Квинканкс. Том 2 - Паллисер Чарльз. Страница 40

— Нет, так не положено, — уперся Рукьярд.

Разгорелся спор.

Миссис Силверлиф потянулась за лежавшей около меня губкой и, приблизив ко мне лицо, шепнула:

— Спрячьтесь в гробу.

Пораженный ее словами, я подумал, что ослышался. В изумлении я не сводил с нее глаз, однако она продолжала сборы с совершенно отсутствующим видом.

Тем временем спорщики пришли к решению оставить гроб незаколоченным и, ядовито пожелав мне приятно провести ночь, удалились — за исключением ночного сторожа.

Миссис Силверлиф, складывая вещи, как бы мимоходом поинтересовалась у Яллопа, который с явным нетерпением дожидался ее ухода:

— А кто занимается похоронами?

— Вам-то какое дело? «Уинтерфлад и Кронк».

— Вот как? А я было подумала — «Дигвид и сын».

Мне показалось: комната покачнулась, будто палуба корабля, застигнутого штормом, и я покрепче вцепился в стул. Глазам представилось давнее Рождество: да, эта женщина мне знакома!

— Сроду не слыхивал, — пренебрежительно буркнул Яллоп. Он подобрал одеяло, на котором лежало тело, и перекинул его через руку.

— Когда они явятся? — спросила миссис Силверлиф.

— Затемно с утра. Мертвецов у нас выносят по ночам. Днем как-то не глянется.

— Ночь будет холодная, мальчик до рассвета тут закоченеет. Оставьте ему хотя бы одеяло.

— Насчет одеяла я ничего не слышал, — усомнился Яллоп.

Миссис Дигвид повернулась ко мне и, пристально глядя мне в глаза, внятно произнесла:

— Одеяло вам лучше оставить, мистер Яллоп, не то служащие «Уинтерфлада и Кронка» не разберутся утром, кого из них двоих им забирать.

Я сразу понял, о чем речь, — и с облегчением подхватил одеяло, которое Яллоп неохотно сунул мне в руки. Напоследок еще раз окинув меня многозначительным взглядом, миссис Дигвид ступила за порог.

— А свечку ему оставить? — вслух спросил сам себя Яллоп, беря фонарь и ткнув пальцем на огарок возле гроба. — Но паршивей ли ему придется, коли тьма кругом хоть глаз выколи? — поразмыслил он. — Нет, паршивей будет, если тени начнут скакать по стенам, а он станет дрожать, что свечка вот-вот догорит.

Не тронув огарок, Яллоп вышел и запер за собой дверь.

Я как нельзя лучше понял, что должен делать, хотя внутреннее чувство восставало против этого, да и тошнота подступала к самому горлу. Вероятно, мне повезло, что времени у меня было в обрез: действовать требовалось немедля, пока не догорел огарок; к тому же я не сомневался, что, если упущу этот шанс — меня ждет гибель. В страшной спешке я принялся за попытки перевалить тело через край гроба. Бился я долго, однако без малейшего успеха: лихорадочные усилия только вконец меня изнуряли. Я заставил себя передохнуть и унять бешено колотившееся сердце, а потом решил трезво обдумать план действий. Ясно, что мне, ослабленному голодом, ничего не добиться даже после долгих трудов: браться за дело надо как-то иначе.

Мне вдруг вспомнилась жуткая песенка, которую распевали в компании Избистера: она связалась у меня с теми мерзостями, что они проделывали той ночью в Саутуорке. Я осознал, что должен — преодолев ужас — сесть верхом на ноги трупа и, обняв его за плечи, потянуть на себя с тем, чтобы заставить его приподняться в гробу.

Это у меня стало получаться, хотя и крайне медленно: приходилось постоянно напрягать слух — не идет ли сюда ночной сторож. Наконец мне удалось перевалить тело на стол и придвинуть его к самому краю. Желая плавно опустить его на пол — просто обрушить его вниз я не мог, я поместился под ним и стянул тело на себя, для чего встал на колени, которые тотчас подогнулись подо мной от налегшей мне на спину тяжести. Когда тело оказалось на полу, я сумел развязать узел и кое-как стянул с него саван.

Теперь следовало расположить тело в дальнем углу комнаты в позе спящего, накрыв его одеялом, которое миссис Дигвид, в чем я не сомневался, предназначала именно для этой цели. Тут оплывший огарок погас, но я и в темноте смог взобраться обратно на стол, натянуть на себя саван и улечься в гроб, спрятав незавязанный узел под головой. Оказалось, что через дешевую ткань, хотя и не без труда, но вполне можно дышать.

