Грани Власти (СИ) - Осадчук Алексей. Страница 43

Я приблизился к краю и положил руки на поручни. Отсюда открывался отличный вид на главный зал эрувильской биржи, зал сейчас был заполнен людьми в черных мантиях и шапочках с белоснежными платками на шеях. Свысока они были похожи на стайки пингвинов, перемещавшихся с льдины на льдину.

Интересно, Захарий Берон знает о таких высокопоставленных зрителях?

— Как вам? — спросил у меня Кико, обводя рукой взволнованное черно-белое море.

— Любопытно, — сдержанно ответил я.

— Небось, гадаете, почему встреча назначена именно здесь? — усмехнулся шут.

— Буду откровенен — мысли такие были, — не стал отпираться я.

— Все просто, — пожал кривыми плечами шут. — Мне здесь нравится. Есть в этом месте что-то магическое. Ведь в этом зале решаются вопросы, которые потом влияют на жизнь королевства и не только нашего. К примеру, взгляните вон на ту группу людей, что сейчас рьяно что-то обсуждают.

Я посмотрел в указанную сторону. Две дюжины брокеров у дальней стены действительно что-то громко друг другу доказывали, при этом они размахивали какими-то плоскими палочками, словно мечами.

— Знаете, чем они заняты? — спросил Кико.

— Вероятно, пытаются договориться о цене на какой-то товар? — предположил я.

— Верно, — кивнул шут. — А именно — на овес. Теперь от их договоренности будет зависеть во сколько казне обойдется обеспечение кормом нашей кавалерии и обоза.

— А также, например, останутся ли прежними цены на лошадей или поднимут ли цены на свои услуги караванщики, — добавил я.

Шут обернулся и на его обведенных алой помадой губах появилась улыбка.

— Вот! — поднял он палец с длинным ногтем вверх. — Я знал, что вам понравится это место! Кстати, а вы знаете его историю?

— Только в общих чертах, — ответил я. — Как некие де Бурсари отдали свой дворец под биржу.

— О! — потер ладонями Кико. — Они ничего и никому не отдавали. Этот дворец по-прежнему принадлежит им. И получили они его от предка нашего короля за службу вместе с титулом. Ведь Шарль Бурсари, основатель этого рода был обычным каменщиком, отправившимся на войну и зарекомендовавшим себя храбрым и преданным короне воином. Прежний король настолько впечатлился подвигами Бурсари на поле брани, что одарил его титулом барона. А также, вместо земель, отдал ему этот старый дворец, который новоиспеченный барон отремонтировал со своими сыновьями и братьями. Как вы думаете, что было дальше?

— Полагаю, у барона де Бурсари возникли проблемы с содержанием такой громадины, — ответил я. — Налог в этой части города не маленький. И это, не считая того, что было потрачено на ремонт.

— Вы абсолютно правы, мсье Бастард, — щелкнул пальцами Кико. — Вся семья уговаривала его продать этот дворец после ремонта, чтобы вернуть потраченные на материалы деньги и заработать на разнице. С теми деньгами он мог спокойно переехать в какой-нибудь Абвиль, прикупить там земли и приобрести особняк в самом городе. И жить припеваючи.

Абвиль был упомянут не просто так. Да и этой историей шут плавно подводил меня к чему-то. Правда, пока не понятно, к чему.

— Но, как вы уже поняли, новоиспеченный барон де Бурсари не послушал членов своей семьи, — загадочно улыбнулся шут.

— Иначе на стенах этого здания висел бы другой герб, — произнес я.

— Вот-вот, — покивал шут. — Шарль де Бурсари пошел другим путем. На самом деле эта история обросла разными легендами. Одни говорили, что барону помог случай, другие — что люди сами обратились к барону. Ну а третьи, что Шарль де Бурсари сам все придумал… Я склонен верить в то, что все вышеперечисленное имело место быть, только в более стройной последовательности. Итак, моя версия такова. В ту неделю шли проливные дожди, и торговцы, собиравшиеся на Площади Менял, ютились по конторам и тавернам, заключая там свои сделки. Барон же, пока занимался ремонтом дворца, все те месяцы внимательно наблюдал за происходящим на площади. И вот ему подвернулся удобный случай. Он, как добрый человек, взял и пригласил всех торговцев в свой дворец и предложил им несколько дней поторговать в своем зале для балов.

