Камбер Кулдский - Куртц Кэтрин Ирен. Страница 19

Но им следовало быть осторожнее. Как же теперь им действовать, чтобы не возбудить подозрений?

— Но я говорю очень сбивчиво и неразборчиво, — говорил Бенедикт. — Вы должны извинить меня, милорды, мне трудно выражать свои мысли. Конечно же, я счастлив, что мой дорогой дед так долго прожил. Умоляю, скажите, были ли эти годы счастливыми для него? Умер ли он в мире и покое?

— Он был хороший человек, — ответил Райс и вопросительно посмотрел на Камбера, будто спрашивая, что же делать дальше. — Мне выпала честь лечить его с того момента, как я начал исцелять людей. Он просил меня на своем смертном одре, чтобы я нашел вас и передал просьбу молиться за его душу.

— О, бедная, добрая душа! — Монах вздохнул. — Прошу прощения, милорды, но я должен помолиться.

Послышался шелест одежды за решеткой, и Райс посмотрел на Камбера.

— Что теперь? — мысленно спросил он.

— Я не знаю. Нам следовало бы узнать побольше. Но я боюсь вызвать подозрение.

— Это будет непросто, он…

— У меня есть план, — оборвал его Камбер. — Райс, ты можешь сделать так, чтобы он заболел?

— Что?!

— Слушай внимательно. Используй все свое искусство, чтобы вызвать у него признаки болезни. Пусть он упадет в обморок или еще что-нибудь. Это даст нам возможность войти туда и встретиться с ним лицом к лицу. Я сомневаюсь, что у них есть свой Целитель.

— Но использовать свое искусство, чтобы причинить вред…

— Нет, не вред. Оказать помощь. Ведь ты можешь сделать так, чтобы вреда не было. Райс, мы должны приблизиться к нему. Нам нужно знать, следует ли рисковать и вытаскивать его отсюда?

— Прошу прощения, милорды, — раздался голос Халдейна. — Я так потрясен…

— Давай! — приказал Камбер. — Он дезориентирован, находится в смятении. Ты можешь его просто перевести в состояние обморока. Делай!

Камбер откашлялся, кивнул Райсу и начал.

— Я думаю, что вам вряд ли известны причины, заставившие вашего деда беспокоиться о своей загробной жизни, брат Бенедикт, Даниель чувствовал, что он много грешил в этой жизни; я говорил с его духовником, и добрый отец заверил меня, что он уже получил полное отпущение грехов, однако…

Райс собрался с силами, успокоил свой разум, отключился от всего, и слова Камбера протекали сквозь него неуслышанными. Он приводил себя в состояние полной отрешенности, которое было необходимо для воздействия на другого человека. Закрыв глаза, он полностью отключился от внешнего мира, мысленно произнося слова, которые должны были привести его в состояние транса.

Райс ощутил слабое покалывание в кончиках пальцев, в губах, под глазами, он чувствовал близость Бенедикта, внимательно слушающего Камбера. Медленно он протянул руку к решетке, коснулся пальцами металла, согрел его своим прикосновением.

Открывая глаза, он приблизил лицо к решетке, увидел лицо, очертания головы Бенедикта, прижавшегося к решетке, чтобы лучше расслышать слова Камбера, которых Райс не слышал совсем.

Он направил свою энергию в узкое пространство, разделявшее их. Рука его находилась всего в нескольких миллиметрах от головы Бенедикта.

Райс выпустил мощный сгусток энергии, которая проникла в разум монаха незамеченной, так как тот был полностью поглощен словами, простыми словами, обволакивающими его сознание. Теперь Райс был внутри его разума. Он мягко зондировал его, отыскивая слабые места, стараясь делать это незаметно, чтобы его нельзя было обнаружить.

Он нашел то, что искал, и приложил энергию в центр, управляющий сознанием, увеличил давление и понял, что не ошибся. Слова Камбера стали расплываться в мозгу Бенедикта, терять смысл.

Вдруг Бенедикт обмяк у стены и сполз на пол.

Райс еще раз коснулся нужного места и увидел, что возле него кто-то копошится, излучая смятение и страх.

Райс убедился, что обморок будет длительным, затем выскользнул из разума и прервал контакт. Он обнаружил, что истекает потом, что рука его судорожно сжимает руку Камбера, который смотрит на него с почтительным уважением, даже с некоторой боязнью. Райс отпустил руку Камбера и с трудом проговорил дрожащим голосом:

— Что случилось?

