Лирик против вермахта (СИ) - Агишев Руслан. Страница 58

— Доходяги, чего уж тут…

Врезался в память один мальчишка лет двенадцати у фрезерного станка. Стоял на высоком деревяном ящике, чтобы до ручек доставать. Лицо темное, все в разводах от пота и грязи. Одни глазенки только сверкают, когда нужно было рычаг крутануть, или заготовку снять. Видно, что тяжело, но губу прикусит и дальше шурует.

— Физика не та. Сами весят столько же, сколько и генераторы, которые собирают. Оттого и лезу косяки со всех щелей.

Помимо этого, хватало и других причин, так или иначе влияющих на брак. К примеру, дикий холод в цехах, от которого пальцы не гнулись и люди больше на роботов походили.

Еще у многих одежда ни к черту, которая и не грела, вовсе. Хорошо, если пальто осеннее со старым свитером и шарфом, а у некоторых и этого не было. Совсем уж пропащее дело с обувью было. В тридцатиградусный мороз парни и девчонки ходили в обычных ботинках, в которые для тепла пихали и тряпки, картонки с газетами.

— Больше на беспризорников времен Гражданской похожи…

А раз причин столько, то и простого решения не было. Один из замов директора, правда, на совещании грозился всех нарушителей трудовой дисциплины и бракоделов к стенке поставить. Только проблему этим вряд ли решишь.

— По логике этого деда, тут целый тех, если не больше, стрелять нужно. А что потом? Потом задница, причем для всех, включая его и директора завода! Производственный цикл будет нарушен, раз! Опытных рабочих взять негде, два! Новых рабочих нужно будет учить, три! План опять летит к черту.

Словом, непростая получалась ситуация. Только силой и страхом ее не решить, а чем другим тогда? Если кнут не работает, попробовать пряник? А какой пряник — деньги, паек? Накидывая варианты решения проблемы, Мишка взял новый листок. Старый был уже густо покрыт всякими геометрическими фигурами, напоминая картину какого-нибудь безумного абстракциониста.

— Значит, поощрение… Подкрепление положительного действия, — Мишка вспомнил лекцию одного модного в столице коуча по работе с клиентами, что ему как-то довелось прослушать. Ухоженное мужское лицо с узкими очками на носу сразу же всплыло в памяти. — С этим понятно. Введем дополнительный паек для тех, кто работает качественно. Можно подумать и по поводу относительного комфорта на рабочих местах…

За неполные полчаса Старинов более или менее решил, как повысить мотивацию у работников. Обговорит это все с директором, получит необходимые ресурсы, и считай, что дело в шляпе.

— А вот что делать с неформальными лидерами? Если не разобраться с этими, то все планы по поощрению добросовестных работников полетят в тартарары…

Явных лидеров, что были у всех на виду и держались за воровские порядки, было двое. Это два брата Сажины: старший, высокий крупный, по прозвищу Сенька Бык, и младший, Саня, худенький, бледный, похожий больше на скрипача из симфонического оркестра. Первый, если обратиться к анатомии, был телом, а второй головой этого единого организма.

— Хорошо сработались, устроились, как у себя дома. Одних запугали, а вторым мозги капитально промыли. Что ни спросишь, молчат или просто крутят головами. А, главное, к Сажиным никаких вопросов нет. Пусть и хулиганы, но работают отменно. Рабочее место всегда прибрано, инструменты в порядке, план выполняют. Ни прокопаешься…

Конечно, некоторую помощь ему могут оказать комсомольцы из работников. Но их было не очень много, и в основном девчонки. Поэтому особо надеяться на них не следовало.

— С Сажинами все равно нужно что-то решать. И путей тут по большей части только два. Первый — они помогают мне или просто стоят в сторонке. Второй — они мне ставят палки в колеса. Именно так, только два пути.

Постепенно, план у него оформился в нечто понятное, стройное и удобоваримое. Теперь осталось лишь начать действовать.

— Ну, поехали, — вздохнул Мишка, ясно понимая, что ввязывается в очередную авантюру. И что-то ему подсказывало, что здесь в самом центре столицы может оказаться гораздо опаснее, чем на линии фронта и даже в глубоком немецком тылу. — Посмотрим, какой из меня организатор.

