Притяжение влюбленных сердец (СИ) - "Цветы весеннего сада". Страница 100

- Похоже она действительно счастлива, Витя. - сквозь слезы улыбалась Мария Тимофеевна, а он как мог, утешал ее. Супруга в разлуке с единственной дочерью стала такой сентиментальной. Они обязательно встретятся! Несколько лет пролетят быстро. Может быть, они и сами отважатся приехать навестить дочку.

Супруги Мироновы не знали, что отправиться в гости пока не получится. Вмешались объективные обстоятельства.

В конце января дорогая Мария Тимофеевна, всегда такая активная и деятельная, вдруг начала сильно недомогать, ходить бледной и квелой. В голове поселились сомнения, что с ней не все в порядке. Маша начала буквально таять на глазах. На прогулках ее бросало то в жар, то в холод. От простых житейских хлопот у мадам Мироновой так колотилось сердце, что казалось оно сейчас выпрыгнет из груди. Доктор, слушая сердечный ритм, озабоченно качал головой и выписывал настойку. Рекомендовал покой. Прогулки стали даваться с трудом. Иной день Маша проводила весь день в постели, извиняясь перед мужем за слабость и предпочитая просто спать. Начались неясные боли. Маша совсем мало ела и сильно похудела. Виктор Иванович сходил с ума от беспокойства. Супруга сама ужасно грустила, ее сковала апатия. Своею безучастностью она хоть немного отгораживалась от страха, который внушала ей неведомая болезнь. Хотелось жить, но самочувствие было очень скверным!

Приглашенные доктора разводили руками, уповая на возраст обследуемой. Мол, месье, не обессудьте, после сорока лет все в руках божьих, заболеть может любой орган, что угодно, медицина не всесильна. Один из докторов, принимая во внимание осмотр, тщательную пальпацию живота и самочувствие пациентки, шепотом предположил быстро растущую опухоль.

Маша эти дни лежала, отвернувшись к стене и спала. Она осунулась, а под глазами залегли сильные тени.

Аннушке, разумеется, родители ничего не писали о своей беде. Дочка в дороге, у нее непростой период в жизни. Выбрав в качестве супруга господина Штольмана, она, живая и непосредственная, безусловно какое-то время будет притираться к его аскетичной и суровой натуре. Виктор Иванович от всей души желал им счастья. А они с Марией Тимофеевной проживут сколько им отмерено. Без супруги он и жить не хотел. Зачем?

Маша жаловалась на сильные боли, то в груди, то в животе. Грудь просто огнем горела, не дотронуться. По утрам у нее сильно отекало ее холеное, красивое лицо, а по вечерам - ноги. Сегодня ночью супруга от спазмов не смогла спать, тянуло низ живота, и она тихо плакала от ужаса, комкая одеяло и вытирая слезы краешком пододеяльника.

Виктор Иванович решил прямо с утра искать нового доктора. Самого лучшего. Дать отпор своей слабости, страху и отчаянию, прекратить уговаривать отнекивающуюся Марию Тимофеевну и срочно начинать лечение. Он просто заставит супругу поехать в больницу! У них еще полжизни впереди, скоро внуки родятся, не время сдаваться!

Их безмятежной жизнерадостной дочери в это время снился красочный, дивный сон. Будто в разгар лета они с мужем вернулись в Затонск. Большой дом Мироновых на Царицынской по-прежнему утопал в зелени. В саду чирикали птицы. Спасаясь от полуденного зноя, они сидели с мамой в кружевной тени их старой беседки друг против друга. Повзрослевшая, статная и красивая Анна и мама… Мама во сне была совсем другой, она изменилась. Всегда несколько чопорная Мария Тимофеевна была как будто на несколько лет моложе, чуть полнее, черты ее лица смягчились, а на губах играла нежная улыбка. Мама стала умиротворенной, расслабленной и мягкой, стала намного ближе по мироощущению и характеру к своей дочери.

На коленях у Анны сидел малыш и она гладила его светлую макушку, млея от большой, всепоглощающей материнской любви, иногда целуя его в затылок. Две женщины были словно подругами, вне времени и возраста. Мама переменилась, стала моложе. Анна стала другой, более взрослой. Теперь они породнились заново, стали равными. Словно не мать и дочь, а почти ровесницы. С похожими в своем здоровье и довольстве свежими, румяными лицами. В этом сне было столько эмоций, принятия и нежности, что Аня прослезилась от счастья.

