Притяжение влюбленных сердец (СИ) - "Цветы весеннего сада". Страница 204
Отношения у дяди и племянницы были очень теплыми. Петр Иванович чувствовал потребность опекать беременную Аннушку и делал это с большим рвением. Он не меньше зятя трепетал от мысли, что в семье скоро появится ребенок. Миронов всюду сопровождал племянницу. Аня уговорила дядю совершать конные прогулки и их часто можно было встретить в окрестностях Кары.
- Я очень радуюсь, Аннет, что ты ждешь ребенка. Ты будешь очень хорошей мамой. Яков Платонович выглядит очень счастливым. Очень. Я даже ему немного завидую. Должно быть, это очень волнительно. М-да. Сначала мой брат, теперь любимая племянница…
- Мы оба очень счастливы, дядя. Я так жду весну, не терпится увидеть малыша!
Они никогда не говорили о том, почему Петр Иванович не женится. Мария Тимофеевна всегда неодобрительно приговаривала дочери, что брат ее мужа слишком ветренный человек, чтобы сосредоточиться на одной женщине. Он, мол, на это не способен!
А вот Аннушка всегда думала о дяде, что он, скорее, не встретил своего человека, свою женщину, от того и все это обилие мимолетных романов. Петр Иванович был достаточно глубоким и умным человеком. Пару раз у него выходило что-то серьезное, например с Еленой Владимировной Корф. Дядя загорался огнем влюбленности, но чем сильнее он увлекался, тем мощнее был откат и разочарование, когда вдруг оказывалось, что очередная избранница опять “не та”. Петр Иванович проживал все свои любовные фиаско молча, но Аня все равно горячо сочувствовала ему.
А еще она была рада, что прохладное отношение дяди к Якову Платоновичу прошло без следа. Она бы не потерпела такой несправедливости к супругу. Аня склонна была полагать, что дядю настроила против Штольмана все та же Елена Владимировна.
Теперь же, без ее влияния, Петр Иванович и Яков Платонович души не чаяли друг в друге, для начала сойдясь в одной очевидной общей теме - любви к племяннице и жене. Они часто втроем проводили уютные вечера в гостиной. Мужчины пили чай, Аннушка читала или рисовала.
- Анна, может быть, ты повременишь с поездками на Лалу? - как-то вечером поинтересовался Штольман.
Он не одобрял такие эксперименты беременной жены и ее длительные прогулки.
- Яков, я очень аккуратно езжу, Лалу послушный, воспитанный жеребец. Никогда не дергается, не несет, он очень уравновешен. Мне приятны прогулки. Я же не могу лежать до родов.
Штольман в раздражении и замешательстве потер лицо. Он не хотел ссориться, но он не доверял даже самому послушному жеребцу. Животное есть животное. Кто знает, что у него в голове и чего ему захочется в следующее мгновение?
Вмешался Петр Иванович.
- В самом деле, Аннет. Твой ребенок растет, верховые прогулки становятся опасными. Случайных падений с лошади никто не отменял.
Яков внимательно посмотрел на родственника, поддержки от дядюшки в этом вопросе он не ожидал. Петр Иванович порой казался ему легкомысленным поболее жены.
- Падений? - ужаснулась Анна, неосознанно положив руки на живот. - Ну да, наверное, вы оба правы. Малыш подрос, я не хочу рисковать.
- Аня, будем гулять пешком, на Лалу пока Петр Иванович поездит. Жеребец неделями скучать не будет. Всего полгода потерпеть. - мягко взял руку жены Яков. Он был рад, что она благоразумно уступила, пусть и не с первой попытки.
Через несколько дней он застал жену в конюшне. Она принесла своим “зайчикам” яблоки.
- Не волнуйся, дорогой, никто тебя не разлюбил. Летом будем с тобой кататься опять. - ласково увещевала жеребца жена.
Аня наглаживала удрученного Лалу, массируя ему шею и гриву щеткой. Конь от радости прикосновений вытягивал шею и открывал рот. Аня что-то ему тихонько пела, а потом вздохнула и отдала поводья подошедшему к ней конюху.
***
Другой проблемой стало отсутствие в Каре хорошего врача. Никто не хотел ехать на отдаленную каторгу. Яков Платонович просил супругу временно воспользоваться услугами доктора тюремной больницы. Новый специалист был назначен в каторжный округ несколько недель назад.