Глава 83

О многом, о многом не хотелось мне думать в эти ночные часы, тянувшиеся бесконечно долго. Я постарался сосредоточиться на удивительной случайности, сведшей меня с миссис Дигвид. Как могло выйти, что она вновь появилась в моей жизни — и не где-нибудь, а именно в этом месте? Что это — результат бессмысленных совпадений или же тщательно подобранные звенья одной цепи? И то, и другое казалось невероятным. Как бы там ни было, в моей жизни она и ее семейство сыграли странную роль — если считать, конечно, что Барни и Салли принадлежат к ее родственникам. И еще Джоуи. Вспомнив о нем, я тут же подумал, что слепо доверяюсь его матери, тогда как именно ее сын заманил меня в эту самую ловушку.

Несмотря на холод, меня бросило в пот. Неужели я добровольно иду на какую-то чудовищную смерть? Если так, то никогда еще жертва столь усердно не готовила гибель сама себе. Но коли худшие мои страхи обоснованы, что я могу предпринять? Если упустить этот шанс, то меня неминуемо ожидает медленная смерть. Выходит, что я доверился миссис Дигвид только потому, что у меня нет выбора? Нет, не так. Миссис Дигвид отнеслась ко мне с неподдельным участием, и невыносимо было думать о том, что она играет роль с целью обречь меня на жестокую расправу. Однако сумела же Эмма обмануть мое доверие! И даже если я прав, полагаясь на миссис Дигвид, что мне даст попытка спрятаться? Ведь гробовщики наверняка меня обнаружат!

Ночной холод все чувствительней пробирал меня под тонким саваном до костей, и меня начали посещать странные мысли: если стужа меня все-таки одолеет, то я, по крайней мере, должным образом облачен и нахожусь в самом для того подходящем месте, а умирать в конце концов вовсе не так уж страшно. Я задался вопросом, кого опечалит мой Уход из этого мира. Пожалуй, единственный, кто погорюет, — это мистер Ноллот: вспомнив о нем, я подумал, что сокрушался он не о себе, а скорбел о ближнем — возможно, обо мне. Расстроится, вероятно, и мисс Квиллиам, если услышит о моей смерти, да и Генри Беллринджер тоже. А что Генриетта? Если случайно до нее дойдет эта весть, огорчится она или нет? Единственное, о чем я старался не думать, — это о безмолвном присутствии того, чье место я кощунственно узурпировал.

Наконец послышался лязг ключа в замке: судя по шагам, в комнату вошло несколько человек. Я постарался, насколько возможно, затаить дыхание. Сквозь тонкую ткань можно было даже различить слабое мерцание фонарей.

Затем — в пугающем соседстве — раздался сердитый голос Яллопа:

— Будь я проклят, если возьму в толк, какого черта вы заявились в эдакую рань. До рассвета добрых три часа.

Незнакомый голос ответил:

— Такие были мне распоряжения от мистера Уинтерфлада.

— Никаких распоряжений от него быть не могло, — возразил Яллоп. — Он уже лет двадцать в могиле лежит.

— Ну, может, от второго: я в деле недавно — и почем мне знать, как кого кличут.

— Да Кронк сроду никого спозаранку не присылал. И уж вовсе непорядок — снаряжать этакого недомерка. В жизни ни о чем похожем не слыхивал. Ты, прошу прощения, ростом вроде бы не вышел. И, поди, запросишь у меня помощи — тащить этот ящик?

— Ну да, хозяин дал мне для этого целый шиллинг.

— А, вон как! — Яллоп явно смягчился. — Что ж, ящик на месте. А где этот проклятый малец? Мне велели его сторожить, чтобы не смылся. Ага, да он в углу дрыхнет себе. Колода колодой.

К величайшему моему ужасу, он двинулся в сторону угла, раздраженно ворча:

— Ничего себе, больно скорбит он о папочке! Придется дать ему повод поубиваться.

Второй голос торопливо произнес:

— Пожалуйста, пособите мне с крышкой, мистер Яллоп!

— А не многого ли хочешь за один шиллинг? — недовольно отозвался Яллоп, однако шаги его стали приближаться ко мне.

После короткой паузы, когда слышалось только пыхтение, крышку опустили на гроб так резко, что я едва удержался от вскрика.