Расплата за ложь (ЛП) - Хара Кай. Страница 26
Опасения по поводу того, что я увижу, когда обернусь.
Адреналин при мысли о том, что сейчас произойдет словесный спарринг.
Я поворачиваюсь, и мой взгляд вознаграждается подарком: передо мной стоит Рис, одетый в дорогой темно-синий костюм. Он сшит с точностью до сантиметра на его крупном теле, в паре с черными туфлями и белым карманным платком.
Что еще более важно и разрушительно, он совпадает с цветом его глаз.
Нет, сочетается ― слишком скучный способ описать это. Он отражает их, заставляя сиять темным намерением, которое я в них вижу.
Похоть, которая горит ярким и убийственным огнем, когда он рассматривает мои туфли на шпильках.
Мои дымчатые глаза.
Мое маленькое черное платье.
― Макли.
У него отвисает челюсть.
― Сильвер. ― Он кивает.
― Ты пришел с Роугом? ― спрашиваю я.
Улыбка приподнимает уголок его губ.
― Пришел. Я уговорил его прийти сюда, показав ему твою историю.
― Значит, она выполнила свою задачу. ― Я отвечаю ему улыбкой.
Его улыбка превращается в ухмылку.
― Ты злая.
― Злой только тот, кто показал ему эту историю.
― Туше. ― На этот раз он говорит с глубоким смехом.
Его глаза блуждают по моему телу, и возбуждение в них доказывает, что ему нравится то, что он видит. Он глубоко, резко вдыхает, и его ноздри раздуваются, когда он оценивающе смотрит на меня.
Парень продолжает, и мне становится не по себе под его взглядом. Он как будто придирается не только к тому, что на мне надето, как будто надеется докопаться до сути и посмотреть, что он сможет найти.
― Я знаю, зачем пришел Роуг, ― говорю я ему, прочищая горло. ― Но зачем пришел ты?
― Я пришел ради тебя.
Мои ноги дрожат, а киска пульсирует от этих слов. Как он так непринужденно отражает мои мысли о появлении Роуга, как часть меня хотела такого же внимания для себя.
Но теперь, когда оно у меня есть, я не уверена. Не знаю, что с ним делать, не знаю, хочу ли я его.
Мой голос слегка дрожит, когда я говорю.
― Что ты имеешь в виду?
Он делает шаг ко мне, и я не могу удержаться, чтобы не сделать шаг назад.
Рис продолжает наступать и кружит вокруг меня, не торопясь и беззастенчиво разглядывая меня своим пронизывающим взглядом.
― Я не он. ― Заявляет он, стиснув челюсть.
― Кто?
― Твой будущий бывший. Он оставил тебя без защиты, не претендуя на тебя. У меня такой проблемы нет. ― Он огрызается: ― Я убью любого, кто к тебе прикоснется. Подумай об этом, когда в следующий раз решишь пойти танцевать в бар.
У меня перехватывает дыхание. Слова выходят хриплыми, когда я говорю.
― Он мне доверяет. ― Я говорю, не обращая внимания на толчок в животе, который говорит, что, возможно, мой парень не должен доверять.
Потому что, не осознавая этого, я позволила кому-то другому вскружить мне голову.
Не до конца, но, как бы больно мне ни было это признавать, я больше не замкнута на себе и не смотрю только на будущее с Картером.
Есть небольшое колебание.
И дело не в Рисе. Или, по крайней мере, не совсем в нем. Впервые я начинаю по-настоящему сомневаться в своих отношениях.
― Он не должен им доверять. ― Он отвечает хрипловато, его голос хриплый. ― Не тогда, когда ты выглядишь настолько потрясающе, что у меня перехватывает дыхание. ― Его рука легко ложится на мое бедро и проводит по пояснице, продолжая кружить вокруг меня. Его пальцы касаются верхнего изгиба моей задницы. ― Не тогда, когда твои ноги выставлены вот так, умоляя раздвинуть их и полакомиться твоей киской. ― Его рука незаметно тянется к моему правому запястью. ― Он дурак, что оставил тебя одну и просто надеялся, что никто тебя не украдет. ― Он хищно улыбается, глядя на меня. ― Потому что я не остановлюсь, пока ты не будешь принадлежать мне.
― Остановись. ― Я прошу: ― Пожалуйста.
― Почему? Тебе неприятно знать, на что я готов пойти, чтобы обладать тобой?
