Почетные арийки - Роже Дамьен. Страница 7

Не догадывались они и о том, что много лет спустя, уже на закате жизни, их судьбы окажутся неразрывно переплетены. Память об этом необыкновенном вечере померкнет, как давний сон. Большинство гостей, собравшихся в тот день на праздник Песаха, уже давно превратятся в призраков ушедшего прошлого. Пережив безвозвратную утрату своего беззаботного мира, Люси, Мария-Луиза и Сюзанна встретятся с бурей, готовой разрушить их жизнь. В одиночку сражаясь с невидимыми демонами, каждая из них сможет полагаться только на саму себя. Надвигается страшная катастрофа. Бесконечная ночь, которая заставит их содрогнуться всем своим существом.

6

В 1900 году, в самый разгар лета, ознаменованного проведением Всемирной выставки, на которую съехались тысячи посетителей из Франции и других стран, Мария-Луиза готовилась соединить свою судьбу с маркизом Луи де Шасслу-Лоба. Поскольку невеста исповедовала иудаизм, церемония бракосочетания не включала в себя традиционное таинство венчания. Для обмена клятвами будущие супруги выбрали популярную в светском обществе церковь Сен-Пьер-де-Шайо. Несколько месяцев назад Луи Штерн умер от болезни легких, и его вдова была в глубоком трауре, поэтому было решено пригласить лишь самых близких родственников. Кроме того, в пользу скромной церемонии говорила и разница в вероисповедании двух семей, а также бесконечная череда событий, связанных с делом Дрейфуса [3]. Юная невеста была на шестнадцать лет моложе стоящего рядом с ней мужчины в самом расцвете сил. Не будучи красавцем, он имел правильные черты лица и сумел произвести впечатление на неискушенную невесту. Мария-Луиза познакомилась с ним на одном из многолюдных приемов в особняке Штернов. Под бдительным присмотром Эрнесты девушка садилась за фортепиано и вместе со своим женихом напевала незатейливые романсы, создавая между ними некое подобие близости. А в последний визит маркиза, за несколько дней до свадьбы, во время прогулки по саду им удалось разрушить ту непробиваемую стену, которую воздвигли между ними приличия. Из-за тяжелых штор из дамасского бархата, украшавших высокие французские окна, за ними следила мать невесты. Ее сияющие глаза наблюдали за происходящим через лорнет с длинной перламутровой ручкой. На дальнем берегу пруда, в тени старого бука, будущий муж взял девушку за руку.

— Любите меня, лучшего подарка мне не надо, — нетерпеливо говорил он, отодвигая презент, который она протягивала ему.

Пылая до сих пор сдерживаемой страстью, он не скрывал своего желания поскорее увидеть ее снова. Затем он предался воспоминаниям. В ответ она что-то бормотала, смущенно улыбаясь. В ее вздохах и взглядах, которые она бросала на него украдкой, он увидел нежданное и трогательное свидетельство ее привязанности.

Когда маркиз ушел, Эрнеста попыталась выяснить, о чем думает Мария-Луиза.

— У вас какой-то отсутствующий вид, дочь моя, — с упреком сказала она.

— Я не люблю Луи, — ответила Мария-Луиза после некоторого молчания.

— Что вы такое говорите? Что вы вообще об этом знаете? — рассердилась ее мать. — Что ж, если ваш брак с маркизом будет заключен не по любви, значит, вы выйдете за него по расчету. Такие союзы часто оказываются самыми прочными.

Она привела массу примеров, рассказала о своем собственном браке и продолжила:

— Вам очень повезло, что вы не влюблены. Поверьте, дитя мое, это гарантия счастья.

— Дело не только в этом, — пробормотала Мария-Луиза.

— А в чем еще? Расскажите мне. Кто, как не мать, способен понять, что на сердце у ее ребенка.

— Вы прекрасно знаете… Я не католичка, люди будут смеяться надо мной.

— Не придумывайте! Браки между евреями и христианами заключаются все чаще. Поначалу было много шума, но теперь это происходит повсеместно, даже в лучших семьях. Герцог Грамон подал всем пример. Он женился на одной девушке из семьи Ротшильд, принц Ваграмский — на другой. Графиня Фитц-Джеймс, герцогиня Риволи и принцесса Монако тоже еврейки. К счастью для вас, такие союзы уже стали доброй традицией, так что ваш совершенно французский брак ждет прекрасное будущее.

