Церковь в мире людей - Кураев Андрей (протодиакон). Страница 104

И отнюдь не отчаяние руководило Сталиным при организации этой встречи, а необходимость взять под контроль церковную жизнь на освобождаемых территориях Советского Союза: в оккупированных немцами областях люди сами открывали храмы – и оккупанты им в этом не препятствовали [381].

Существуют архивные документы, свидетельствующие, что осенью 1942 года разрабатывались планы проведения Поместного Собора в Ростове—на—Дону или Ставрополе с целью избрания Патриархом митрополита Берлинского и Германского Серафима (Лядэ) – немца по национальности, находившегося в юрисдикции Русской Зарубежной Церкви и тесно сотрудничавшего с некоторыми ведомствами нацистской Германии.

Высшее политическое и военное руководство СССР и лично Сталин внимательно следили за настроением населения на оккупированных территориях. По линии военной разведки и НКВД, а также от руководителей партизанского движения они постоянно получали сообщения о том, что германская военная и гражданская администрации способствуют открытию православных храмов и деятельности духовенства среди населения. В Политическое управление Северо—Западного фронта постоянно приходили шифровки, в которых этой проблеме уделялось большое внимание. Вот как в одной из них оценивалась немецкая религиозная политика в 1942 году: "Немецкое командование широко использует в своих целях Церковь. Ряд церквей, особенно в Дновском районе (Псковской области), восстановлены и в них проходит богослужение… Особенно большая служба была в городе Дно в июле с крестным ходом по случаю годовщины оккупации города… На этом сборище присутствовали представители германского командования" [382].

И уж тем более был значим религиозный фактор на Украине. Осенью 1943 года Красная Армия вышла к границам Украины. Предыдущие два года показали, что далеко не все украинцы стремятся к вхождению в Советский Союз. Им, конечно, и немцы не любы, но и москали и "жидокомиссары" – не милы. Было очевидно, что украинская партизанщина может повернуться и против красных (как это уже бывало в годы Гражданской войны). Чтобы националистическое движение не приняло религиозные черты, Сталину было важно взять под свой контроль возродившуюся религиозную жизнь в районах оккупации. А для этого необходима была структура, лояльная, проверенная и находящаяся в Москве.

4 сентября 1943 г. на ближней даче в Кунцеве Сталин собрал совещание, в котором участвовали Г. М. Маленков и Л. П. Берия. На совещании присутствовал полковник НКГБ Г. Г. Карпов. Перед этим он служил в штабе партизанских отрядов на Украине, так что он был в курсе происходящего за линией фронта церковного возрождения. Вот в этом кругу и было решено провести встречу Сталина с митрополитами. Тут же из кабинета Сталина полковник Г. Г. Карпов позвонил митрополиту Сергию.

Дополнительную срочность подобной встречи диктовала близость приезда официальной английской делегации в Москву. В составе делегации ожидался и архиепископ Кентерберийский (англиканская Церковь является государственной церковью Великобритании) – и нужно было найти для него партнера с надлежащим официальным статусом [383].

Так что отнюдь не "молитвенный ресурс" Русской Церкви интересовал Сталина, а ее дипломатические и пастырско—патриотические возможности. Поэтому на встрече Сталина с митрополитом Сергием вечером 5 сентября 1943 года были министр иностранных дел – Молотов, и специалист по оккупированным немцами территориям – Карпов.

Сказка о покаявшемся Сталине гласит, будто "Во время войны в Советском Союзе были открыты тысячи церквей. Сталин же после той встречи начал регулярно видеться с крупными российскими духовными лицами" [384]. Тезис о регулярных встречах Сталина с православными иерархами не подвтерждается фактами.

А вот открытие порядка нескольких тысяч церквей в годы войны – это правда. Надо лишь уточнить одну делать: по какую сторону фронта открывались эти храмы.

