Девять хвостов бессмертного мастера. Том 3 (СИ) - Соул Джин. Страница 69
– Расскажешь о нём? – предложила Шэнь-цзы, почувствовав, что Шу Э этого хочется.
– Его зовут Чангэ, – сказала Шу Э, и её лицо просветлело. – Он даос. Храм очень маленький и старый, ему несколько тысяч лет, и крыша протекает, если идёт дождь, и повсюду висят пучки трав, приходится голову нагибать, когда проходишь под ними, и палочки благовоний чадят… Совершенно не пригодное для нормальной жизни место!
– Но ты была там счастлива, – предположила Шэнь-цзы, заметив, что лицо Шу Э омрачилось.
– Да, – прошептала Шу Э, – и не променяла бы его даже на золотые дворцы Девятых Небес!
Юн Гуань стоял за дверью и слушал уже довольно давно. Губы его презрительно скривились, он толкнул дверь и вошёл.
Шэнь-цзы бросила на него тревожный взгляд:
– Юн-ши!
– Шу Э, Повелитель теней, – огласил Вечный судия, – иди за мной. Настало время вынести тебе приговор.
Шу Э тотчас поднялась и пошла следом за ним. Шэнь-цзы тоже поспешила за ними, пытаясь что-то возражать.
– Шэнь-цзы, – мягко, но властно сказал Юн Гуань, – не вмешивайся.
– Всё в порядке, Шэнь-мэй, – сказала Шу Э, улыбаясь. – Настало время… получить по заслугам.
Вечный судия уселся за стол, небрежно сдвинув списки смерти, и велел Шу Э встать на колени перед ним. Шу Э исполнила это повеление.
– Шу Э, ты совершила непростительное, – сказал Юн Гуань сурово. – Я должен спросить: ты раскаиваешься в содеянном?
– Нет, – однозначно ответила Шу Э.
– Я так и думал, – кивнул Вечный судия. – Значит, тебе не стоит ждать снисхождения.
– Я и не жду.
Юн Гуань с минуту глядел на неё без какого-либо выражения во взгляде, потом произнёс:
– Шу Э, ты никогда не задумывалась, какой властью обладаю я, Вечный судия? Мне достаточно прищёлкнуть пальцами, чтобы обнулить то, что происходило в последнее время.
Шу Э смертельно побледнела. Её пальцы вцепились в край одеяния.
– Это можно было бы счесть «допущением», и Владыка миров вряд ли разгневался бы на меня за это, – продолжал Вечный судия, усмехаясь. – Но разве это остановило бы тебя? Я почти уверен, что ты снова сделала бы то, что сделала. Я могу вечно обнулять события, но ты вечно будешь изыскивать способы спасти его, так?
– Да… – одними губами ответила Шу Э.
– Тогда обнулять время бессмысленно, – сказал Вечный судия и встал, его голос загремел по Великому Ничто, отзываясь в каждом, даже самом отдалённом уголке. – Шу Э, я не могу изменить твою природу, ты остаёшься Повелителем теней, но я лишаю тебя всех рангов и привилегий, которые ты заслужила в Великом Ничто. Ты можешь вымолить право вернуть тебе твоё место, если раскаешься и простоишь у Реки Душ на коленях, пока тай-суй не сменит себя двенадцать тысяч раз. Если ты откажешься, ты будешь навеки изгнана из Великого Ничто.
– Я отказываюсь, – одними губами сказала Шу Э. – Я никогда не раскаюсь в содеянном.
– Тогда я изгоняю тебя из Великого Ничто на веки вечные в мир смертных, – сделал нетерпеливый жест Юн Гуань. – У тебя есть время, пока горит палочка благовоний, чтобы собрать вещи и покинуть Великое Ничто. Чтобы я никогда тебя больше не видел!
– Юн-ши, это слишком жестоко! – воскликнула Шэнь-цзы.
Шу Э встала, поклонилась и на деревянных ногах побрела в свои покои. Голова кружилась, она была ошеломлена и ещё не поняла истинного смысла слов Вечного судии. Она раскрыла шкаф, где висели её личины, сгребла их и бросила на расстеленную на полу простыню, чтобы завязать их в узел, – единственное её имущество. Личины ещё могут пригодиться, да и никто, кроме неё, пользоваться ими не может. Вечное изгнание в мир смертных будет…
Шу Э вздрогнула всем телом и без выражения проговорила:
– Вечное изгнание в мир смертных…
Только сейчас до неё дошло, что сказал ей Вечный судия! Её изгнали в мире смертных, но Юн Гуань не уточнил, куда именно должна быть изгнана Шу Э. Случайное или намеренное допущение… или попущение? Ведь это значит, что Шу Э может отправиться куда угодно в мир смертных! Куда угодно…
Шу Э встала на колени и уткнулась лицом в пол. Не выпрямлялась она долго, пока не догорела палочка благовоний. Это меньшее, чем Шу Э могла отплатить Юн Гуаню за то, чем он одарил её напоследок.
