Да здравствует король (ЛП) - Хара Кай. Страница 23

Мой белый шелковый бюстгальтер тоже промок и не скрывает твердые пики моих пыльно-розовых сосков, которые напрягаются, упираясь в ткань.

Я случайно даю Роугу и всем его друзьям бесплатное шоу. Если судить по движению его груди, его дыхание так же беспорядочно, как и мое. Резкие вдохи вырываются из него, когда он смотрит на меня, его ноздри раздуваются, татуированные руки сгибаются. Опасность вокруг него ощущается физически.

Похоть и гнев пронизывают воздух, искрясь между нами, как триппер.

Он встает, хватает свою толстовку за горловину и срывает его, преодолевая пространство между нами в два огромных шага.

— Надень это. — Требует он, протягивая его мне.

— Зачем? Разве это не то, чего ты хотел — чтобы я была унижена во всех отношениях? — говорю я, гневно скрещивая руки на груди.

Это движение только подталкивает мою грудь к нему. Он опускает взгляд, и на его лице снова появляется голод.

Я делаю шаг назад.

Его рука хватает меня за талию, прижимая обратно к себе.

— Не. Двигайся. — Он угрожающе предупреждает.

Его пальцы впиваются в мое бедро, он держит меня под контролем. Мои руки сложены на его груди, я прижата к нему. Я чувствую, как его член упирается мне в низ живота.

Мои бедра сжимаются, а пальцы впиваются в его рубашку, когда возбуждение накатывает на меня. Будь он проклят за то, что выглядит так красиво, даже когда мучает меня. Я снова пытаюсь отодвинуться, но он крепко прижимает меня к себе.

— Что ты делаешь?

— За моей спиной десять парней ждут, когда ты отойдешь, чтобы они могли еще раз взглянуть на твои сиськи, так что не двигайся. — Он прорычал это сквозь стиснутые зубы, все еще раз подталкивая ко мне толстовку. — И надень это.

Я беру его в руки, но не делаю ни малейшего движения, чтобы надеть вещь.

— С чего ты взял, что я когда-нибудь сделаю все, о чем ты меня просишь?

Его глаза сверкают на его дурацком красивом лице.

— Потому что теперь ты знаешь, что произойдет, если ты этого не сделаешь.

Дрожь пробегает по моему телу при воспоминании о том, как он меня отшлепал. На какую-то долю секунды я подумала о том, чтобы не делать того, что он хочет, чтобы он мог наказать меня снова.

— Разве не ты сказал, что я сосала член за свою стипендию? Что значит показать сиськи еще нескольким людям, когда, очевидно, я встала на колени, чтобы добиться успеха? — Я спрашиваю легкомысленно, дразня его словами.

Его рука вскидывается и хватает меня за челюсть, притягивая мое лицо к своему.

— Так вот кто ты? — Мрачно спросил он. Его голос напряжен, напряжен до предела. — Ты шлюха?

Все еще находясь в его объятиях, я сокращаю расстояние между нашими лицами, пока нас не разделяют считанные миллиметры. Его глаза несколько раз опускаются к моему рту, а затем снова поднимаются и встречаются с моими.

Я так близко к нему, что мои губы касаются его губ, когда я говорю.

— Разве ты не хотел бы узнать?

Звенит звонок.

Я вырываю свое лицо из его рук и убегаю.

Я швыряю вещи на пол и с шумом опускаюсь на свое место. Я в таком дурном настроении, что даже греческая мифология не может унять мой гнев. Я все еще сжимаю в руке дурацкую толстовку Роуга.

Это толстовка RCA Running (прим. пер. команда университета по бегу). Я не знала, что он занимается бегом. На спине имя «Ройал» написано над огромной цифрой «1».

Конечно, блять, конечно.

— Наглый засранец. — Бормочу я, выворачивая ее наизнанку и надевая. Я хочу, чтобы мои сиськи вошли в мировую историю примерно так же сильно, как я хочу, чтобы меня ассоциировали с его именем.

— Что это?

Я высовываю голову из-под капюшона толстовки и вижу Джереми, непринужденно разлегшегося на моем столе.