Первые несколько дней изменений особых на заводе не было. Все оставалось, по-прежнему. С заводским гудком включались станки и конвейер, начинали гудеть генераторы, цеха заполнялись работниками. Поздно вечером все выключалось, погружая громадные помещения в тишину и мрак до следующего утра. Но эта неизменность и рутина была кажущейся, под которыми пряталось нечто новое.

— … Михаил Ильич, побойся Бога! Какая еще комната отдыха⁈ Дух перевести и погреться могут и у костра. Специально же там место отгородили, — директор плелся за Стариновым с видом побитой собаки. То и дело громко вздыхал и начинал причитать, что нет одного, второго, третьего, что опять план горит, что за такие траты по головке не погладят и т.д. и т.п. — И чтобы с дверью была, и с печкой… Может туда еще самовар поставить?

Мишка, вышагивавший по коридору первым, резко встал, как вкопанный. Развернулся к директору, который тут же испустил горестный вопль. Сразу понял, что лишнего сболтнул.

— Отличная идея. Товарищи смогут, если совсем невмоготу станет, заскочить в комнату отдыха, погреться, выпить стакан горячего чая. Очень хорошо. Найти и поставить, ясно?

Тот со страдальческим выражением лица кивнул. При этом молчал, как рыба, явно боясь еще чего-то лишнего ляпнуть.

— Нужно сделать хотя бы косметический ремонт, — продолжил Мишка. — Чего опять? Сам сделаю! Нужно, кровь из носа! Они здесь пашут, как проклятые. Пусть хоть возможность будет пару минут по-человечески посидеть. А теперь по туалету…

Он свернул и пошел по другому коридору.

— Я зашел туда, а потом едва выбрался. Да, негры в Африке гадят в лучших условиях… Вы чего всем заводом не могли нормальный сортир сделать⁈ У вас же женщины и девушки работают!

Директор, когда Мишка с вопросом посмотрел в его сторону, открыл было рот для ответа, но сразу же закрыл. Нечего было сказать.

— Я не говорю про унитазы и рукомойники, но двери-то можно было поставить! А помост с дырами обновить сложно⁈ У вас дерева столько, что сортир в два этажа построить можно! Людей что ли нет? Так для себя же стараетесь…

Туалет, и правда, был одно название. Продуваемый всеми ветрами барак, одноэтажное здание из сосновых лесин, построенное еще при царе Горохе. Сюда не то, что ходить, просто подходить страшно.

— Понял, Михаил Ильич. Будем думать, как сделать. С завхозом поговорю, чтобы он там по сусекам пошуршал, гвозди, доски, железо и что там потребно, выдал, — кивал директор, что-то чиркая себе в записную книжку. — С сортиром, точно, нехорошо получилось. Давно уже этот вопрос поднимался на всех собрания. Только все недосуг было.

От туалета вновь вернулись в кабинет директора. Предстоял еще один разговор, посерьезнее.

— … Ну, Михаил Ильич, ты прямо без ножа режешь! — самым натуральным образом взмолился директор, заламывая руки. Со стороны, посмотришь, подумаешь, что самого последнего лишают. Гениально у него получалось. — На каком таком основании я буду дополнительную пайку выдавать? Какую бумагу писать? Главное, что в них писать? Меня же с этими самыми бумагами съедят! Или к стенке поставят!

Мишка, наклонив лобастую голову, продолжал «давить». Без материального поощрения весь его план можно было смело выкидывать на помойку.

— Мне, товарищ Веретенников, позвонить товарищу Сталину? — понизив голос, спросил Старинов. При этом глядел ласково, как на дурачка. Мол, ты чего, пень с ушами, совсем с ума сошел. — Давайте у него спросим, что вам делать. Позвонить?

Директор завода даже за голову схватился, а его горестный вопль был, наверное, и у проходной слышен.

— Нужно изыскать резервы, товарищ Веретенников. Я подготовил кое-какие расчеты. Вот бумаги, — Мишка передал пару листков с расчетами. — Расходы получаются небольшими, как говориться, в пределах погрешность. А вот эффект от всего этого более чем значительный. Кстати, я тут на складе видел тюки с телогрейками и спецовками, — директор снова в лице переменился. С трудом сохранив самообладание, медленно кивнул. Мол, бери и это, грабь, пей кровушку. — Надо будет и одежду использовать для поощрения отличившихся в ударном труде. Не надо бояться, товарищ Ведернико, — Мишка широко улыбнулся и подмигнул. — Считайте, что у вас есть картбланш с самого верха!