Куда угодно в мир смертных.
К Чангэ.
[305] Шу Э настроена решительно
Опасность отступила, деревня Синхэ приходила в себя после того сокрушительного удара, что нанесла людям смертельная болезнь. Крестьяне начали возвращаться к повседневным занятиям, наполняя деревню звуками жизни: стуком топоров, бурлением кипящей воды, скрипом колёс нагруженных тюками риса телег…
Чангэ продолжал изготовлять укрепляющие снадобья: простым смертным от столь тяжёлой болезни так скоро не оправиться – и разносил ослабевшим людям. Выражение тревоги не сходило с его лица, и крестьяне всеми силами пытались убедить его, что с ними всё в порядке: они не хотели, чтобы их даос тревожился попусту.
Чангэ тревожился не за них. Время тянулось, как древесная смола, он уже потерял счёт дням. Шу Э не возвращалась, а он никак не мог выкинуть из головы слова Вечного судии: «Верну её тебе, если от неё что-то останется, но на многое я бы не рассчитывал».
Шу Э уже подвергли чудовищному по жестокости наказанию – вырвали ей глаза. Что они с ней сделают теперь?
Сам Чангэ полностью восстановился: драгоценная пилюля, которую украла для него Шу Э, не только излечила его от смертельной болезни, но и вернула ему утраченные силы небожителя. Никогда он ещё не был так силён, как сейчас.
Шу Э пришла, когда Чангэ забылся сном. Она тихонько поставила свой узел в дальний угол, к сундуку, где хранилась одежда, и прилегла рядом с Чангэ, осторожно проверяя его пульс. То, что она услышала, ей понравилось: золотая пилюля не подвела, сердцебиение хорошо прослушивалось, Ци текла по духовным каналам свободно.
Шу Э с облегчением вздохнула, дыхание её развеяло волосы на виске Чангэ. Тот моментально проснулся, встрёпанный, озираясь, с возгласом: «Шу Э!»
– Я здесь, – отозвалась Шу Э.
Чангэ различил во мраке белые очертания фигуры Шу Э, протянул руки и стиснул её в объятьях. Шу Э прильнула к нему.
– Ты здесь… – глухо проговорил Чангэ. – Ты вернулась, Шу Э…
Шу Э кивнула, волосы её зашуршали. Чангэ гладил её по голове, удерживая рядом с собой.
– Не уходи больше, – сдавленно сказал Чангэ, – останься со мной.
Он скоро заснул, продолжая удерживать Шу Э возле себя. Шу Э заснуть не смогла, слишком много потрясений, поэтому лежала и разглядывала потолок хижины. В прореху на крыше заглядывала луна.
«Никуда не годится», – подумала Шу Э, простирая к потолку руку. Проворные, услужливые тени ринулись в атаку…
Чангэ всегда просыпался рано, но в этот раз сон его был долог и глубок. Когда он проснулся, то, не открывая глаз, потрогал циновку рядом с собой. Она была пуста.
«Неужели мне это приснилось?» – с болью подумал Чангэ и открыл глаза.
Речной храм был наполнен светом солнца. Чангэ сел, проводя пальцами по растрёпанным волосам, огляделся. Ему показалось, что хижина выглядит как-то иначе.
Что изменилось? Он не сразу смог понять, но всё будто стало… новее. Прореха на потолке пропала, да и сам потолок казался выше и светлее, чем прежде. Стены выровнялись и поблескивали чистотой. Доски пола, местами прогнившие, превратились в крепкий настил. В шкафах и на стеллажах был идеальный порядок: травинка к травинке, корешок к корешку… Котелок над очагом блестел, словно его отполировали речным песком. Алтарь сверкал, как свежевыкрашенный, от трёх воткнутых в чашку с пеплом лучинок теплился дымок.
Чангэ двумя пальцами помассировал переносицу, полагая, что ещё не до конца проснулся и зрение его обманывает, но нет, ничего не изменилось. Он проснулся в Речном храме, который был не вполне прежним Речным храмом.
С улицы доносились голоса. Сердце Чангэ всколыхнулось, ему показалось, что он различил и голос Шу Э. Нет, вероятнее всего, он ошибся: Шу Э никогда не разговаривала с людьми. Но всё же Чангэ вскочил и стал искать одежду, чтобы поскорее проверить, не обманывает ли его и слух. Одежды нигде не было, ему пришлось взять другую из сундука. Чангэ обнаружил, что поношенная одежда пропала и оттуда, остались лишь те одеяния, что он ещё не носил. Он несколько озадачился своему открытию, тут же спохватился и, натягивая сапоги, помчался из хижины на улицу.