Ночь с братом мужа - Амелия Борн. Страница 6

Вот Ника любили и еще как! И на весьма логичном основании – он первым выкарабкался на свет из утробы нашей матери! Герой, любимец семьи и… глубоко противный мне тип. Нет, сейчас я, пожалуй, должен быть даже благодарен, что это не из меня слепили наследника великой финансовой империи, каковой она была разве что в воображении папаши.

Нет, совсем не угрызения совести мешали мне спать по ночам в последнее время. А то, что Мира стала для меня недостижима. Я знал, что Ник испытывает сейчас по отношению к жене, но все равно не мог отделаться от мелькавших перед глазами картин о том, как он ее касается, как исследует это неискушенное тело… И как она стонет под ним так же, как и подо мной.

Черта с два! Я не намерен был позволять ему прожить со своей женой долго и счастливо. Нет, продав одну ночь с ней, Ник даже не понял, что сам запустил механизм, который приведет его к полному краху. Уж я-то для этого постараюсь. Я разрушу всю его жизнь также, как и он – мою.

Легким, прогулочным шагом я направлялся к кабинету брата, на двери которого гордо красовалась надпись «заместитель генерального директора». Пожалуй, было самое время напомнить дорогому родственнику о своем существовании. А заодно и узнать погоду, царящую в его супружеской постели.

Что значение последнего пункта минусовое, стало мне ясно, едва я открыл дверь без приглашения. Секретарши на месте не было, и при виде зрелища, мне представшего, было понятно, почему.

Стоя ко мне спиной, со спущенными штанишками, Ник вовсю трудился над этой дамочкой, сидевшей перед ним на столе. Причем так остервенело, что и не услышал, как я вошел. Секретарше тоже было не до того – она старательно подвывала на каждое его движение. Какая исполнительная сотрудница!

Переместившись чуть левее, я достал телефон и сделал несколько прекрасных кадров, после чего от души поаплодировал разворачивавшемуся передо мной действу.

Брат вздрогнул, его испуганный взгляд метнулся ко мне, после чего сделался темным и злым. Отпихнув от себя секретаршу, он прорычал:

– Ты же сказала, что заперла дверь!

– Я… – начала было лепетать она, но я вмешался, великодушно махнув рукой:

– Да вы не стесняйтесь, продолжайте!

Мои губы дрогнули в усмешке, когда на скулах братца заходили желваки. Он даже штанишки обратно натянул и гаркнул девице:

– Пошла вооон!

Та, едва отправив юбку, выскочила в коридор, я же заметил скучающим тоном:

– Ай-ай-ай, малыш Никки! Ты так и не научился запирать дверь прежде, чем приступать к своим грязным делишкам. Прямо как в тот раз, помнишь?

Он подлетел ко мне, гневно схватил за лацканы пиджака и тут же отскочил, получив удар под подбородок.

– Кажется, я уже предупреждал тебя, чтобы ты не распускал свои ручонки? – спросил я с холодной усмешкой. – Совсем у тебя плохо с памятью, малыш Никки.

– Что тебе надо? – огрызнулся он, глядя на меня с ненавистью, от которой можно было бы скончаться на месте, если б взгляд мог убивать. – Ты уже получил, что хотел, и, как выяснилось, даже больше, так что тебе надо еще?!

«Мне надо твою жену», – мог бы сказать я, если бы был круглым идиотом. Несомненно, узнав об этом, Ник, наплевав на свою брезгливость, залез бы к ней в постельку со скоростью ракеты. А именно этого и нельзя было допускать.

– Всего лишь ночь с неумелой девчонкой за такой интересный секрет? – протянул я насмешливо. – Маловато будет. Но, впрочем, я здесь всего лишь для того, чтобы узнать, как мой дорогой брат провел выходные. Разве не так поступают в настоящих семьях, а, малыш Никки?

Я ухмыльнулся, с хозяйским видом устраиваясь на краешке стола. Братец стоял, испепеляя меня взглядом, но приближаться больше не рисковал.

– Урод, – наконец выплюнул он. – Какой же ты урод!

Я повернулся к зеркалу, состроив жеманное выражение лица и с шутливой обидой возразил:

– Твоя жена бы с тобой не согласилась.

– Убирайся!

– И даже кофе не предложишь? – ужаснулся я. – А как же задушевная дружеская беседа?

