Мое темное желание (ЛП) - Хантингтон Паркер С.. Страница 73

Я провел кончиками пальцев по ее голове, массируя кожу головы, в основном для того, чтобы отвлечься от гнева, кипевшего внутри меня.

Фэр прижалась щекой к моему прессу.

— Она не хотела, чтобы я присутствовала на похоронах отца. Наверное, чтобы сделать мне больно, а заодно убедить людей, что мне было все равно, когда она оглашала его завещание.

Ее глаза блестели от непролитых слез.

К счастью для меня, Веры поблизости не было. Провести остаток жизни в камере смертников казалось мне унылым существованием.

Я размял узел на ее шее, проведя большим пальцем по его волосам, надеясь снять напряжение.

— Все, кто тебя знает, знают, что ты любишь своего отца.

— Никто здесь не знает меня, кроме тебя. — Она сморщила нос, утирая слезы, которые никак не хотели проливаться. — У меня были варианты. Я не буду притворяться, что у меня их не было. Ари — наследница огромного состояния. Я могла бы обратиться к ней за кредитом. Она бы даже не попросила меня вернуть долг. А другие мои друзья-фехтовальщики, если бы я сказала им, что нуждаюсь в деньгах, выделили бы деньги на билет на самолет.

Моя рука скользила по ее затылку к челюсти, просто касаясь ее.

Удивляясь тому, что я могу.

Удивляясь тому, что она позволила мне.

И понимая, что мне нужно что-то с этим делать, иначе я выслежу Веру Баллантайн.

— Но я была так чертовски… горда. — Выражение лица Фэр потемнело, взгляд уперся в невидимую точку на потолке. — Моя гордость не позволяла мне просить денег. Даже на похороны отца.

Она повернулась на бок, уткнувшись носом в мой живот. — Я всю жизнь была беспомощна перед Верой, Региной и Табби. Но это была моя первая битва с ними без папы за спиной. Я хотела показать им, что могу постоять за себя.

Стыд сочился из ее пор.

— Я плохо соображала. — Ткань моей рубашки заглушила ее голос. — Я только потеряла отца. Я была без денег, на другом конце света, с двумя днями на билет домой. Я не могла смотреть в будущее. Ни своей фехтовальной карьеры. Ни Олимпийских игр.

Пальцы Фэрроу сжались в плотные кулаки на моем бедре.

— В день смерти отца он должен был лететь в Корею срочным рейсом. Чтобы посмотреть на мои соревнования. Мой последний поединок перед возвращением в США для участия в олимпийском отборе. Появилась Лаура Мюллер. Богатая, молодая, талантливая, но не обладающая достаточным уровнем мастерства, чтобы победить меня.

Она втянула воздух, и кончики ее ушей стали розовыми.

— Ее отец подошел ко мне за несколько недель до этого и намекнул, что хочет заключить сделку. Что соревнования для меня ничего не значат, так как я все равно попаду на отборочные соревнования в Северной Америке, обыграю всех и получу место в команде США.

Я разжал ее кулаки, успокаивая следы от ногтей на ее ладони.

— Но для Лауры… победа над такой фехтовальщицей, как я, придаст ей уверенности, чтобы участвовать в европейских отборочных соревнованиях. — Плечи Фэр напряглись. — Конечно, я отказалась. И продолжила жить дальше, как будто ничего не произошло.

— Но в то утро, когда проходили соревнования, я надела костюм всего за несколько дней до похорон отца, и мне никак не удавалось туда попасть. — Она вздохнула, закрыв глаза. — Я сидела в раздевалке и думала… Что может повредить? И я заключила сделку…

Одинокая слеза выкатилась из ее правого глаза, каскадом скатилась по щеке и исчезла в толстовке.

— Я согласилась проиграть матч в обмен на билет в Вашингтон и неограниченные судебные издержки. — У Фэр отвисла челюсть. — Я знала, что Вера сделает что-то нечистое с завещанием. Что мне понадобится адвокат. Все казалось таким простым. Таким безобидным. Никто не должен был узнать.

Я провел пальцем по переносице.

— А как они узнали?

Я несколько раз смотрел этот матч на YouTube после того, как Том предоставил мне полную биографию Фэрроу. В ее налитых кровью глазах читалось явное горе.

