Мичман Империи. Часть вторая (СИ) - Четвертнов Александр. Страница 58

— Суд мы выиграли, с твоей семьёй всё в порядке, — кивнул он и улыбнулся. — Так что готовься к бою спокойно, и давай развёрнутый доклад.

Гора с плеч. Просто крылья за спиной выросли. И не важно, что улыбка полковника похожа на оскал мегаладона. Неважно, что сейчас поедем брать Фроцмана. Сейчас я самый счастливый человек во вселенной! И мне всё по плечу.

— А… — Хотел я задать ещё один важный вопрос, но полковник меня прервал.

— Сюда нас Иллирика отправила, пришла ко мне, как только получила твоё письмо, — улыбка с лица Могутова исчезла, — и за это я с тебя спрошу, мы не пишем семье по открытым каналам, это ставит под удар всех.

Глава 26

— Понятно, значит вот как, — кивнул Могута, когда ознакомился с материалами дела и выслушал мой рассказ.

Фургон мчался к логову Фроцмана полным ходом. Пруха выжимал из антиграва всё возможное и даже больше. Наплевал на все правила дорожного движения, поднял его выше разрешённых трасс и рванул по прямой.

— Что ж, на этот раз выговора не будет, но на будущее запомни.

— Так точно, Ваше высокоблагородие, никаких служебных писем родным, — кивнул я.

Где-то под нами ревели сиренами жандармы, а на краю видимости в город влетали боевые машины планетарных сил. Пока что БАГи и БТРы, но это только начало. Всё же такая заруба в центре не осталась без внимания.

Армейцы тоже плевали на правила. Взлетали ввысь и мчались за нами. На радио прервали эфиры передач и сообщали срочные новости.

Никто ничего не знал. Все нервничали и ждали, чем всё закончится. Только мы спокойно сидели в салоне фургона и готовились к бою.

Гусаров что-то быстро жевал. Фея ковырялся в подсумке с гранатами. Гвоздь и Гадел уставились на меня и внимательно слушали рассказ о моих приключениях. Бобёр подозрительно косился на Правого, что забился в уголочек и старался не отсвечивать (я его понимаю, Могута на всех оказывал такое впечатление). А Чуватов, чему-то улыбаясь, задумчиво поглаживал станцию связи. Либо заглушил кого-то, либо просто музыку слушал. Вон как головой дёргает.

Мне же было хорошо и постоянно хотелось в бой. Как будто шило застряло в одном месте и зудело, зудело, зудело…

— Имя, — Могута повернулся к Правому.

— Мефодий, Меф, — отозвался тот, вжав голову в плечи.

— Индекс.

— Пятьдесят пять, — отвечал Правый, а я мысленно присвистнул.

Вот это да. Такой большой, а так боится. А потом я выпал в осадок, вспомнив с какой лёгкостью Могута выдернул его из кресла и вытащил наружу.

Каюсь, захотелось отсесть от полковника подальше, но потом напомнил себе, что мы на одной стороне. Теперь захотелось держаться ближе.

— Кто главный, кто командует, силы и роли в группе? — Могута задавал вопросы быстро и чётко. Мефодий также быстро отвечал, не задумываясь.

— Граф Сладкобаев глава схемы, индекс не знаю. Юра Петрушкин, Петрушка. Хакер и боец поддержки, сорок восемь пунктов, — начал перечислять Правый, а я записывал на диктофон и мысленно подбирал статьи, под которые подпадали их художества.

— Зигмунд Фергюсон, Зиф, мастер допросов, штурмовик, пятьдесят шесть пунктов, — так и знал, что Левый иностранец, хотя говорит без акцента.

— Ёрш Михайлов, имя и есть позывной, наш механик и пилот, боец поддержки, индекс сорок пунктов.

— Геннадий Малехов, Коммандор, командир нашей группы стирателей, шестьдесят пять пунктов, — признаться меня впечатлило. И с этим человеком мне хотелось тягаться? Его собирался арестовать? Хотя мне хватило бы и водителя.

От нервного смешка удержал только невозмутимый вид Могуты. Полковник смотрел на пленного с равнодушием чёрной дыры. Неужели его нисколько не заботит уровень чужой силы?

— Сколько операций провели? Как давно действуете?

— Вместе уже двенадцать лет, — Правый отвёл взгляд в сторону. — Каждый крупный розыгрыш работал на схему. — Он снова глянул на Могуту и извиняющимся тоном добавил: — но не всегда оканчивалось трупами, чаще просто изымали билет, такое, как сейчас у нас впервые.

