Неправильная помощница (СИ) - Попова Любовь. Страница 24

— Ты беременна?

— Что? Нет конечно! Вы же предохранялись! Да и рано судить…

— Ты потратила деньги? Давай я тебе подкину. Сколько тебе нужно?

Больше оскорбить он меня не мог. Я просто застываю униженной статуей, вырываю руку со всей силы.

— Шлюхам своим деньги давайте, а свои я зарабатываю честно! — вылетаю за дверь, в лифт, спускаюсь на первый этаж и за стеклянную дверь здания. Больше ни одного печенья не возьму. Скотина. Денег он мне предлагает! Еще бы секс за деньги мне предложил.

Брожу обеденное время по улицам, купаясь в прохладном ветерке, чувствуя, как он охлаждает голову. Я была излишне резкой, грубой. Он, конечно, тоже хорош. Предложил бы сходить пообедать, я бы согласилась, но принимать от него деньги. Нет, ни за что.

Звоню фотографу Диме и соглашаюсь на фотосессию. На выходной. В семь часов вечера. Не знаю, какую сверхурочную работу мне придумал босс, но это явно будет утром. И я не против поработать, деньги мне сейчас необходимы как воздух.

Больше босс со мной не заговаривает, даже держится как-то в стороне, отдавая короткие, но ясные распоряжения. Даже кофе не просит. Это, черт возьми, обидно. Сейчас мне почти необходимо к кому-то прижаться и поплакаться. Раньше всегда была мама. А теперь… Острое ощущение одиночества давит на затылок, а может быть это просто голод, который сворачивает мне желудок.

Ближе к шести звонит Эля. Я знаю, что она меня потеряла, но не могу ответить и сказать, что денег у меня нет. Стыдно ужасно.

— Мария Викторовна, — забирает у меня телефон босс, который очевидно снова о чем-то меня спрашивает. Только не помню, о чем. — Вы собрали сумку?

— Сумку? Для чего?

— Я вчера написал вам электронное сообщение, что вы едете со мной на свадьбу моего брата.

— Что? Когда? — открываю я сообщение, которое потерялось среди другой почты. И как я могла не заметить. На свадьбу? Брата? — Не знала, что у вас есть брат.

— Да я уже понял, что вы не особо мною интересуетесь.

— Да при чем тут это. Я помню, что вы завалите меня на выходных работой, но при чем тут свадьба вашего брата?

— Потому что сам я планирую там развлекаться, а вы будете отвечать на звонки с моего телефона и держать руку на пульсе.

— Я не… Не думаю, что это хорошая идея. И у меня дело в субботу вечером. Я не могу.

— Придется отложить ваше дело. Оплата в эти дни будет по тройному тарифу. Плюс сверхурочные.

Ух. За выходные заработать еще на неделю маминого лечения. Ладно.

— У меня с собой нет ничего. Мне нужно собраться.

— Купите одежду за счет компании. Времени нет.

— Но мне нужно отключить воду, приборы из розеток.

— Давайте ключи, Гена все проверит.

— Ну… Ладно, — достаю из сумки и вкладываю в его тяжелую ладонь. Невольно сглатываю, вспоминая, что она может вытворять. По телу пробегает дрожь, когда я думаю, что там мы будем в неформальной обстановке, и как тяжело мне будет держать свои руки вдали от его совершенного тела. Арсений тоже смотрит на меня, чуть нахмурившись. В его глазах опасное предупреждение, но я как мотылек все равно лечу на этот обжигающий свет.

— С другой стороны, можем вообще отключить телефон, — убаюкивает он своим голосом, выводя меня еще больше из равновесия. — И провести этот уик-энд вместе…

И потерять кучу денег. Ну уж нет.

— Думаю, ваша компания не переживет потери руководства даже на выходные. Так что я лучше поработаю.

— Ну, конечно, кто бы сомневался, — в этот момент входит Гена. Несет коричневый пакет из «Бахетле». Этот магазин один из самых дорогих в Новосибирске. И туда простому человеку ходить и просто облизываться. Вот даже сейчас у меня болезненно ноет желудок, напоминая, что последние дни я питалась крайне ограниченно.

Распутин отдает Гене ключи, коротко говоря, что от него требуется, и забирает пакет. Я иду за Распутиным, который пропускает меня в лифт. Который неожиданно поднимается наверх.