Диктор даже отметил недавнюю кончину отца Фэр. Любое ее выступление — хорошее или плохое — должно было быть правдоподобным.

Но я все еще не понимал, как мне удалось разгадать этот недостающий кусочек головоломки. Как поймали Фэрроу.

— Вера. — Фэрроу фыркнула. — А как иначе?

Я собираюсь убить эту женщину.

Медленно. Болезненно. С энтузиазмом.

— Я успела на похороны отца как нельзя вовремя. — Дрожащий вздох вырвался из груди Фэр. — Как раз в тот момент, когда его гроб начали опускать в землю. Я бросилась на него и крепко обняла, плача на нем.

Горькая усмешка подкралась к ее горлу.

— Это была большая сцена. И последний раз, когда я плакала. — Она сделала паузу, глубоко задумавшись. — До этого момента. До тебя.

Жестокие мысли лезли в голову.

Бесполезные, нереальные мысли.

Позволь мне стать твоим убежищем, Фэрроу Баллантайн.

Позволь мне искупить тебя, как ты искупила меня.

Я взял ее руку в свою и крепко сжал.

— Что сделала Вера?

— Устроила грандиозную сцену, конечно же. Она вырвала меня прямо из гроба на землю. Ее родственникам пришлось отскребать ее от меня. Потом она начала кричать на меня. Что я не имела права там появляться. Что меня туда не приглашали.

На губах Фэрроу заиграла небольшая ухмылка.

— Я ответила, как всегда. Так я и оказалась на другом конце света. Ей надоели мои "непокорные" выходки. Я всегда не позволяла Вере, Регине и Табби издеваться надо мной.

Лента гордости обвилась вокруг моей груди. Раньше меня раздражало, что Фэрроу отказывалась терпеть дерьмо, особенно от меня. Но я стал с нетерпением ждать ее нахальства и стремился к нему каждый день.

Ты в полном дерьме.

Словно услышав мои мысли, Фэрроу вздохнула.

— Табби визжала так громко, что у меня лопнули барабанные перепонки. «Но как она вообще сюда попала, мама?» А Регина отказалась от выступления. «Ты же сказала, что опустошила ее банковский счет». Ее слышало достаточно людей, чтобы толпа задыхалась.

— И что же произошло?

— Вера оттащила меня за дерево и сказала, что поговорила с мамой Лауры. Что она призналась во взятке. Должно быть, они упустили это из виду, потому что считали ее моей фактической матерью. Они точно не думали, что Вера побежит с этой информацией в Олимпийский комитет.

— А что было потом?

— Они оштрафовали меня. В одночасье моя репутация среди чиновников развалилась на куски. Команда США исключила меня из отборочных соревнований. Единственная причина, по которой ситуация не обострилась, — это Андраш. Все его почитают.

— Он никогда не выигрывал медалей. — Я провел рукой по челюсти, вспоминая досье, которое я читал на него. — У нас никогда не было фехтовальщика, который выиграл бы олимпийское золото.

— Он грубоват. У него характер, как у пробки. Только мне удается держаться с ним. Впрочем, это неважно. В сообществе ходит городская легенда, что для медали достаточно провести с ним одно занятие. Это правда. Последние четыре медалистки среди женщин тренировались с Андрашем. Они просто не брали его в качестве тренера, потому что он яростный засранец.

— А Вера? Она просто согласилась с тем, чтобы все было под шумок?

— Вера согласилась не бегать в прессу, если я останусь в своей полосе и сделаю всю ее грязную работу.

Остальные части головоломки встали на свои места.

Почему Фэрроу стала Золушкой 2.0.

Почему она все еще занималась фехтованием, надеясь принять участие в Олимпийских играх.

И почему она провела утро в слезах, когда ее шанс был официально упущен.

— Я никогда не смогу заниматься этим профессионально. — Фэр покачала головой, вскочила на ноги и подошла к окну. — Этой мечты больше нет. Она мертва. Как и мой отец.

— Почему Вера слила его?

Фэр обняла себя за плечи, глядя на розовые кусты.

— Вера узнала, что у меня есть частный детектив и стадо адвокатов, которые рыщут вокруг. Она нашла Тома, который рылся в ее мусоре посреди ночи.

Ублюдок.

— Откуда ты знаешь?

— Она написала мне сообщение.