(не) Верь мне (СИ) - Таежная Екатерина. Страница 9

— Знаю. Но я должен тебя обследовать.

— Не должен. Я же говорю, у меня все нормально. Ничего не болит, сплю хорошо…

Лионкур снова перебил девушку:

— Уверена?

В общении с этим маджикайем Ника частенько опускалась до фривольного тона и двусмысленных намеков.

— В том, что сплю? Или в том, что мне хорошо, когда я сплю? Или почему мне хорошо, если я сплю одна?

Мужчина вздохнул и спросил:

— А галлюцинации?

— Лонгкард! Да не было у меня никаких галлюцинаций. Это Кирран тебе настучал, да?

— Какая разница кто?

— Я убью его! — возмутилась Ника. — За дверь кухни не успела выйти, а он уже наябедничал!

— Не кричи ты так. Я могу посчитать это за синдром неврастении.

Девушка медленно выдохнула, сдержанно заговорила:

— Извини. Я просто устала объяснять всем, что у меня все нормально. Ровно настолько, чтобы не обращаться за помощью к реаниматору.

— А за помощью к другу? — спросил Лонгкард.

— Тем более!

— Дорогая, я настаиваю. Или ты хочешь, чтобы я вызвал за тобой бригаду не очень нежных адептов?

— Ох-да, пожалуйста, будь так любезен. Это именно то, что мне сейчас необходимо.

— Если завтра не появишься у меня, будь уверена, я так и поступлю. А если действительно все хорошо — дам тебе сладкую витаминку.

— Спасибо, но у меня уже где-то валяется баночка твоих витаминок.

Лионкур ласково понизил голос:

— Почему ты меня избегаешь? Что не так?

В этот момент Нике показалось, что уютная постель стала менее мягкой, а подушка, на которой она лежала весь разговор превратилась в агрессивного ежа.

— Я вовсе тебя не избегаю, — девушка поднялась с кровати, пружины облегченно скрипнули. — Ненавижу эти осмотры. Карты, провода, иголки, пробирки. Я каждый раз чувствую себя рождественским гусем, которого бессовестно потрошат перед праздником. Ненавижу.

— Приходи, сначала просто поговорим.

— Ты всегда так говоришь, а потом приходится раздеваться.

Ника понимала, к каким бы уловкам она не прибегала, рано или поздно придется встретиться со старым приятелем. В конце концов, существовали осмотры на профпригодность, заключения которые ставил именно Лионкур. Девушка пожала плечами и согласилась:

— Хорошо. Я как буду готова, позвоню тебе.

— Как скажешь.

— Тогда до связи.

— Ника?

— Что?

— Был рад тебя услышать.

Девушка искренне улыбнулась. Мгновение погодя она бы и сама призналась, что получила наслаждение от общения с лечащим врачом, если бы эту откровенность не спугнула прилетевшая в голову подушка. Ника раздосадовано обернулась. По кровати скакало маленькое волосатое существо: большеголовое с чумазым человеческим лицом, оно зубоскалило и гоготало.

— Кииииииииии-ррррр-аааааан! — завопила Ника.

Существо зарычало в ответ, сигануло с кровати и многообещающе выставляя когти, двинулось на перепуганную девицу.

— Пошел отсюда! Пшел вон! — прикрикнула Ника и для большего устрашения топнула.

Барабашка зашипел, прыгнул девушке на бедро и стянул с него полотенце. Ника уж было дернулась в голозадую погоню за волосатым хохотуном, но дверь спальни отворилась, заворожив стоящего на пороге подвыпившего «героя». Кирран удивленно махнул тигриным хвостом и растерянно отвернулся.

— Ээээээээээээээй! — смущенно заголосила Ника, второпях приседая и прикрывая нагое тело стянутым с кровати одеялом. — Стучать надо!

— Ты так орешь, я думал, что-то случилось.

— Да случилось! Убери эту тварь из моей комнаты! Я же просила, чтобы ты держал их у себя.

Кирран посмотрел в указанную сторону виновато.

— Бу-у-улька, да ты мой хороший иди сюда. Как ты тут оказался?

Ника скривила презрительную гримасу:

— Булька?

Существо с головой завернулось в бессовестно похищенное полотенце.

— Ой, ты посмотри какая ляля, — умиленно восхитился Кирран, протягивая барабашке ладони.

— Ляля? Ты очумел, Кирран? — девушка раздраженно замахала руками, — немедленно убери эту мохнатую тварь из моей комнаты.