Проснувшись среди ночи, она всхлипнула. Анна скучала. Мамочка…

Яков беспокойно заворочался во сне, притянул жену поближе, сквозь дрему награждая поцелуем в макушку.

***

Через несколько дней степи Монголии остались позади, караван вступил обратно на территорию России, пересекая границу страны с юго-востока. Путешественники оставили позади небольшие хребты и… снег неожиданно исчез почти совсем. Никаких метровых сугробов, лишь замерзший, обесснеженный темный рельеф. Очень ярко слепило солнце, было ветрено, воздух был сух и морозен.

В отсутствие снега сани могли передвигаться лишь по замерзшим рекам. Вне русла пришлось бы пересаживаться на транспорт с колесами.

Снежный покров конечно был, но для конца зимы его количество было просто пугающе мало. Сухой серо-черной, едва заметной коркой он налипал на лед, небольшим двадцатисантиметровым слоем лежал в оврагах, там, где его не мог достать сухой ветер.

Аня зачерпнула немного странного снега из ямки у корней дерева в варежки и попыталась слепить снежок. Ничего не вышло. Он был сухой словно манная крупа и рассыпался прямо в руках.

- Что же это? - изумилась Анна.

- Думаю, местная климатическая аномалия во всей красе. - сказал Штольман. Он ранее уже читал отчет про климат Забайкалья. Про хребты, окружающие район и отсекающие влагу.

- Жаргал! - крикнула Анна знакомого бурята. - А где снег?

- Кто украл снег? - иронично шепнул Анне в ухо Яков, однако не стал мешать получать знания из первых рук.

- У нас нет снега, госпожа! - поклонился он. - За зиму снег выпадает три или четыре раза, совсем понемногу, и тот совсем сухой. За несколько дней его выдувают ветра. Вы не найдете у нас сугробов. Разве что изредка, поздней осенью или ранней весной, когда снег к нам приходит с юга.

- У Вас что, пустыня? - нахмурилась Анна.

- Нет госпожа, не пустыня. Сильный дождь приходит во второй половине лета. Но у нас довольно сухо. В этом есть свои плюсы, практически нет мошкары, все время светит яркое солнце!

- Но снег! - изумилась Аня. - зимой и без снега.

- Вы привыкните, госпожа! - развел руками Жаргал.

Яков приобнял жену и тихонько сказал ей на ухо:

- Дорогая Анечка, я Вам покажу физическую карту Восточной Сибири. Сами увидите, как высоко мы над уровнем моря и сколько небольших гор плотным кольцом окружает то место, куда мы приехали. Летом влажные воздушные массы проникают с юга и несут с собой много дождей, реки разливаются. Ну, а зимой вот так.

Аня подставила лицо яркому солнцу.

- Значит, будем греться. - улыбнулась она.

- Осторожнее, госпожа! - заметил Жаргал. Весной у нас солнце самое злое. Больно ярко светит, может обжечь.

- А как же Вы справляетесь с таким ярким солнцем? Вы же целый день на улице? - расспрашивала неутомимая Анна.

- Так то мы, - засмеялся Жаргал, буряты - люди привыкшие. Нас матушка-природа защитила. Разве что лица темнеют от загара. А вот белокожие с непривычки сильно краснеют, могут обгореть.

На привале Жаргал опять подошел к супругам и предупредил, что впереди непредсказуемая замерзшая река с крутым нравом, после которой дорога станет более сносной. В санях ехать опасно, лучше пересесть на неспешных монгольских лошадок, а на переправе спешиться.

- Да в чем дело? - забеспокоился Штольман.

Он заранее приметил великое множество жертвенников, воздвигнутых вдоль русла реки. Насколько злы духи этого места, что требуют стольких жертв?

Жаргал замялся. Он не хотел пугать господина начальника каторги и его хорошенькую супругу.

- Рассказывайте немедленно. - приказал Штольман.

Жаргал вздохнул, сдаваясь.

- Эту реку называют Рекой Дьявола, она очень опасна и коварна, - ответил бурят. - Два года назад здесь утянуло под лед весь санный поезд. Практически всех спасли, но трое саней с шестью солдатами так и не смогли ни поймать, ни выловить, ни найти по весне. Я пойду первым, госпожу Штольман нужно поставить в середину колонны, прямо перед Вами, господин начальник каторги.