— Гражданские в клинике есть? — спросил Могута.

— Нет, — покачал головой Мефодий, — только люди князя, даже врачей он привёз родовых.

Могута достал из кармана небольшой гаджет, нажал кнопку с боку. Тут же появилась голограмма скрещенных щита и меча.

— Боярин Могутов, — зазвучал ровный голос полковника, — Именем Императора объявляю во всегалактический розыск князя Сладкобаева за нарушение законов Империи, всех участников преступного сговора брать живыми или мёртвыми.

— ББоярин, — глаза Мефодия расширились и он захрипел, — ты оббещал, пощади.

— Моё слово, слово Императора, — Могута пронзил пленника взглядом, хотя, какой он пленник, ему даже руки не связали и блокиратор не вкололи. — Оно будет исполнено.

— Ваше Высокоблагородие, подлетаем, — вмешался в допрос Пруха. — две минуты, но там какое-то не здоровое шевеление.

— Приземляйся сразу после удара, — Могута закрыл глаза и откинулся на спинку сидения. — Туров, держитесь ближе и выполняйте все приказы, а теперь командуй.

У меня на тактической схеме появился особняк. Камера с фургона вывела. Могута обозначил место посадки. Я быстро отметил где и кому занять позицию и, взяв в руки метелицу, задумался. А что за удар?

Антиграв почти вертикально пошёл вниз. Металл заскрипел от перегрузок. Нас вдавило в сидения, а Пруха восторженно закричал. Скорость, как у кометы, но даже так я краем глаза заметил, два огненных росчерка. Они пронеслись мимо фургона.

Что это, артиллерия? Не понял я, а когда дошло, то уяснил одно — жизнь уже не будет прежней.

Два огненных шара размером с грузовик!

Метеоры врезались в клинику.

Один в само здание, другой на лужайку перед. Туда, где Пруха наблюдал нездоровое шевеление.

Тряхнуло всю округу. Даже антиграв затрясся. Вспышка ослепила.

Местность изменилась.

Над клиникой мерцал огромный щит. Шар разлетелся на миллионы искр, поджигая всё вокруг, но здание осталось целым. А лужайка… Не было её больше.

Шевеления, одним словом, не наблюдалось. Только здоровенная воронка, котлован, в центре выжженного пятна, даже трупов не осталось. И что мы здесь забыли? Лично я с отделением.

Фургон затормозил на границе воронки. Мы выпали из него, как рассыпанные кнопки из коробка. Тут же присели и залегли на позициях. Фея выпустил ракету и отбросил трубу гранатомёта. Схватился за винтовку.

Оперённый снаряд вжикнул и бесславно взорвался, встретившись с силовым щитом перед зданием.

— И зачем? — спросил Бобёр по связи.

— А чего они? — откликнулся Феймахер, обозначая цели.

И действительно, а чего они?

Из здания клиники вышли четверо. Впереди, всё лицо в бинтах, шёл Малехов — бывший Фроцман. За его спиной двигались остальные члены команды.

Не торопясь они подошли к другому краю воронки и замерли одновременно с Могутой. Полковник, к слову, тоже не спешил. Вылез из фургона, словно на прогулку направлялся.

— Иди к своим, — бросил Могута себе за спину, и я, через шлем Гадела увидел Мефодия, что разлёгся за нашими спинами.

— Ты обещал пощаду! — воскликнул Правый.

— Это она и есть, — Могута даже не обернулся, лишь силой поднял пленника на ноги и толкнул вперёд. — Слово Императора всегда соблюдается.

Мефодий не ожидал такого. Споткнулся и, размахивая руками, покатился на дно воронки. Докатился, встал на ноги. Обернулся на нас и стал карабкаться вверх.

Он карабкался и оборачивался. Карабкался и оборачивался.

Долго карабкался.

И вот, он, наконец, вылез.

Меж нами сто метров где-то было, но визор показал и записал всё, что произошло в следующие секунды.

Малехов что-то спросил. Правый ответил, вскинул руки, возник щит и тут же рассыпался, а голова бывшего пленника провернулась на триста шестьдесят градусов. Тело постояло несколько мгновений и мешком осело на землю, тут же вспыхнув пламенем.

— Что мы здесь забыли?!!! — пришло по связи от Бобра, и восклицательных знаков было куда больше.