Панцирь (СИ) - Гардеев Андрей. Страница 6

Стоило отметить, в убежище не было взрослых мужских особей. По крайней мере рыбаки, выжившие копейщики и тот белошкурый стрелок отсутствовали, значит они в засаде, выжидают момента для нападения.

— Ты, Рутур, тут вождь?

— Нет, Шершень. Вождя ты загнал в хладную тоску, когда проснулся.

— А кто ты тогда, Рутур? Выглядишь не больно-то обычным. Отличаешься.

— Я хранитель, Шершень Древности, dibo sef, свидетель поколений.

— Что хранишь?

— Народ, — он пожал плечами.

— От того, чтобы они все не померли?

— Ihon. Если так случится gohibi хранителю и предкам станет немножечко неловко. Что делать хранителю, когда не осталось объектов, которые нужно хранить?

Он отпил вновь, я спросил:

— Ты знаешь мой язык?

— Малышка-кхари знает, — Рутур указал когтем на раздутую опухоль.

— У него языковой модуль, — пояснила Желчь.

А то я не понял. Спросил, чтобы молча не сидеть.

Услышать комментарий из наруча, Рутур не ожидал. Лицо его вытянулось, он широко раскрыл пасть, во всех деталях показывая клыки. Сморщился весь как-то и аккуратно хлопнул в ладоши.

— А ты, Шершень, не один вырвался из хладной тоски и добрался до rahshim opaly. Какой находчивый Borg. Мое дивление тебе kin.

Мне естественно на его “дивление” плевать.

— От чего ты, Рутур, так отличаешься?

— Что интересует, Шершень?

— Хочу знать каким образом так получилось. Почему так? По какому закону так скрутилась реальность?

— Борг, а почему дитя отличается от взрослого?

— Это не ответ.

— Почему рыбак не воин?

— Ты все еще не отвечаешь.

Он высунул почерневший кончик языка:

— Я знаю Borg, что я не делаю. Тебе пересказать hantim? Расхвалить гены rahshim? Или сказать где и когда деда-Рутур первый раз вкусил мёд, полюбив звезды раз и навсегда? — пасть растянулась широко-широко.

— Мёд?

О чем он вообще?

— О, Gdoin, Borg, — рассмеявшись, он покачал головой. — Ты настолько не помнишь себя, Шершень-воитель? Такая жалость. Мое нутро sef горести от твоей непросвещённости.

Не больно-то эта тварь горевала. В словах насмешка. Меня это не зацепило: был на взводе.

Рутур достал костяную трубку из чехла, вшитого в ковер с его стороны. Один тычок когтем и забивка в чаше разгорелась. Раскурив, он выпустил сиреневые комья дыма.

Рутур стал как будто больше, расправил плечи.

Новость о моих проблемах с памятью добавила ему наглости?

Мёд… Эхо приятного: наваждение, оттенок, осколок памятного скользнул по шаблону. Напоминание о величии, о таинстве. Затем все ушло, оставив пустую идею о развитии, об удовольствии. И никакой конкретики. Жало раздражения впилось в лоб. Шоры обнуления начинали душить и провоцировать лишние эмоции.

Рутур наконец заговорил:

— Не мне тебе об этом рассказывать, Borg. Нет. Про мёд, звезды никаких историй. Спроси Божка в браслете. Спроси Матушку. Спроси Справедливость, Улей, Короля, Dib, Fahim, Abbilit, Idollo, Varhan, Ranns.

Какой-то перечень.

Мировые вехи?

Высшие сущности?

Факты или локальные мифы?

Сейчас не важно.

— Почему вы обосновались здесь?

— Глянь на них, Borg, — он указал когтем на толпу позади себя. — Наверху мир таких как ты.

— Дхалов?

— О, nob. Сейчас не третья эпоха. Больших убийц я имел в виду.

— И как наверху?

Рутур дернул плечом.

— Пустошь.

— Ты попытаешься остановить меня?

Он расхохотался:

— Можно ли остановить стихию, Borg?

— Что тогда ты собирался делать? — напирал.

— Собирался убедить, изменить hantim, — морду искривляло лукавство, превращало в безобразную маску.

Он врал.

Я спрашивал:

— А стихию можно убедить?

— Иногда — можно.