— Он потерял сознание, — прошептал Камбер. Легкая улыбка играла на его губах. — Брат Бенедикт! — позвал он. — Брат Бенедикт, что с вами?

— Он без сознания. Я думаю, что ему плохо, — послышался голос аббата. — Брат Пол, брат Финеас, идите сюда. Послышался шум бегущих ног.

— Бенедикт, скажи что-нибудь. Финеас, позови кого-нибудь! У него шок. Бенедикт, что с тобой?

Райс попытался заглянуть сквозь решетку, а Камбер спокойно стоял на коленях, немного склонив голову и прислушиваясь.

— Предложи им помощь, — почти беззвучно прошептал он.

Райс прижался к решетке.

— Отец аббат, может, я могу помочь? Я Целитель.

Никто не отреагировал на его слова. За стеной послышалась возня, беготня, перешептывания, а затем кто-то громко сказал:

— Я не понимаю, что с ним, отец аббат. Если это просто обморок, то он должен был бы уже давно пройти.

— Он очень много постился в последние дни, — сказал другой. — Я предупреждал его, что два раза в месяц — это слишком много.

— А может, это колдовство? — прошептал третий. — Боже, спаси нас!

— Чепуха! Не впадайте в панику, — послышался голос аббата. — Лорд Райс, вы еще здесь?

— Да, отец аббат. Я слышу. Что произошло? Может, я могу помочь чем-нибудь?

Он взглянул на Камбера, и тот одобрительно кивнул.

— Я не знаю, милорд. Брат Бенедикт в обмороке, и наш врач не может привести его в сознание. Может, вы заглянете сюда и посмотрите на него?

— Пожалуйста, отец аббат. Для меня большая честь оказать вам посильную помощь. Я чувствую себя виноватым в том, что произошло.

Камбер прикрыл рот рукой, скрывая улыбку, и Райс строго посмотрел на него.

— Но я не могу понять, почему он так остро воспринял смерть своего деда, — поспешно добавил он.

— Вам не за что ругать себя, милорд. Брат Финеас, пожалуйста, проводи лорда Райса. А вы помогите мне перенести брата Бенедикта в его келью.

Когда за стеной все затихло, Камбер встал и глубоко вздохнул.

— Надолго ли обморок? — прошептал он.

— Минут на пятнадцать-двадцать!

Райс, вставая, попытался заглянуть сквозь решетку.

— У меня будет много времени, чтобы привести его в себя. Я постараюсь все прочесть в его мозгу. Это, может быть, наша единственная возможность.

— Во всяком случае, мы… — начал было Камбер, но прервался на полуслове и закашлялся.

Дверь отворилась, и в комнату заглянул брат Финеас.

— Лорд Райс?

— Могу ли я пригласить с собой брата Кайрила? Мы часто работали вместе.

— Но…

— Пожалуйста, брат. Я — монах, — напомнил ему Камбер. — Идем, нельзя терять времени.

Этим вечером Райс и Камбер, держась за руки, сидели в комнате гостиницы за круглым столом, между ними горела свеча. По прибытии сюда они быстро поели внизу, в общей столовой, отогрелись после скачки по заснеженным равнинам и поднялись в свою комнату.

Последние полчаса они провели в глубоком трансе. Райс передавал Камберу информацию, воспринятую им во время короткого обследования разума Синхила. Передача мысленных впечатлений была гораздо проще, эффективнее, чем передача словами.

Первым вышел из транса и прервал контакт Камбер. Он выпрямился в кресле и потер Онемевшие кончики пальцев, восстанавливая кровообращение. Веки Райса затрепетали, и он тоже сделал глубокий вдох, затем другой, третий, вытесняя из разума остаточные явления транса. Камбер зевнул и наполнил две кружки ароматным вином.

— Ты очень искусно провел считывание мыслей, хотя обстановка была сложная. Должен сказать, что я поражен.

Райс потер глаза и заставил взгляд сфокусироваться на Камбере.

— Да. Он великолепен, хотя и нетренирован. Но… — Он устало вздохнул. — Но, черт побери, почему такой незаурядный человек так искренне пожелал сделаться монахом! Это усложняет все дело.