Квинканкс. Том 2 - Паллисер Чарльз. Страница 39

— Продолжаешь упрямиться? Ну-ну, давай.

С нехорошей улыбкой он кивнул Скиллитеру: тот сгреб меня в охапку и вытолкнул за дверь. В сопровождении доктора Алабастера мы направились по коридору в главную часть здания, одолели несколько лестниц и быстро прошли через дневную палату. Там находилось довольно много обитателей: одни писали письма, играли в карты или читали, другие, сидя в одиночестве, тупо глядели перед собой. Какой-то старик так яростно растирал ладонью лицо, что оно горело огнем. На некоторых были надеты смирительные рубашки, а некий джентльмен, прикованный к стене цепью, читал газету с таким невозмутимым видом, словно сидел у себя в клубе.

Когда меня выталкивали за дверь, я заметил мистера Ноллота, скорчившегося в углу. Он поднял голову: в его красных распухших глазах стояли слезы. Хуже того: его обращенный ко мне взгляд выражал такую неизбывную печаль, что сердце мое сжалось от дурного предчувствия.

Повернув голову назад, я старался едва-едва переставлять ноги с тем, чтобы подольше его видеть, но Скиллитер с бранью пихнул меня в спину, и я вынужден был отвести взгляд от моего благородного отважного друга, которого видел тогда в последний раз.

Из перехода, где тянуло сильным сквозняком, мы попали в холодную сырую пристройку (бывшую когда-то, возможно, маслобойней) и приблизились к запертой двери. Пока Скиллитер выбирал из своей связки нужный ключ, я дрожал от стужи, стоя на потрескавшемся каменном полу в ночной сорочке, которой меня наделили Портьюсы, и пытался подавить горькое воспоминание о моем героическом защитнике, сломленном горем, — и это меня удручало и обескураживало.

Скиллитер, ругнувшись, пробурчал:

— Пальцы застыли вусмерть — ключа не ухватить.

Доктор Алабастер сухо усмехнулся:

— Спешить некуда, Скиллитер. Он не удерет. Скиллитер подобострастно захихикал в знак восхищения этой шуткой; когда же наконец он справился с замком, доктор Алабастер язвительно проронил:

— Нам подумалось, ты не прочь еще разок повидать дорогого папочку.

К моей растерянности при мысли о новом свидании с вызывающим жалость существом примешивалось удивление: почему наша встреча должна происходить именно в таком месте? Дверь распахнулась, меня втолкнули внутрь, но недоумение мое только возросло: в небольшой, хорошо освещенной комнате, как мне сразу же стало ясно, находился только один обитатель. В дальнем углу, спиной к нам, стояла высокая женщина, одетая прачкой. Она склонялась над подобием стола, расположенного на уровне ее пояса, и при нашем появлении выпрямилась и повернулась к нам.

— Благодарю, добрая женщина, — произнес доктор Алабастер. — Можете отойти.

— Миссис Силверлиф, доктор, если вам угодно, — отозвалась женщина.

Она посторонилась — и я смог увидеть то, что лежало на столе, и, еще не видя лица, догадался, кто это. Я замер как вкопанный, не желая больше смотреть, однако Скиллитер, ухватив меня за плечо, толкнул вперед — и я оказался прямо над ужасным предметом; и стоило мне только взглянуть на знакомые черты — они теперь еще разительней сходствовали с юношеским обликом, запечатленным у меня в памяти, — как в глаза мне бросилась рана на горле, с рваными краями. Ее промыли и зашили неровными стежками, но от этого уродливый алый след на белой коже выглядел еще противоестественней.

Из другого угла комнаты до меня донесся голос Скиллитера:

— Видать, не очень-то они спешат отдать последний долг.

В это мгновение глаза мои заволокло чернотой, ноги подкосились. Я рухнул бы на пол, но меня поддержала чья-то сильная рука, и мне помогли добраться до стула, стоявшего у стены. Черная мгла перед глазами понемногу рассеялась, и я увидел склоненное надо мной женское лицо, выражавшее необычайную озабоченность и сочувствие.

— Отдать последний долг, Скиллитер? — послышался глумливый отклик доктора. — Этакому-то батюшке?

— Что? — воскликнула миссис Силверлиф. — Вы хотите сказать, что мальчик приходится этому несчастному сыном? Да такое просто в голове не укладывается.

