Игра в отрезанный палец - Курков Андрей Юрьевич. Страница 62

— А если он не попадет под машину и я здесь не упаду под поезд метро?

— Значит, утечки информации не было… Понятно? Да ты пока подожди, вещи еще не собирай и виду не показывай, что хочешь Эйфелеву башню увидеть! Давай пока еще раз штаб погранвойск пощупаем. В ближайшие три дня ровно в полдень подъезжай на дежурной машине на Владимирскую, ставь машину на углу Рейтарской так, чтобы был виден вход в штаб и просто наблюдай за входящими и выходящими по полчаса.

Потом уезжай.

— А на что обращать внимание? — На дверь. Только на дверь. — проговорил Георгий.

Домой Виктор вернулся тоже на дежурной машине. Вытащив из почтового ящика письмо и какие-то рекламные открытки, поднялся на лифте к себе. Ира и Яна уже спали. Он тихонько запер двери на кухню, присел за стол.

В конверте лежала записка: «Завтра приезжаю в Киев. Встретимся в десять вечера на платформе станции метро „Гидропарк“. Рефат».

Виктор осмотрел конверт. Почтовых штемпелей и марки на нем не было.

Вздохнул. Мало того, что место для вечерней встречи было выбрано довольно странное. Но и к самой встрече Виктор был не готов. По крайней мере психологически. Да, они договорились обмениваться информацией, и теперь Виктору было известно больше, чем во время их встречи в Лондоне. Но передавать Рефату то, что он только-только узнал от Георгия? Это как раз и походило на утечку информации. Хотя без Рефата и этих фотографий дело, конечно, не сдвинулось бы.

«Ладно, — подумал Виктор, словно уговаривая себя. — Для пользы следствия… это ведь только для пользы следствия. Может, он тоже что-то новое расскажет…»

Заранее оправдавшись перед собой, Виктор тем не менее чувствовал себя неуютно. К этому примешивалась и какая-то боязнь, боязнь, что его, попросту говоря, когда-нибудь накроют и припишут сотрудничество с врагом, то бишь с Россией.

К его неуютному состоянию примешалось и чувство голода. Виктор нашел в морозильнике пачку пельменей, поставил кастрюльку с водой на газ. Посмотрел в окно, за которым в темноте, лишенной тучами звезд, горели несколько фонарей ближнего села.

На следующий день, взяв в райотделе дежурную «восьмерку», Виктор остановился на углу Рейтарской и Владимирской так, чтобы хорошо был виден вход в штаб погранвойск. В штаб был и другой, более парадный вход со стороны Золотоворотского переулка, но Георгий словно игнорировал тот вход. Ему были почему-то более интересны эти двери, невысокие, попроще и с глазком. Люди входили и выходили сквозь них так часто, словно за дверьми располагался обычный магазин. И что сразу бросилось Виктору в глаза — так это полное отсутствие военной формы на посетителях или обитателях штаба. Особенно не присматриваясь к лицам, Виктор прикипел взглядом к этой скромной двери, словно попал под ее гипноз. На Владимирской напротив двери то и дело останавливались машины, все больше чистенькие, ухоженные иномарки, что прежде всего говорило, что у каждой из них кроме хозяина был еще и шофер, присматривавший, чтобы все блестело и выглядело новеньким. Полчаса пробежали почти незаметно. Виктор напоследок решил взглянуть мельком и на парадный вход в штаб. Проехал чуть вперед по Рейтарской.

Второй вход был на самом деле «первым» — двойные высокие двери, флаги на флагштоках и люди — все до единого! — входили и выходили в военной форме, как и положено в таком месте. Правда, машины, припаркованные на маленькой площадке перед штабом, были скромными, но тоже чистенькими. Все больше там стояли разные модели «жигулей», парочка «волг» и один свежепокрашенный «газик» с солдатом-водителем, лениво просматривавшим газету «Бульвар».

Виктор пожал плечами, не найдя мгновенного объяснения разницы между двумя дверьми одного штаба. Развернулся вокруг клумбы и выехал снова на Владимирскую.

Основное сегодняшнее задание было выполнено. Теперь оставалось ждать вечера.

Вернувшись в райотдел, он навел справки о смерти вдовы Броницкого.

Надеялся услышать что-нибудь новое. Услышал. Несчастный случай. Машину, сбившую ее, не нашли, но зато — как сказали ему по телефону — все еще искали. По данным, полученным от запоздалого свидетеля — местного дворника и пьяницы, это был старый «мерседес» белого цвета. Свидетель настаивал, что под машину ее толкнул молодой парень. Но в то же время свидетель не мог вспомнить ни марки этой машины, ни какого цвета она была.