Шут хохотнул.

— Вы только представьте эту картину, мсье Бастард! Все эти лавочники и купцы в изысканном зале для балов торгуются о ценах на сукно и коз! И все это продолжается несколько дней! А Шарль де Бурсари тем временем им еще и еду с питьем выносит! Ха-ха! Семья барона пришла к выводу, что их отец, муж и брат потерял разум. И вот уже сезон дождей давно прекратился, а торговцы так и не ушли. Напротив, их стало больше! И тогда они решили обратиться к Шарлю де Бурсари с предложением остаться.

— Комиссия от сделок, — кивнул я.

— Верно! — широко улыбнувшись, подтвердил Кико. — За последние полтора столетия семья де Бурсари превратилась в одну из самых богатых и влиятельных в Вестонии, да и, пожалуй, в определенной части Мэйнленда.

— Познавательная история, — кивнул я. — Но ведь вы позвали меня не только для того, чтобы рассказать мне ее?

— Не только, — лицо Кико стало серьезным. Снова проступили змеиные черты, как в прошлый раз. — Его величество не отдаст вам баронство.

Я вздохнул и покачал головой.

— Вы, конечно, можете попытать счастья в суде, — неопределенно взмахнул ладонью шут. — Но скажу вам сразу — это будет напрасная трата денег и времени.

— Понимаю, — ответил я. — Что ж, тогда…

— Но! — остановил меня на полуслове Кико, подняв указательный палец. — Его величество за ваши подвиги хочет одарить вас своей милостью.

Я молча смотрел на шута и ждал продолжения. Его тяжелый змеиный взгляд, казалось, гипнотизировал. Он словно примерялся к своей новой добыче. Сможет ли он заглотить меня целиком. Мой взгляд отвечал ему: «Попробуй!»

Не дождавшись моей реакции, шут слегка склонил голову набок и спросил:

— Вам известно, что стало с королем Бергонии и его сыновьями?

— Об этом говорит весь город, — пожал плечами я.

— А вы знали, что граф Этьен де Морне, которого вы убили на турнире, мог сейчас претендовать на корону Бергонии? — без паузы спросил он и, судя по его взгляду, тут же понял, что попытка смутить меня ни к чему не привела.

— Что ж, — я снова пожал плечами. — Даже если бы в момент нашего поединка на его голове была корона Бергонии, а также все королевские регалии в придачу, я бы все равно убил его. Я не собираюсь отдавать мою жизнь только потому, что какому-то королю вдруг вздумалось забрать ее.

— Я запомню ваши слова, — многозначительно произнес шут.

— Сделайте мне такое одолжение, — ледяным тоном ответил я.

— В любом случае, наш король уже сегодня в присутствии нескольких иноземных послов заявит о притязаниях на корону Бергонии. И его поддержат все партии. Таким образом, война обретает новый смысл.

— Что мешает королю Аталии сделать то же самое?

— Ничего, — ответил шут. — Тем более, что он уже это сделал.

— Ясно, — кивнул я и спросил: — Но какое отношение эта информация имеет ко мне?

Шут молча достал из-за пазухи свиток с несколькими печатями, висящими на золотых лентах, и протянул его мне.

— Ознакомьтесь, — на его неровно накрашенных губах появилась ехидная улыбка.

Я аккуратно развернул свиток и внимательно прочитал содержимое.

Во имя Праотца и Пресветлой Матери!

Мы, Карл Третий Победитель, Король Вестонии в своем непререкаемом праве, благоволением и мудростью нашего величественного трона, заявляем следующее:

В учет превосходных заслуг и верного служения нашей короне, проявленных в лице шевалье Максимилиана Ренара, и в знак нашего королевского благоволения, мы наделяем его высоким и почетным титулом Маркграфа де Валье.

Отныне и впредь он будет носить данный титул и пользоваться всеми привилегиями, правами и обязанностями, связанными с этим высоким статусом.

Приказываем всем подданным и официальным лицам уважать и признавать данный указ, а также обеспечивать его безотлагательное и непрерывное исполнение.