Притяжение влюбленных сердец (СИ) - "Цветы весеннего сада". Страница 57

- Анна Викторовна, меня не будет с Вами почти двое суток. Уверен, в доме Александра Александровича нам окажут радушный прием, и Вам будет комфортно - беря жену за руку, сказал Штольман.

- Двое суток? - спросила Аня, лаская его глазами.

- Барон покажет свои подведомственные владения. Нужно перенимать опыт. - Яков ограничился краткой характеристикой поездки.

- Две ночи. - растерялась Анна, убедившись, что ее слышит только муж.

- Одна ночь, - поцеловал ее в висок Штольман, - к завтрашней я вернусь. Будете скучать?

- Мне ужасно будет Вас не хватать, - сказала Анна Викторовна, - однако мы несколько недель в дороге, - она покачала головой, - нужно распорядиться по поводу стирки и починки вещей. Боюсь, скучать будет некогда! - развеселилась Анна.

Яков поднял брови. Опять драгоценная супруга дразнит его.

- Яков Платонович, - возмущенно зашептала Анна, - мы едем в чужой дом накануне Рождества. У нас нет подарков. В доме наверняка полно детей, домочадцев. Вы не будете против, если я совершу ряд покупок в Ваше отсутствие?

- Разумеется не буду, - сказал Яков, - и про покупки для себя не забудьте. Единственное условие, я прошу Вас, не ходите одна. Возьмите с собой компаньонку или того же Лебедева.

- Алексей Юрьевич не с Вами едет? - заговорчески спросила Анна, понизив голос.

- Увы, нет! - засмеялся Штольман ее нежеланию брать племянника в сопровождающие.

- Алексей Юрьевич, сколько домочадцев в доме полицеймейстера? - громко спросил Яков, чтобы Лебедев, сидящий на козлах, его услышал.

- Немного, помимо прислуги в доме проживет его молодая жена, ровесница Анны Викторовны, и ее незамужняя сестра. Старшие сыновья барона от первого брака учатся в Петербурге.

- Яков Платонович, а что доктор Цыбиков? - спросила Анна.

- Доктор не выдержал напряжения и сам сознался в подлоге. Если бы не его признание, то последствия для него были бы серьезнее. А так, я принял во внимание его раскаяние, и пошел навстречу, предложив оставить бумаги без движения.

Они захороняют тело под именем Барадиева, но без моей санкции. Я на подлог не имею морального права. Однако доктор нужен нам, в Забайкалье, прежде всего как уважаемый среди коренного народа парламентер, - объяснил Штольман.

Двухэтажный просторный дом барона фон Таубе располагался на широкой улице, расположенной близ центра города, соседствуя с городским садом и церковью.

Хорошее место! - подумал Штольман. Он отметил отсутствие суеты, характерной для крупных городов близ Петербурга и Москвы. Пока они ехали на санях, по пути им не встретилось ни одного городового. Если здесь полиция столь малочисленна, значит количество преступлений невелико.

В величавом деревянном доме барона фон Таубе было жарко натоплено. Встречать гостей высыпали все домочадцы и прислуга. Во главе встречавших стоял сам Александр Александрович, бородатый мужчина очень высокого роста. Он обнял Штольмана и поцеловал руку его супруге.

Баронесса Ольга Владимировна была хорошенькой молодой женщиной, на вид чуть старше Анны. Одной рукой она поддерживала огромный, для ее стройной фигуры живот, прикрытый просторным платьем. Другую руку она скромно протянула для поцелуя приветливо улыбающемуся Штольману.

Наталья Владимировна, сестра хозяйки с любопытством разглядывала гостей.

Анне Викторовне встречавшие их с Яковом люди показались на редкость добродушными и гостеприимными.

Штольман с Анной Викторовной в сопровождении хозяев дома поднялись наверх. На первом этаже особняка находились хозяйственные помещения и жила прислуга. На втором этаже была просторная гостиная с роялем, спальни хозяев дома и гостевые комнаты. Женщины радушного семейства Барона фон Таубе увлекли Анну Викторовну в гостиную. Там было их царство. В эти декабрьские дни большая гостиная полицеймейстера и его супруги напоминала швейную мастерскую. На больших столах ворохом были накинуты ткани - шелк, ситец, сатин, отрезы разноцветных плисов. Рядом в коробках и корзинках лежали кружева, ленты и оборки, цветные, золотые и серебряные нити, бисер и жемчуг.