Виктору поначалу захотелось самому встретиться с дворником, но желание это постепенно исчезло.

Оставив райотделовскую «восьмерку» на маленькой автостоянке напротив метро «Арсенальная», Виктор приехал на «Гидропарк» без трех десять. Он был единственным, вышедшим на этой платформе из поезда. Когда поезд отошел, Виктор понял, что в этот момент больше никого на платформе нет. Оглянулся повнимательнее по сторонам. Вокруг станции горели уличные фонари, создавая ощущение какой-то жизни, но дальше, за ними, царствовала темнота. Даже не верилось, что это место практически находится в центре города, а если точнее — посередине, как колбаса в закрытом бутерброде.

Подошел поезд с другой стороны платформы. Автоматические двери вагонов открылись и тут же закрылись. И поехал он дальше, в сторону центра.

— Добрый вечер, — прозвучал за спиной знакомый приглушенный голос.

Виктор вздрогнул. Медленно обернулся. Перед ним стоял Рефат в элегантном черном пальто до колена и с зонтиком-тростью в руке.

— Может дождь пойти, синоптики обещали, — сказал он, заметив удивленный взгляд Виктора на зонт-трость.

А Виктор почему-то вспомнил слова майора Крысы: «Менты зонтов не носят».

Ну да Рефат и не был ментом.

— Давно приехали? — спросил Виктор.

— Давай без церемоний, пора уже друг другу дружески «тыкать». Сегодня приехал. Пойдем погуляем?

Виктор бросил взгляд на темный Гидропарк, суженный фонарным светом до пятачка вокруг станции метро.

— Пойдем, пойдем! — улыбнулся Рефат. — Тут еще пивная работает и кафе.

Братва гуляет…

Они спустились с эстакады платформы в переход, одновременно объединявший обе половинки Гидропарка, разрезанного поверху линией метро. Свернули налево.

Пустая безлюдная площадка. Свет от фонарей падал на неровно уложенные бетонные квадратики, на скелетообразные парковые скамейки, на закрытые киоски и маленькие кофейни.

— Ну что, углубимся? — предложил Рефат, кивнув куда-то в темноту, куда убегала из-под фонарного света узкая асфальтовая дорожка.

— Зачем? — не утерпел Виктор. — Можем здесь присесть и поговорить.

— Здесь нас видно будет. И слышно. Да ты не бойся, или ты без оружия?

Виктор промолчал, и они пошли медленно прочь от фонарного света.

— Мы недалеко прогуляемся и вернемся. Ну рассказывай, какие новости?

Виктор прикусил нижнюю губу. Вздохнул. Подумал, раз пришел, значит, все-таки готов был делиться.

— Опознали еще двоих на фотографиях, — сказал он. — Один — Василий Портнов, из уголовников. Сейчас в розыске, по слухам, прячется в России.

Второй, один из бежавших, Сергей Сахно. Кличка «Сапер». Кылимник сейчас во Франции военный атташе украинского посольства… Да, вдова Броницкого погибла.

Несчастный случай. — Последнюю фразу Виктор не удержался и произнес с ехидцей.

— А сын?

— Что сын?

— Сын где? Разве ты не ездил к нему в Англии?

— Пропал. — Виктор посмотрел под ноги, на матовый мокрый асфальт. — Его увезли якобы на машине украинского посольства, чтобы отправить домой. Было сообщение, что с матерью произошел несчастный случай…

— А несчастный случай произошел на два или три дня позже, — перебил, кивая, Рефат.

— Ты что, все это знаешь? — удивился Виктор.

— Нет, не все. Куда нам! — улыбнулся Рефат. — Продолжай!

— Это все.

— Тогда моя очередь хлебом делиться. Кажется, мы нащупали четвертого.

Уверенности нет, но руки чешутся. Через пару дней будет окончательно известно.

— И кто он?

— Если это он, — Рефат выдержал паузу, словно собирая мысли в будущие предложения. — Один военный переводчик поехал из Душанбе в Киев по приглашению одного киевского полковника. Семью отправил к родственникам в Саратов. Попросил их там месяц — полтора обождать, пока он обустроится, обо всем договорится и квартиру получит. Но вещи и мебель они отправили сразу, и она где-то в Киеве.