Вот цифры из секретной справки, составленной Г. Карповым 31 октября 1945 года:

"1) На октябрь месяц 1943 года ко дню образования Совета по делам Русской Православной Церкви действующих православных церквей на территории Союза было 9829. Из них открыто немцами в период временной окку пации нашей территории примерно 6500 церквей.

2) За 1944—45 года по Союзу поступило от групп верующих 6770 заявлений об открытии церквей (не считая повторных). По рассмотрении этих заявлений, их проверке, по заключениям обл (край) исполкомов Советом открыто за 1944—45 года 529 церквей. Из них: за 1944 год – 208 церквей в 48 областях, краях и республиках; за 10 месяцев 1945 года – 321 церковь в 64 облас тях, краях и республиках.

3) За тот же период времени отклонено ходатайств верующих об открытии церквей 4850. Находится на рассмотрении 1391 ходатайство. Таким образом, удовлетворено за 1944—45 года 9,8% всех рассмотренных ходатайств.

4) На сегодняшний день имеется на территории Союза действующих православных церквей и молит венных домов 10 358. Из них: в Украинской ССР – 6073; в РСФСР – 2606; в Белорусской ССР – 633; в Молдавской ССР – 615; в Литовской, Латвийской и Эстонской ССР – 343; в остальных союзных республиках – 88. Церкви и молитвенные дома размещены весьма неравномерно. Самое большое количество находится в районах, подвергавшихся немецкой оккупации, где в период 1941—1943 годов имело место массовое открытие церквей.

Винницкая область – 822 церкви; Киевская – 604; Ровенская – 438; Черниговская – 410; Полтавская – 347 и т.д. В ряде республик и областей количество действующих церквей незначительно. Например: Горьковская область – 24 церкви; Тамбовская —17; Архангельская – 13; Астраханская – 11; Удмуртская АССР—16; и т. д. Есть области и края, где действующих церквей всего имеется от одной до пяти (Приморский и Хабаров ский края, Марийская и Мордовская АССР, Кемеровская, Курганская, Новосибирская, Омская, Саратов ская, Томская и Читинская области)".

К людям, которые оставались под всецелым и непрерывным контролем советского агитпропа, не предполагалось донесение церковного слова. В итоге в Псковской области до прихода немцев было 3 храма, а к возвращению советских войск их было 200, в Курской области до немцев было 2, стало – 282; зато в Тамбовской области, где советская власть стояла неизменно, так и оставалось 3 храма на всю область.

Сталин не организовывал церковное возрождение: он его сдерживал. Нетрудно заметить, что в годы войны советская власть удовлетворяла менее 10 процентов обращений о возвращении храмов.

Первые же храмы (числом в 18) было разрешено открыть только спустя почти полгода после встречи Сталина с митрополитами: постановлением Совмина от 5 февраля 1944 года. В Ульяновской же эвакуации с 1941 по 1943 года митрополит Сергий вообще вынужден был служить в бывшем католическом костеле. И в блокадном Ленинграде ни один храм не был возвращен Церкви для молитв. Как—то мало это вяжется с образом Сталина, покаянно вразумленного пророчеством ливанского митрополита…

При этом в январе 1944 года председатель Совета по делам Русской Православной Церкви Г. Карпов представил в правительство проект закона "О положении Церкви в СССР". Однако закон так и не был принят. По оценке официального современного церковного издания – "Сталинское руководство не хотело связывать себя письменными обязательствами с Церковью" [385]. В мае 1944 года Г. Карпов пишет: «Патриарх и епархиальные управления поставили перед Советом вопросы о возвращении некоторых “мощей” и “чудотворных” икон из числа находящихся в музеях. Мнение Совета по этому вопросу отрицательное» [386].

Никаких архивных публикаций в подтверждение версии о контактах Илии и Сталина не известно. "Журналы записи лиц, принятых И. В. Сталиным в 1924—1953 гг.", не упоминают о митрополите Илии как собеседнике Сталина [387].