Аннушка послушно сходила, позволила провести над собой необходимые манипуляции, измерить высоту живота и кости таза, но наотрез отказалась идти к нему во второй раз.
- Яков, я дождусь нормального доктора, должен же кто-то откликнуться на нашу вакансию. На худой конец, в деревне есть акушерка. Она хотя бы женщина, и мне нравится. К тюремному доктору я больше не пойду.
- Но почему ты так воинственно настроена к Тимофею Андреевичу? Он тебя чем-то обидел?
- Нет, конечно. Просто мне неудобно, неловко и вообще не приятно. Извини.
- Я не буду настаивать. Если ты не хочешь, значит стоит просто прислушаться к твоим желаниям. Извиняться не за что.
- Яша, ты пойми меня, у меня странное беспокойство в его присутствии. Настороженность. Не хочу, чтобы он притрагивался ко мне. Нет, этот доктор мне не нравится.
- Ладно. Твоя интуиция иногда даже более сильная, чем моя. - вздохнул Штольман.
- Ты мне веришь?
- Разумеется. Просто я беспокоюсь, но раз моя жена чувствует себя хорошо, то пока просто повременим, а доктор найдется. К зиме нужно будет обязательно найти специалиста…
- Яша, я чувствую, что все будет отлично. Я здорова и малыш здоров. Наш ребенок растет и развивается как положено.
- Ты знаешь, я его уже очень люблю. Я так ждал его, что полюбил еще до зачатия. Как не тревожиться за тебя и за него. Это невозможно…
- Отпусти все тревоги. Я видела, как наш сын родится. Все будет хорошо.
Яков молчал. Слепая вера была по части его супруги. Он мужчина, и его главная задача была в том, чтобы все предусмотреть.
Вот только надворный советник забыл простую истину, все предусмотреть невозможно, и на волю одного человека, приходятся тысячи поступков других людей и тысячи случайных и не очень случайных событий…
Аня исчезла абсолютно неожиданно.
***
Яков был в поездке, уехав, буквально на сутки, в Сретенск. Губернатор отправил срочную телеграмму. Несколько часов назад китайское правительство разгромило Шалтугу, перебив большую часть мятежных китайцев и разогнав, не тронув, иностранцев, в том числе и русских.
Штольману пришлось срочно выдвинуться в Сретенск, чтобы организовать охрану порядка. Если Шалтуга пала, то в скором времени окрестные леса и села будут наводнены беглыми золотоискателями, зачастую бывшими каторжниками, ранеными, обмороженными и голодными. Также к ним побегут сотни ищущих приюта китайцев, чудом избежавших немедленной казни через обезглавливание. Китайская армия вообще с собственными соотечественниками не церемонилась.
Сретенск бурлил. Беглецы, не найдя ночлега, жгли костры прямо на улицах, чтобы не замерзнуть холодными октябрьскими ночами (-10C). Это были обмороженные, плохо одетые люди.
Правитель Шалтуги француз Фашши, его сподвижники и другие высокопоставленные владельцы золотоносных участков успели вовремя скрыться.
Когда Яков Платонович вместе с подчиненными отправился по реке к слиянию Шилки и Амура, чтобы обследовать дорогу, ведущую на въезд в разгромленное государство, они увидели тщательно заваленный спиленными деревьями тракт, уходящий далеко в тайгу. Импровизированные баррикады “украшали” множество пик, с надетыми на них головами мятежников. Эти головы были оставлены цинской армией в назидание другим контрабандистам и преступникам, в знак того, что китайский император более своеволия не потерпит.
Окоченевшие тела преступников были оставлены тут же. Обезглавленные трупы стояли прислонёнными к деревьям, окоченев в самых причудливых позах.
Внушительное, отвратительное зрелище. Впрочем, полицейские видывали и не такое.
Яков Платонович с подчиненными деловито ходил по лесу, восстанавливая события, произошедшие менее суток назад. Здесь же полицейские организовали штаб, направляя отряды городовых вглубь тайги для поиска сбежавших людей, их поимки, идентификации и возвращению, в случае необходимости, на уголовную каторгу.