Она что-то пробормотала про себя, но слов я не разобрал.

— Вы что-то желаете сказать, добрая женщина? — поинтересовался доктор Алабастер.

— Не следовало так сразу его ошарашивать.

— Давайте-ка заканчивайте работу, за которую вам заплачено, и ступайте своей дорогой.

Миссис Силверлиф, фыркнув, вернулась к столу. В руке она держала льняную салфетку, на столе были таз с водой и свернутый отрез хлопчатобумажной ткани, форма и назначение которого мне вспомнились в связи с миссис Лиллистоун.

— С сожалением вынужден вас известить, — обратился ко мне доктор Алабастер, — что ваш достопочтенный родитель прошлой ночью покончил с собой. Полагаю, на этот шаг его подвигла скорбь, вызванная вашим сообщением о смерти вашей матери.

— Во-во, ей-богу, не стоило ему давать об этом знать, — ядовито ввернул Скиллитер.

— Боюсь, что и в самом деле вина за смерть вашего отца лежит на вас, — продолжал доктор Алабастер. — Похоже, это семейная традиция. Как бы там ни было, утром коронер освидетельствовал тело и вынес вердикт о самоубийстве.

— В жизни не видывала этакой жестокости, чтобы так с мальчиком обходились, — не удержалась миссис Силверлиф.

Я, однако, не находил в себе сил негодовать на все эти издевки: меня целиком поглотили мысли об одинокой, растраченной даром жизни, оборванной столь преждевременно.

— Не хватит ли с вас? — вмешался Скиллитер.

— Надо же, — не унималась миссис Силверлиф. — Так ребенка огорошить! Сроду такого не видывала!

Я взглянул на широкое красное лицо миссис Силверлиф: оно почему-то показалось мне знакомым.

— Экое бессердечие, — не могла успокоиться миссис Силверлиф, словно подхваченная против воли волной негодования. — Все равно что запереть его тут на ночь наедине с беднягой.

— А что ж, не прислушаться ли к доброму совету? — со злобным удовольствием подхватил доктор Алабастер. — Почтенная леди подсказывает нам то, что нам с тобой, Скиллитер, совершенно не пришло в голову. Подумай-ка, не пристало ли по справедливости предоставить юному джентльмену возможность бодрствовать всю ночь возле тела родного отца?

Скиллитер льстиво захихикал, но миссис Силверлиф, очевидно, не слышала этого предложения: она была занята разворачиванием савана.

— Запри мальчишку здесь на ночь, — велел доктор Алабастер своему помощнику. — В конце концов, он так мало общался с отцом, что просто жаль будет, если ему не придется провести с ним эти недолгие последние часы. Смотри только, не забудь предупредить Яллопа, когда будешь уходить.

Скиллитер кивнул, и доктор Алабастер ступил за порог, одарив меня на прощание лучезарной улыбкой.

— Вы мне не поможете, мистер Скиллитер? — попросила миссис Силверлиф, явно пропустившая этот разговор мимо ушей.

Я отвел глаза, а они вдвоем закутали тело в саван, который миссис Силверлиф стянула наверху тугим узлом.

В эту минуту дверь внезапно распахнули пинком: Рукьярд и незнакомец, которого я видел накануне в его обществе, шатаясь от тяжести и отдуваясь, с бранью внесли в помещение гроб и водрузили его на стол рядом с телом.

— Мальчонка останется здесь на ночь, Яллоп, — оповестил Скиллитер незнакомца. — Распоряжение доктора.

Все трое загоготали, а потом новоприбывшие, чуточку передохнув, взялись за дело и с помощью Скиллитера приподняли тело и поместили его в гроб. Миссис Силверлиф меж тем, готовясь уходить, собирала и увязывала свои пожитки.

Рукьярд, вооружившись молотком, взялся за крышку гроба и обратился к компаньонам за помощью.

— А до гробовщиков нельзя подождать? — глянув в их сторону, спросила миссис Силверлиф. — Они обыкновенно предпочитают сами справляться.

— Да вы-то много ли знаете? — огрызнулся Рукьярд.

— Знаю много чего! — живо парировала миссис Силверлиф. — Не одного покойного джентльмена обряжала, вот только выглядели они получше этого.

Рукьярд побагровел от ярости, но Яллоп со смехом его урезонил:

— Права она, права. Пускай сами справляются.