Ольга Владимировна с сестрой шили приданое малышу, с благоговением разворачивая и показывая Аннушке рубашки, распашонки, свивальнички и пеленки, замирая от восторга и нежности. На лицах молодых женщин проступил румянец, глаза оживленно блестели.

- Мы так ждали Вашего приезда, - сказала с придыханием Наталья Владимировна. До рождения малыша месяц, господин барон просит Олюшку на улицу не выходить, боится за ее здоровье. Вот мы и коротаем денечки за приданым для первенца. А как узнали что гости к нам едут, уж так обрадовались, что меж собою уж несколько дней говорим, какая Вы, и каков Ваш супруг!

Анна смущенно улыбалась, польщенная такими бесхитростными откровениями. Хозяйка дома и ее сестра были очень милыми женщинами, совершенно не чванливыми, не смотря на высокий чин полицеймейстера.

- Как Александра Александровича с Яковом Платоновичем проводим сейчас в дорогу, так мы тотчас позаботимся о Вас, душенька! - тепло сказала Ольга Владимировна. Банька уж с утра топится, обед Марфа варит. Вещи, что нужно перебрать, постирать и отгладить, девушки наши в миг переберут. Вы же, Анна Викторовна, отдохните с дороги. Да милости просим, составьте компанию нашему скромному дамскому обществу. Два дня пролетят незаметно! И погуляем с Вами, и пошьем, и чаю попьем. Марфинька завтра обещала нас допустить к работе на кухне - ушки лепить из теста. Будет весело!

- Благодарю за такой радушный прием, - тепло сказала Анна. Ольга Владимировна, у Вас очень хорошо дома, так светло и радостно. Я очень рада познакомиться с Вашей семьей. Если смогу быть чем-то полезной или развлечь Вас беседой, то с удовольствием это сделаю.

Наталья Владимировна удобно усадила сестру в подушки, и пошла проводить Анну до гостевой комнаты, где будут жить они с Яковом Платоновичем.

Штольман уже был здесь. Он успел переодеться, деловито собираясь в дорогу. Яков немного хмурился, перебирая бумаги.

- Вот, Алексей Юрьевич передал письма, полученные на наше имя, - сказал Штольман.

Внушительная пачка конвертов лежала на столе. Анна подошла, заинтересованно проверяя письма. Не считая корреспонденции Якова и писем ему от коллег и доктора, пухлая часть конвертов была адресована ей. За неполный месяц Анна получила шесть писем от мамы, два от Коробейникова, одно от доктора Милца и два от.. Рябушинского.

- Что от Вас нужно нашему неутомимому борзописцу? - подозрительно спросил Штольман.

- Думаю, здесь все просто, - сказала Анна. - В нашу последнюю встречу в полицейском участке Алексей Егорович предложил мне написать путевые заметки. Он сказал, что его читателям будет весьма интересно узнать, как складывается наше путешествие.

Яков нахмурился.

- Хотите прочесть? - невинно предложила Анна.

- Хочу. - вздохнул Штольман, - но не буду. Два письма пропущу, а третье прочитаю, если Рябушинский решит и далее совершенствоваться в эпистолярном жанре с помощью переписки с моей женой.

Яков закончил сборы и раскинул руки, приглашая Анну Викторовну обнять его перед поездкой. Анна положила письма, крепко обняла мужа и запечатав на его губах поцелуй.

- Не хочу расставаться с Вами, - улыбнулся Штольман. Приеду как можно скорее.

Он подхватил Анну за бедра и немного покружил, смотря на ее смущенное лицо снизу вверх. Наконец, он спустил супругу на пол, и Анна проводила Якова до входной двери, скромно пристроившись к провожавшим барона и Штольмана домочадцам.

Письма от мамы Аня прочитала сразу, как осталась одна. Как давно она не видела родителей! Читала и радовалась. Как же Аня соскучилась по маминой деятельной и энергичной натуре. Мария Тимофеевна писала удивительно наполненные письма.

Кажется, ей нравилось свое новое положение. Они с Виктором Ивановичем были людьми среднего возраста, отнюдь не старыми, вырастившими свою единственную дочь и отпустившими ее в самостоятельную жизнь. Мама с папой проживали совершенно новое для состояние - жили для себя, радуясь отсутствиям забот и новым впечатлениям . Мария Тимофеевна и Виктор Иванович путешествовали по европейским столицам, осматривая достопримечательности. Первое письмо было из Варшавы, крайнее - из Будапешта. Мама писала о зданиях и музеях, о восхитительных маленьких ресторанчиках и о папе. О том как папа помолодел и расцвел, взяв наконец продолжительный отпуск.