― Чтобы временно обладать мной. ― Я поправляю его, и мне хочется взять эти слова обратно, как только я их произнесла.
Они слишком многое раскрывают.
― И в этом проблема? ― Он говорит так близко, что я чувствую его дыхание на своих волосах. ― Можешь ли ты честно сказать мне, что ты ищешь других отношений? Чтобы влюбиться в кого-то другого?
Когда я молчу, он продолжает.
― Нет. Ты хочешь, чтобы тебя трахнули. ― Он говорит, шепча мне на ухо. ― Чтобы тебя трахнул я, то есть.
― Ты опять ведешь себя неуместно.
― Разве? ― спрашивает он, поднимая руку, которая держит мое запястье, между нами. ― Потому что последние две минуты я держу большой палец на твоем пульсе, и твое сердцебиение подскакивает каждый раз, когда я говорю о том, чтобы трахнуть тебя. Твое тело хочет меня, даже когда твой мозг отрицает это.
Я насмехаюсь.
― Я предлагаю не обращать внимания на мозг и просто позволить нашим телам бороться друг с другом. Предпочтительно голыми и со мной сверху, но я приму это в любом виде. ― Он говорит с хитрой ухмылкой.
― Нет. ― Я поражаюсь тому, как твердо прозвучали мои слова. Я боялась, что мой голос дрогнет и откроется то, что я не готова открыть.
Он смотрит на меня томно, его глаза говорят обо всем и ни о чем одновременно. Несколько тактов мы стоим, не двигаясь, позволяя музыке вокруг нас унять неловкость, которую могло бы вызвать молчание. Он смотрит в мои глаза, словно думает, что в них он может найти ответ для меня.
Как убедить меня, как соблазнить меня, как расшифровать меня.
Я не могу больше выносить молчание.
― Потанцуй со мной.
― Нет.
Я нахмурилась.
― Потому что я не делаю то, что ты хочешь?
― Потому что если я прикоснусь к тебе прямо сейчас, Тайер, в этом платье, в этом клубе и под эту песню, ― говорит он, жадно облизывая губы, и это движение посылает укол прямо в мой клитор. ― Я не смогу остановиться. Я съем тебя на этой барной стойке, а потом переверну тебя на диван и буду трахать, пока ты не выкрикнешь мое имя. ― Он делает шаг ко мне, хватаясь за шею и используя ее, чтобы поднять мое лицо к себе. ― Мое имя. Мое настоящее имя. И ты будешь делать это так громко и так настойчиво, что люди подумают, что ты открыла новое божество.
― Ты сделаешь это на глазах у всех этих людей?
― Нет. Я бы сначала купил бар и выгнал всех.
― Правда? ― спросила я, затаив дыхание.
Его глаза темнеют, а непринужденная улыбка на губах стирается с лица.
― Не играй со мной.
― Я и не играю.
― Я уже говорил тебе однажды, что ты заплатишь за свою ложь. Счет растет, и я не уверен, что ты готова заплатить за это. ― Он говорит, отпуская меня и делая шаг назад.
Я сглатываю, отворачиваюсь от него и смотрю на танцпол.
― Я иду танцевать. ― Говорю я, потому что что еще я могу ему сказать. Я начинаю уходить, но он хватает меня за запястье, удерживая на месте.
― Помни, что я сказал, ― говорит он мне. ― Никто тебя не тронет.
Он отпускает мою руку и опускается на один из диванов в зале напротив танцпола. С этой точки обзора он сможет продолжать наблюдать за мной.
За мной и, видимо, за тем, кто окажется достаточно глуп, чтобы подойти ко мне.
17


В итоге я отвожу Тайер и Неру домой после ночной вечеринки в «Барокко».
Беллами уехала с Роугом, а Сикстайн в итоге была похищена Фениксом.
Он появился, набросился на нее, устроил хаос и в конце концов исчез вместе с ней.
Тайер попыталась побежать за ними, но я удержал ее: одна моя рука обхватила ее талию и притянула к своей груди.
Черт, как же это было приятно.
Она идеально прижималась ко мне, как будто ее тело было разработано и вырезано так, чтобы совпадать с моим, как кусочек пазла.
Она отпихнула меня и стала отчитывать за то, что я не позволил ей побежать за ними, но у Феникса были свои дела, и не ей было вмешиваться.