резко в свою комнату, бросаю сумку на пол, а сам падаю на кровать. Ну что за подстава. Словно сговорились все уберечь юную деву от волка. Знали бы они, что эта дева на шесте вытворяет.

Прикрываю глаза, вспоминая, как ловко Машенька скользит по чертовой стальной палке, как обхватывает ее пальцами, как крепко обхватывает ногами. До боли. Сладкой. Нужной.

Рука сама тянется к паху, готовая впервые за много лет прибегнуть к дрочке. Потому что скоро пар из ушей повалит.

— Арс, фу! — врывается в сознание голос брата, и я тут же кидаю в него подушку.

— Ты из-за Ритки что ли?

— Заняться мне больше нечем, — встаю, открываю шкаф и замечаю новые наборы плавок. Торможу, но тут же скалюсь, провожу языком по зубам. Сука, бассейн же. Маше же нужны новые впечатления, я ей их обеспечу.

— Ты там вход в Нарнию ищешь? — падает Данила на кровать, вздыхая.

— Да, планировал тебя туда закинуть. Бассейн открыли?

— Нет. Завтра планировали. Поплавать хочешь? Я с тобой.

— Даже не думай. Я устал от людей.

— Уже. Хотя удивительно, как ты продержался, чертов социопат.

— Все ради тебя, братишка. Карину не видел, кстати.

— Она пацанами там вертит, как хочет. Скоро буду за дочерью с ружьем ходить.

— Сочувствую и не завидую, — подхватываю плавки, халат.

— Однажды и на твоей свадьбе погуляем.

— Да, на нее я приглашу только тебя. Все, спи, завтра день долгий…

— И ночь, — слушаю за дверью. — И ночь.

Вырубился поди, он довольно быстр в этом плане. Никакие философские проблемы его не беспокоят.

Иду по коридору мимо череды комнат прямо к той, в которой находится Маша. И чем ближе я, тем острее обоняние, тем ярче эмоции. Сейчас придется придумывать способ заманить в бассейн собственную помощницу. Пошло и глупо. Но я уже на все готов пойти, чтобы эта дьявольская неделя целибата завершилась фееричным оргазмом. Сначала ее. Потом и я подтянусь.