— Мм, а мы куда?

— На крышу. Вертолетная площадка, помнишь?

— Да, но я думала, что она используется для крайних случаев…

— Сейчас именно такой. Скоро дождь будет, поэтому надо успеть вылететь до него.

— Вы же не хотите сказать, что мы будем лететь в вертолете…

— Именно так. Ты не летала никогда?

— Нет, то есть. В детстве в самолете…

— Расслабься, Маш, — берет он мою руку в свою. — Сама же знаешь, наши вертолеты самые безопасные в мире. Или ты не доверяешь мне?

— Как мужчине или как авиаконструктору?

Он усмехается, качая головой и прикрывая глаза, словно взывая ко Всевышнему.

— Второе.

— Доверяю.

— Тогда не волнуйся и это, кстати, тебе.

Он протягивает пакет, в который я тут же заглядываю, чуть не захлебнувшись слюной. Там круассан с мясом, сыром, овощами. И пахнет так, словно только что из печки. Я даже про свой страх полетов забываю. Распутин усаживает меня возле себя. Сам пристегивает и кивает на пакет.

— Ешь давай. Не хватало, чтобы тебя на Алтае ветром унесло.

— А мы летим на Алтай?

— Да, именно там свадьба брата.

Я закрываю глаза и отворачиваюсь. Ненавижу этого мужчину. Просто за то, что исполняет мои маленькие и большие мечты по щелчку пальцев. Но при этом остается полностью для меня недоступным.

Глава 25

Арс

Мне бы уважать Машу за принципы и сдержанность, но сколько можно? Себя она считает моей шлюхой, меня извращенцем. Выпороть бы ее за такие мысли и грязные слова, но я сдерживаюсь. Я даже в армии так не держался, как сейчас это делаю. Вот она, рядом, сладкая, вкусная, отзывчивая, но закрытая на сто замков только потому, что внушила себе, что станет очередной. Хотя, чего я удивляюсь. Каждая женщина, даже если она отдалась на первом свидании, хочет быть особенной и единственной. Хотя и недолго.

Хочу снова предложить ей забыть о работе, поворачиваю голову, и сердце пропускает удар. Голодная Маша наконец отпустила гордость. Теперь она решила перекусить и все бы ничего, но я не ожидал, что это будет настолько впечатляющее действо.

Маша широко открывает рот, чтобы там поместился круассан, почти давится. Перед глазами тут же мыльные пузыри, в каждом из которых похабная картинка, как Маша стоит на коленях и давится моим тут же занывшим членом. Пялюсь как одержимый на губы и подбородок. Когда туда попадает пару крошечных капель соуса, кажется, что сейчас подохну от возбуждения. Она быстро слизывает все, старательно пережевывая еду.

— Что? — гундосит она, а я болезненно морщусь.

Всегда удобные штаны стали неприятно натирать, грудь распирать от желания. Маша постоянно делает такие вещи, которые любой нормальный человек примет за флирт, соблазнение. Но сама помощница даже не осознает, как выглядят ее губы, которыми она обхватывает очередной кусок круассана, или палец, которым она хочет убрать соус с щеки. Маниакальное желание замарать ее лицо другой белой субстанцией доводит до точки. Злит. Мешает. Раздражает.

— Ничего, — сжимаю кулаки и отворачиваюсь. Решаю для себя, что недельное воздержание пора заканчивать, тем более, совсем скоро у меня появится мощный рычаг давления на Машу. Да, некрасиво, да, нечестно и аморально, но я тоже устал ходить со стояком, когда совсем рядом есть на все готовая помощница.

Дух захватывает от лесов. Они раскиданы на огромной территории, от реки, которая словно разрезает лентой землю пополам, от гор, виднеющихся вдалеке. Утащить бы Машку туда, в одну из пещер, где ее крики бы резонировали от холодных стен мне обратно в уши.

Мне нужно отвлечься. На работу уже вряд ли получится, но и постоянно думать о том, как широко умеет Маша раздвигать ноги, такое себе удовольствие.

— Расскажешь, как в свои двадцать шесть ты осталась девственницей?

Маша сглатывает, стирает остатки соуса с губ, а я убираю пальцами остатки с щеки. Хотя вместо этого хочется размазать его по всему телу. Телу, которое уже в полной моей власти, но еще отчаянно цепляется за поломанные ветви.