Камбер Кулдский - Куртц Кэтрин Ирен. Страница 18

— Отец аббат, мы приехали с очень деликатным делом и надеемся на ваше доброе отношение. — Он опустил глаза на бокал с вином. — Мы хотели бы поговорить с одним из ваших монахов. Это чрезвычайно важно.

Аббат долго смотрел на них поверх бокала, грея о него руки.

— Если человек чего-то хочет, — наконец заговорил он, — то всегда надо спросить — зачем. — Он прикрыл глаза. — Чтобы удовлетворить вашу просьбу, мне придется существенно нарушить наши правила, и если я это сделаю для вас, для его милости архиепископа, то я должен знать — почему?

Камбер опустил голову в знак согласия.

— Несколько месяцев назад умер один старик. Он был пациентом лорда Райса и, будучи на смертном одре, попросил Райса принести печальную весть его внуку. К несчастью, он успел только сказать, что его внук — монах вашего Ордена и имя его Бенедикт. Райс просил моей помощи в поисках монаха — и вот мы здесь.

— Ясно, — сказал аббат, опустив глаза к бокалу с вином. — Этот дед — он был важной личностью?

— Только для меня и для его внука, — ответил Райс. — Он был очень встревожен относительно своего прошлого и надеялся, что его внук сможет замолить его грехи и спасти душу. Я обещал, что постараюсь найти его внука, и я обязан это сделать. Могу ли я поговорить с ним, отец аббат?

— Это не положено… — начал аббат.

— Мы понимаем наше положение, отец аббат, — сказал Камбер. — Но это ведь не принесет никому вреда. Старик чувствовал себя большим грешником и надеялся, что молитвы его внука откроют ему путь на небеса. Я говорил об этом случае с его милостью архиепископом, и хотя он обычно не вмешивается в решения местных организаций церковной власти, пусть она формально находится под его юрисдикцией, но в данном случае он сказал, что отступление от правил возможно. Мы просим всего несколько минут.

— Хм-м, — промычал аббат.

Было ясно, что упоминание об архиепископе произвело впечатление на аббата, и сейчас он взвешивал обстоятельства.

— Как имя внука? — спросил он.

— Нам он известен только как брат Бенедикт, отец аббат.

Аббат встал и начал расхаживать по комнате. Руки его скрылись в широких рукавах сутаны, на лице отражалось сильное беспокойство.

— Вы ставите меня в ужасное положение. Вы должны понять, что брат Бенедикт принял обет молчания. Он не говорит ни с кем, только со своим ангелом и со мной, своим духовником, уже больше двенадцати лет. Он — святой человек и очень тверд в своих обетах. Я не уверен, что он захочет увидеться с кем-нибудь из внешнего мира.

Камбер встал на пути аббата, и тот остановился.

— Я — монах, отец аббат, лорд Райс — Целитель, а это тоже божественное призвание. Я полагаю, что мы не просто из внешнего мира, мы братья по духу. И думаю, что если он такой святой человек, то вы, его духовник, можете ему посоветовать встретиться с нами. Но, конечно, брат Бенедикт должен решать сам.

Аббат внимательно посмотрел в лицо Камбера, как бы ища там что-то, и перевел взгляд на Райса.

— Вы, милорд, тоже согласны с тем, как оценивает брат Кайрил брата Бенедикта, которого вы никогда не видели? Неужели вам так нужно, чтобы святой человек нарушил свой обет?

Райс опустил голову, чувствуя свою вину за то, что им приходится скрывать свои истинные цели, затем взглянул на аббата. В конце концов, они же не лгут, все, что они говорят, правда, хотя и не вся. Почему же он должен стыдиться?

— Кто может сказать, что он в чем-то уверен полностью, отец аббат? — спросил он тихо. — Разве мы не говорим в молитвах Domini, non sum dignus? Но затем мы говорим «Скажи, и слово излечит твою душу». Как Целитель я ежедневно ощущаю целительную силу Господа, проходящую сквозь них в меня. Я знаю, что это дар Божий. Если брат Бенедикт встретится с нами, то я буду полностью уверен, что прав, требуя свидания с ним.

Аббат улыбнулся и поклонился.

— Великолепно, милорд. Ваше искусство Целителя не затмило в вас знания закона Божия. — Он опять нахмурился. — Быть посему. Я спрошу брата Бенедикта, желает ли он вас видеть, но ничего не обещаю, я только спрошу.