Однако в глазах Марии-Луизы все еще присутствовал страх. Эрнеста, зная, какие аргументы следует использовать, чтобы добиться своего, взяла дочь за руку и, погладив ее по голове, заговорила мягким, ободряющим голосом:

— Этот титул подарит вам ключ от того сказочного мира, о котором вы так мечтаете. Он откроет перед вами все двери и окончательно утвердит вас в глазах общества. Вас будут принимать в самых прекрасных дворцах, под потолками, украшенными позолотой. Вот он, этот волшебный ключ, прямо перед вами. Все, что от вас требуется, — это протянуть руку и взять его, а после — бережно хранить. И тогда больше не будет возврата к прежней жизни, вы будете радоваться каждому новому дню.

Эрнеста выдержала паузу, оценивая эффект, который произвели ее слова, а затем еще крепче сжала руку Марии-Луизы и продолжила:

— В наше время, когда рушатся моральные устои, у вас есть прекрасная возможность вступить в жизнь взрослой женщины под покровительством столь известного имени, а ваши цельность натуры, усердие и верность всегда защитят вас от духа посредственности.

— Дело не в этом, мама. Вы ведь не хуже меня знаете, что как свою они меня все равно не примут, — ответила Мария-Луиза.

— Не волнуйтесь, — продолжила Эрнеста, — титул, который отныне будет прилагаться к вашему имени, поднимет вас до их уровня. И даже выше, ведь за вами будет стоять и неоспоримый авторитет вашего покойного отца. Этот брак объединит два имени и две истории, станет блестящим воплощением союза Ветхого и Нового Заветов. Вы можете быть уверены: если бы ваш отец был жив, он с гордостью проводил бы вас к алтарю. Никогда не забывайте об этом.

А затем она набросала столь лестный портрет маркиза, что Мария-Луиза увидела перед собой довольно приятные перспективы.

7

Париж, июль 1900 года. В маленькой боковой часовне церкви Сен-Пьер-де-Шайо собрались родственники жениха и невесты. Вокруг алтаря были расставлены вазы с белыми розами и лилии, распространяя вокруг сладкий аромат этих цветов — символов чистоты. Погруженная в себя, словно чужая на этой свадьбе, главной героиней которой она была, Мария-Луиза неуверенным шагом направилась к алтарю. С этого момента пути назад уже не было. Атласное платье цвета слоновой кости подчеркивало ее тонкую талию. Под длинной вуалью из старинного кружева на ней был надет венок из флердоранжа, украшенный бриллиантами. В ее двадцать один год перед ней открывалась новая жизнь. Вступив в столь удачный брак, она поднялась так высоко, что теперь, где бы она ни появилась, ее присутствие не пройдет незамеченным, ее имя будет у всех на слуху. Ее запястья и шею украсят изысканные драгоценности. На конвертах и пригласительных открытках станут указывать ее титул. Она больше не мисс Штерн. К ней будут обращаться «мадам маркиза».

Солнечный луч, пройдя сквозь круглый витраж, рассыпался у нее под ногами разноцветной дорожкой. Она увидела в этом знак Провидения и подумала о своем детстве, еще таком близком, которое вот-вот станет совсем далеким. Через плотную кружевную вуаль она встретилась взглядом с будущим мужем. Его лицо, полное достоинства, в то же время излучало доброжелательность. У нее возникло ощущение настойчивого приглашения туда, где ее ждет радушный прием. Его глаза говорили: подойди ближе, не бойся, а протянутая рука подействовала на нее успокаивающе.

Эрнеста с сыновьями заняла место в первом ряду «похоронной процессии» — стремясь выглядеть идеально в глазах новой родни, она потребовала от всех строгого соблюдения правил глубокого траура, принятых у католиков. Одетая во все черное, она с достоинством переживала смерть своего мужа. На ее лицо опускалась черная кружевная вуаль, голову покрывала большая шаль из крепдешина. Под этой тонкой тканью угадывались темные украшения из гагата и оникса — ожерелье, серьги и брошь. Мадам Штерн восседала во всем величии. Поверх темных костюмов ее сыновей были надеты черные повязки. Люси в строгом черном саржевом платье была подружкой невесты. Она смотрела на сестру с завистью. В ее взгляде, однако, не было ни обиды, ни ревности — только гордость. Мария-Луиза казалась ей красавицей. Люси тоже с нетерпением ждала этой свадьбы, предвещавшей выгодное замужество и ей самой.