Опять перекос улыбки.

Искренности в ней нет.

Скоро все решится.

Второе сердце ускорялось. В кровь заливался ураган химии. Тело готовилось. Я видел больше деталей. Четче. Видел сеть мелких шрамов под ворсинками шерсти на морде Рутура, видел старые метки от травм на руках — их очень много.

И так хотелось напасть.

Пока рано.

— И зачем ваш, — выделил слово. — “Вождь” полез на стихию?

— Не принимай близко к сердцу. Борьба за власть местных ashum. Тоскливый терял влияние. Последних двух Borgov покрыл хладом Уббо и вознес черепа на алтарь побед. Юркому Кинхе хотелось сделать что-то жаркое. Сделал. Выбрал “одолжить” из Склепа Древних, проиграл, — Рутур пожал плечами. — Наши мелкие дела.

— Ты не собираешься мстить?

— Конечно, нет — примирительно развел руками. — А какой ashum собирался бы?

Он искренен. Судьба Кинхе ему безразлична. Но это ничего не меняло.

— Мне нужен проход, — приказным тоном отчеканил.

— Будет проход, Шершень, — он убрал трубку обратно в чехол.

Вот.

Поймал.

Взгляд изменился — глаза заблестели. Множество нервных движений мышц на морде. Похоже решился.

Первое сердце догнало по скорости первое.

Время для танца?

Я услышал шипение лобного модуля и рванулся вперед.

Когда Рутур “втянулся” в активное управление реальностью, обе ладони уже сжимали оружие. Левая — костяной наконечник от копья, правая — нож из вулканического стекла. До топора было далеко тянуться и в попытке взять его мог потерять секунду, что с высокой вероятностью означало смерть.

Думал завалиться на него и в борьбе попросту зарезать, но Рутур выстроил конструкт силовой перегородки — щита. Я в него влетел, остановился, завис.

В тот же момент, он сплел у себя над плечами две золотистые капли силы.

Одна растянулась и хлестнула в сторону головы.

Чудом извернулся. Мимо носа прошла вонь искажения реальности: смесь пережжённого и химического. И еще проклятый жар. Если бы попал мог перебить шею или рассечь голову.

Второй заряд сработал по другому принципу чего я не ожидал. Сила закрутилась дугой и выстрелила на манер пули.

Успевал только подставить правую руку — от удара наруч треснул, разбитые части, с ревом, отлетели метров на пятьдесят в коридор, из которого я пришел. Кожа на предплечье покраснела. Боль эхом, но ярче чем в прошлый раз.

Хоть он меня и остановил, но неверно рассчитал где поставить щит. Возможно виновато отсутствие подобного опыта. Длины рук хватало, чтобы дотянуться, приложив дополнительное усилие.

Атака правой. Он выставил у груди еще один щит. Кинжал воткнулся в серебро воли, что тут же пошло искажениями, волнами.

Не пробил.

Рутур разложил щит на силовые ленты, обернул ими вулканическое стекло, пропустил вибрацию и переломил клинок.

Однако атака левой залетела удачно. Я метил в глаз, но Рутур в последний момент дернулся. Мне удалось задеть скулу и сбить модуль.

Собрался было довести дело до конца, прямо с позиции, воткнуть и вдавить наконечник в череп, наседая на силовой конструкт перегородки еще сильнее, но Рутур внезапно заговорил:

— Шершень, стой, — указал когтем вниз.

У живота уже был выстроен конструкт миниатюрного красного конуса.

Капли пота покрыли лоб Рутура. Для него тяжелый заряд. Он видимо все ресурсы потратил или сбитый модуль повредил настройку, а может и то, и то сразу.

Не важно.

— Ты же понимаешь, что это не навредит панцирю?

Сам не знаю откуда во мне эта уверенность.

— Но руки и ноги у тебя не из умного сплава, — прошипел он и облизнулся. — Что будет стоить ahsum без конечностей?

Умный сплав — что это значило? Материал, из которого произведен панцирь. Очевидно.

С боков показались те, что еще недавно сбегали от меня и десяток гарпунщиков-рыбаков. Близко не подходили. Сомневаюсь, что они решаться что-то сделать до того, как определиться какой-то исход. Белошкурый показался там же, выглядел безразличным. Игольник висел в кобуре.