– Ты и так знаешь все, ублюдок! И приперся сюда, чтобы торжествовать! Но будь я проклят, если позволю тебе добиться своего!

Усмешка сползла с моего лица, когда я вполне серьезно пообещал:

– Это мы еще посмотрим.

Единственным местом в этом проклятом доме, где я мог спокойно дышать, была веранда на втором этаже, на которую можно было выйти из гостиной. И когда ступил на каменные плиты, чтобы побыть в одиночестве, если не считать бокала в руках, ничуть не удивился, что здесь уже кое-кто был.

Она резко обернулась на мои шаги и, очевидно, на сей раз отличив своего мужа от его ненавистного ей подобия, тут же отвернулась снова. Но я успел заметить, как стремительно вспыхнул и тут же погас огонек надежды в ее глазах.

– Не дело, что молодая жена коротает вечера в одиночестве, – заметил я, присаживаясь рядом в соседнее кресло. Распустив галстук, расстегнул несколько пуговиц на рубашке, позволяя себе расслабиться после долгого рабочего дня. И тут же перехватил настороженный взгляд Миры.

– Не волнуйся, я не намерен раздеваться перед тобой полностью, – заметил со смешком и, склонившись к ней ближе, доверительно сообщил:

– Такое зрелище еще нужно заслужить.

Она пренебрежительно фыркнула в ответ:

– Я на него не претендую.

– Ты просто не знаешь, от чего отказываешься! – театрально оскорбился я и, отпив глоток янтарной жидкости, поинтересовался снова:

– Так почему ты сидишь тут одна?

– Потому что Никита работает. Он настоящий трудоголик, чтобы ты знал.

Тут я уже не выдержал. Запрокинув голову, расхохотался от души.

– Ничего смешного! – рассердилась Мира, вскакивая на ноги, с явным намерением уйти.

Протянув руку, я удержал ее на месте, примирительно сказав:

– Извини. Если хочешь, уйти могу я.

– Это необязательно, – смягчилась она, снова опускаясь в кресло.

– Красивый вид, правда? – заметил, не сводя взгляда с длинной дубовой аллеи, ведшей к озеру. – В детстве мне нравилось приходить сюда и представлять, что я – храбрый рыцарь, взирающий на свои владения с высоты дозорной башни.

Хотя моим в этом доме никогда и ничего не было. Разве что фантазии.

– Зачем ты… говоришь мне все это? – поинтересовалась тихо Мира, будто мы обсуждали какой-то страшный секрет.

– Просто так, – передернул я плечами. – Ну, знаешь, бывает люди что-то говорят для поддержания беседы, – пояснил с усмешкой.

Ответить она не успела. С порога веранды раздался голос:

– Мира!

Она тут же радостно подскочила и я автоматически встал за ней следом. При виде меня лицо братца мгновенно исказилось и он зло отчеканил:

– Мира, за мной!

Я не удержался от того, чтобы вмешаться:

– Может, ты не заметил, малыш Никки, но твоя жена – не собака.

Ник стал еще мрачнее, Мира же шире распахнула глаза. Наконец брат процедил, с нажимом выделив первое слово:

– Моя жена – не твое дело. Мира, идем!

И, схватив ее за руку, потащил прочь.

– Ты можешь мне объяснить, какого хрена я постоянно вижу тебя рядом с этим…– прошипел Ник мне в лицо, впихнув в мою комнату и заперев за нами дверь.

– С твоим братом? – вскинула я подбородок.

– Не называй его так! Эта сволочь спит и видит, чтобы меня довести до белого каления!

– И заметь – у него это прекрасно получается!

Я не узнавала сама себя. Никогда не испытывала ничего подобного. Злость клокотала внутри, особенно когда я вспоминала фразу Алекса: «Твоя жена – не собака». Да-да! Именно так себя сейчас со мной и вел мой муж. Как… с собакой!

Мои слова, впрочем, достигли цели. Никита, уже собравшийся было ответить, и набрав для этого воздуха в грудь, выдохнул мелкими порциями и растер лицо ладонью.

– Извини, – буркнул он, и мою злость словно ветром сдуло. – Я просто беспокоюсь о тебе.

Нет, никаких бросаний на шею мужу с заверениями, что между нами с Сашей ничего не было и быть не могло, я не планировала, но и высказать то, что вертелось на языке, больше не хотела.