— Извини, не обращай внимания. — Говорю я, продевая руки в рукава и вытряхивая волосы из капюшона. — Просто разговариваю сама с собой.

— Не беспокойся. Я хотел уточнить, в четверг все еще в силе?

Я делаю паузу на полпути к закатыванию одного из рукавов толстовки. Роуг выше меня на целый фут, и я плаваю в его одежде.

— Четверг?

— Ну, знаешь, репетиторство…

— Репетиторство! Точно. Извини, вылетело из головы.

— Ничего страшного. Итак, в восемь вечера? Я заеду за тобой?

— Ты мне мешаешь, Рэтфорд. — Смертоносный голос раздается за его спиной.

Роуг возвышается над плечом Джереми и смотрит на нас.

— Нет, не мешаешь, Джереми. Не обращай на него внимания. — Я говорю, кладя руку ему на бедро.

Мышцы на челюсти Роуга яростно дергаются. Его взгляд опускается вниз и обжигает руку, касающуюся Джереми, раскаленным взглядом.

Его глаза снова поднимаются и встречаются с моими. Не отрываясь от меня, он произносит приказ.

— Проваливай, Рэтфорд.

Джереми уходит, чертов трус. Это еще один жизненный урок от моей мамы: никогда не доверяй человеку, который носит мокасины и думает, что это модно.

— Так вот перед кем ты в следующий раз встанешь на колени? — Роуг злобно шипит на меня. — Удачи ему возбудиться, когда он увидит, что это ты держишь его вялый член.

Моя рука вылетает прежде, чем я успеваю остановить ее, и ударяется о его щеку. Его лицо дергается вправо и на мгновение замирает.

Он смотрит на меня боковым зрением, а затем снова поворачивается ко мне лицом. Я собираюсь дать ему еще одну пощечину, но на этот раз он выхватывает мое запястье из воздуха прежде, чем оно успевает коснуться его щеки.

— Да пошел ты! — Я рычу на него, грудь тяжело вздымается.

— Мисс Уорд! Мистер Ройал! — Я поворачиваюсь в сторону прерванного занятия. Это профессор Дункан, наш учитель истории. По его потрясенному выражению лица я понимаю, что он был свидетелем, по крайней мере, части нашего спора и последовавшей за ним физической драки.

— В кабинет директора. Сейчас же.

Если мне показалось, что Беллами выглядела бледной, когда Дункан поймал нас, то это ничто по сравнению с белым блеском ее кожи, когда мы сидим в кабинете директора Торнтона.

Ее одежда все еще пропитана водой, и я думаю, не из-за этого ли она так плохо выглядит.

Она выглядит так, будто в любой момент может упасть в обморок.

Я настороженно слежу за ней, пока Торнтон садится в кресло.

— Крики. Ругательства. Физическая перепалка на уроке профессора Дункана. И, судя по всему, это не первый инцидент между вами. У меня здесь полдюжины разных учителей, которые жалуются на ссоры и драки в своих классах. — Он зачитал, читая из папки на своем столе. — Объяснитесь.

Я молчу.

Беллами сидит на стуле рядом с моим, вжавшись в сиденье, как бы стараясь исчезнуть. Со временем она выглядит все хуже, ее цвет кожи на глазах становится совершенно пепельным. В ней нет того огня и остроумного подшучивания, которые она обычно демонстрирует, когда мы ссоримся. Как тогда, когда она насмехалась надо мной, выйдя мокрой из пруда.

С ее волос капала вода, рот был разинут.

Она выглядела просто ошеломительно.

А теперь она сидит тихо, свернувшись калачиком.

Мне это не нравится.

— Очень хорошо. — говорит Торнтон, раскладывая страницы на своем столе. — Ройал, не думай, что ты выйдешь из этого положения из-за своей фамилии. Шесть недель отработок после уроков для вас обоих, и официальное замечание в ваших личных делах.

При этих словах Беллами складывается пополам на коленях, опустив голову на руки. Все ее тело дрожит.

Торнтон продолжает говорить, не обращая внимания на ее реакцию.

— Библиотека Макли должна открыться в ближайшее время, но я признаю, что мы не успеваем расставить книги по полкам. Следующие шесть недель вы проведете за уборкой и организацией библиотеки перед торжественным открытием.