Барабашка угрожающе рявкнул, но как только был взят на руки и приголублен, доброжелательно замурлыкал.

— Не кричи, ты его пугаешь, — шепнул Кирран.

— Я пугаю? Кир, ты ведь знаешь, я ненавижу домовых!

— Знаю, знаю… не кричи, — тихо оправдывался Кирран. — Завтра я его обязательно пристрою. Ты не представляешь, в каком месте он жил.

— Мне это абсолютно не интересно. — Ника встала, завернулась в одеяло и только сейчас сообразила выключить телефон. — Черт, Лионкур теперь точно вышлет адептов.

Барабашка клацнул зубами, оскорблено наблюдая за сердитой девицей.

Кирран пожал плечами.

— Понятия не имею, как он у тебя оказался. Честно. Я вроде запирал его. Наверное, Дин подшутил.

Зная мерзкие забавы невидимки, Ника мгновенно остыла.

— Унеси его отсюда, пожалуйста, — устало попросила она.

Кирран подмигнул подруге и вышел из комнаты, осторожно закрывая за собой дверь.

— И солью у порога не забудь посыпать! — вдогонку крикнула Ника. — И верни полотенце!

Как известно домовые — это представители нечистой силы, которые официально «не делают зла», а выбирают исключительно шутливые способы общения. Нике не нравились подобные методы, да и любые контакты с домовыми всегда заканчивались взаимной неприязнью. Истинная причина такой враждебности таилась в раннем детстве: мохнатый злыдень, что жил тогда в их доме частенько пугал девочку, глумился, будил посреди ночи, оставляя на теле синяки и царапины. Теперь же, когда агенту Верис приходилось жить под одной крышей с охотником на барабашек, она была вынуждена пользоваться простыми способами защиты — посыпать у порога комнаты солью и поставить у двери веник. Обычная девушка боялось бы мышей, а барышня маджикай — домовых.

Глава 3. ПАНТЕОН ДРАКОНОВ

Безликие существа смотрели в окна. Дикие глаза перемещались, словно гаснущие звезды — ярко и быстро. Темно-алые каскады невинной крови трусливо бежали по стенам, движимые инстинктивным желанием сплотиться в огромную лужу. Под потолком проносился Ужас, срывая головы неуспевших пригнуться. Тела, лица, имена кружились в бесовском аттракционе, вызывая дурноту и рези в области живота. Не смотреть, не вглядываться. Бежать. Ожившие коралловые бусины, будто безрассудные блохи, прыгали в огонь и клекотали от жара. Летающие пентаграммы, знакомый силуэт, чужой голос. Безотрадный взгляд в сизом тумане. Огромная пасть. Демонический смех в сопровождение смены безумных ликов. Удушение… страх…

Ника открыла глаза. Ощупала шею. Ночной кошмар, как шуганная крыса, исчез при свете настольной лампы. Девушка слышала, как секундная стрелка на часах отставала от биения ее сердца. Грудная клетка беспокойно вздымалась, с каждым выдохом отпуская тревоги. Ника потянулась к зашитой котомке, по самый локоть запустила руку в тряпичные недра. Пара минут поиска явила бутылек веселого морковного цвета. Пусто. Досадно.

Решив остудить кошмарный сон прохладой, Ника поднялась и неторопливо вошла в ванную. Мимолетный взгляд в зеркало.

— Нда-а-а, — протянула она, — однако…

С отражения на нее смотрела бледная всклокоченная мамзель, красоте которой позавидовала бы любая болотная шишимора. А еще эти ожоги, шрам.

Омыв холодной водой лицо, шею и пригладив волосы, Ника еще раз взглянула в зеркало. Девушка не ждала, что отражение заговорит, разрушая мифы разума. Но надеялась, этой возможностью воспользуются глаза, которые сейчас выразительно помутнели, стыдливо опускаясь вниз.

— Мне не могло показаться, — сама себя убеждала Ника.

Когда все вокруг говорят, что ты дурак, волей-неволей начинаешь подозревать себя в этом. Глаза разубеждать хозяйку не стали. Ника выдохнула, сняла висевший на крючке халат и ушла прояснять обстановку. Опасаясь домовика, настороженно выглянула из комнаты, на всякий случай, вооружившись стоявшим у порога веником. Не заметив ничего мохнатого и сверхъестественного, потрусила к соседу. Дверь в эту комнату редко запиралась. Девушка запахнула халат, осторожно повернула ручку и заглянула. Посреди комнаты находилась небольшая двуспальная кровать, на ней почти «мертвое» тело домового егеря Мак-Киррана-Сола.