С этими словами аббат медленно удалился.

А еще через десять минут, после того как их провели через зал в закрытый двор, Камбер и Райс оказались в маленькой темной комнате с мелкой решеткой на одной стене. В комнате было достаточно тепло, но сумрачно.

Свечи у двери были единственным источником света. У стены с решеткой лежал коврик, такой маленький, что на нем едва могли уместиться два коленопреклоненных человека.

Камбер спокойно стоял посреди комнаты и осматривал ее. Райс с подозрением смотрел на решетку.

— Вероятно, он согласился, — прошептал Райс, когда дверь их комнаты закрылась снаружи.

— Да, теперь моли Бога, чтобы это оказался он, — ответил Камбер.

Он придвинулся к Райсу, положил ему руку на плечо и сказал еле слышным голосом:

— Держись поближе, друг мой, У меня какое-то странное предчувствие, и оно мне не по душе.

Райс кивнул, понимая, что Камбер имел в виду не физическую близость. Он опустился на колени у решетки, когда услышал по ту сторону шелест одежды. Камбер встал на колени рядом с ним, рука его остановилась на руке Райса. Он кивнул Целителю, чтобы тот начинал.

— Брат Бенедикт? — прошептал Райс.

Шелест одежды прекратился, и Райс увидел смутные очертания за решеткой и почувствовал дыхание, чистое и свежее, но разглядеть что-либо было невозможно.

— Брат Бенедикт? — повторил Райс.

Из-за решетки послышался слабый звук, похожий на кашель.

— Я — брат Бенедикт, — сказал тихий голос. — Чем я могу служить вам.

Целитель и лже-монах обменялись напряженными взглядами. Каждый из них остро чувствовал тревогу и напряженность другого. Камбер прильнул к решетке.

— Мы просим прощения, брат Бенедикт, за беспокойство, но мы очень надеемся, что вы именно тот человек, которого мы ищем. Мое имя — брат Кайрил, со мной лорд Райс Турин, Целитель. Он присутствовал при последних минутах жизни вашего деда.

Послышался вздох удивления.

— Мой дед? О, Иисус и все святые! Я думал, что он умер десять или пятнадцать лет назад!

— Умер? — спросил Камбер. — Я не понимаю. Как же его звали?

— Его имя Даниель. Я пытался связаться с ним лет десять назад, еще до того, как принял свой мрачный обет. Когда он умер, я не знаю. Но, простите, вы сказали, что лорд Райс Турин присутствовал при его смерти. Значит, он умер только сейчас?

— Боюсь, что да, — печально ответил Камбер. — Он…

Голос его прервался. Он вдруг понял, что это именно тот, кто им нужен. Рука Райса крепко стиснула руку Камбера. Юноша прижался к решетке.

— Брат Бенедикт, это лорд Райс. Вы сказали, что вашего деда звали Даниель. Как его второе имя? Если вы тот человек, которого мы ищем, то у нас поручение для вас, но нам необходимо в этом убедиться. Скажите, что вы помните о своем деде?

Последовала пауза, полная тишина за решеткой. Затем спокойный голос произнес;

— Его звали Даниель Тряпичник, и он торговал одеждой, когда я вступил в Орден. Мой отец Ройстон был убит во время погрома за год до этого…

При упоминании этого имени в мозгу Райса вспыхнула та же картина, которую он видел в памяти старика: Ройстон лежит в гробу, а Даниель с мальчиком Синхилом со страхом и любовью смотрят на него.

Он внезапно понял, как выглядит человек за решеткой, Это тот же мальчик, но уже в зрелом возрасте: блестящие черные волосы, посеребренные на висках долгими трудными годами, чистые серые глаза Халдейнов на узком красивом лице, тонкие руки, изможденные годами молитв и постов, но руки сильные, способные делать многое, в том числе и держать тяжелый меч.

Он передал это изображение Камберу и почувствовал, как тот поморщился от чересчур интенсивного сигнала, и вдруг он принял сигнал самого Камбера: Синхил — нет, пока Бенедикт, — здесь не один!

Ничего необычного в этом не было: Бенедикт мог и сам попросить свидетеля на это свидание. Скорее всего это был сам аббат, тихо стоявший у двери в той же комнате.