Morbus Dei. Зарождение - Бауэр Маттиас. Страница 13

Несколько человек рассмеялись.

Иоганн отвел руку назад, разбежался и запустил шток.

Снаряд проехал по укатанному снегу, оттолкнул шток Риглера и остановился вплотную к столбику.

Воцарилось молчание. Потом в тишине раздался язвительный голос старухи Зальцмюллер:

– Ты чего так покраснел, Риглер? Проиграть боишься?

Крестьянин недоверчиво глянул на Иоганна. Тот пожал плечами.

– Повезло, – сказал он небрежно.

– Не иначе… – ответил Риглер. – Доводилось уже играть?

– Доводилось смотреть, раз или два.

– Раз или два… будем надеяться, что не три. – Он развернулся. – По новой.

* * *

Игра шла своим чередом. Впереди оказывалась то одна команда, то другая – в основном потому, что Риглер растерял уверенность и часто промахивался. Но настроение это никому не испортило. Дети постарше следили за игрой, малыши резвились в снегу. Мужчины и женщины, которые не играли, обсуждали происходящее, заключали пари на исход игры.

Элизабет и Софи смотрели на Иоганна после очередного успешного броска.

– А здорово у него выходит, – проговорила Софи, явно впечатленная.

– Вроде того, – безучастно ответила Элизабет.

Рядом стоял Якоб Каррер, не спускал с Листа глаз.

Последний кон близился к завершению, а победитель так и не был выявлен. И только у Иоганна и Риглера оставалось по броску.

Первым по очереди был Риглер. Все напряженно следили за его безупречным броском. Снаряд сбил ближайший к центру шток и остановился точно у столбика.

Староста уступил место Иоганну.

– Давай, кузнец.

Он заметно нервничал.

Иоганн приготовился. Снова качнул штоком из стороны в сторону. Отвел руку назад, разбежался и запустил шток. Все затаили дыхание. Шток стрелой проехал по снегу и…

…прошел мимо и остановился в стороне от штока старосты.

Выпуская рукоять, Иоганн придал штоку небольшое вращение, так чтобы тот прошел чуть левее.

Действуй разумно.

Никто не заметил этого неуловимого движения кистью. Кроме одного человека…

Зрители ликовали, все чествовали победителя. Риглер подошел к Иоганну, лицо его сияло самодовольной улыбкой.

– Ты был хорош. Недостаточно хорош, но все-таки… Такого соперника мне давно не попадалось. Хоть ты и не выиграл, но первую кружку заслужил.

Он подал Иоганну кружку пива, а вторую налил себе.

– Твое здоровье.

– И ваше, господин Риглер.

Они сделали по большому глотку. Крестьянин от души рыгнул и повернулся к жителям.

– Ваше здоровье. Отличная вышла игра. А теперь угощайтесь! – провозгласил он.

Теперь уж и остальные принялись за еду и питье.

Альбин и Софи подошли к Иоганну, неся хлеб с салом. Вид у них был более чем довольный.

– Недурно сыграл, – похвалил Альбин.

Софи повисла у Иоганна на шее и смачно поцеловала в щеку.

– Заслужил, – заявила она и выпустила его из объятий.

– Благодарю.

– Да, совсем недурно для человека, который прежде только смотрел, – добавил, причмокнув, батрак.

– Альбин…

Тот посмотрел на него с набитым ртом.

– Твое счастье, Альбин. Не будь так вкусно, я бы тебя протащил по дорожке.

– Брось, Иоганн. У тебя неплохо выходило, что тебе не нравится? – Работник ухмыльнулся. – Я ведь знал, что ты…

Он не договорил. К ним подошел Якоб Каррер.

– Тебе, можно сказать, повезло с последним броском. Не промахнись ты, и добряк Риглер сейчас так не веселился бы. – Он сплюнул.

– Старался как мог, – сдержанно ответил Иоганн.

Каррер подступил к нему почти вплотную.

– Я даже готов тебе поверить… Но если и не дотянешь, никто особо не расстроится. Ясно тебе?

Лист кивнул.

Якоб развернулся и направился к столу с едой.

– А вы поладили, как я погляжу, – отметил Альбин.

– Ладил и не с такими… – вполголоса проговорил Иоганн.

* * *

Солнце уже садилось, но, несмотря на жгучий холод, никто и не думал расходиться. К этому времени все наелись, дети катались по ледяной дорожке под неусыпным надзором матерей, мужчины пили шнапс и курили трубки.

Потом они услышали.

Все затихли.

Из леса донесся вой жуткий, исполненный боли. Он то нарастал, то снова стихал, резал слух…

Иоганн так и не понял, кто это. Волк? Но вой казался почти…

Кто-то из детей вдруг заплакал. Вой в лесу резко оборвался. Женщина взяла плачущего ребенка на руки. Разговоры возобновились, но в них уже не было той непринужденности, и настроение стало натянутым. Женщины принялись убирать со столов.

Праздник окончился.

Иоганн посмотрел в сторону леса, откуда доносился вой. Снег слепил своей белизной, и холодное синее небо в сумерках медленно окрашивалось в оранжевый – прелестный пейзаж, в одно мгновение омраченный тенью.

Тенью, от которой горы стали казаться враждебными, а снег – убийственно холодным.

Тенью, способной за долю секунды лишить радости любой праздник.

Тенью, которая легла на них всех – Лист вдруг ясно это почувствовал. Он невольно поежился и стал помогать остальным со сборами.

XIII

Иоганн с Альбином и Софи сидели на кухне за полдником, состоявшим из хлеба с молоком. Мартин Каррер, отец Якоба, был тут же – сидел на лавке у стены. Вит положил голову ему на колени, и старик чесал его за ухом. Элизабет хлопотала возле очага, готовя клецки к обеду, как это было принято по вторникам и четвергам во всем Тироле.

Прошло уже больше недели с тех пор, как Лист поднялся после лихорадки. Он быстро поправлялся, и рана заживала день ото дня – скоро о схватке с крестьянином будет напоминать только шрам.

Иоганн понимал, как ему в действительности повезло. Хотя некоторые из жителей относились к нему с недоверием, его хотя бы стали воспринимать всерьез – в особенности после игры. Конечно, новый хозяин Листа не отличался человеколюбием или жалостью, но Иоганну доводилось переживать и не такое. К тому же теперь у него была крыша над головой и он досыта ел. За последний год такая милость выпадала ему нечасто.

С Альбином и Софи приятно было иметь дело, Иоганн доверял им. Только Элизабет держалась с ним несколько холодно и временами даже избегала его. Неужели он ощутил ее доброту лишь в лихорадочном бреду?

Кто-то хлопнул его по плечу и вывел из задумчивости.

– Верно я говорю? – проорал ему в самое ухо Альбин.

– Будь по-твоему, – неопределенно проговорил Иоганн и отрезал себе еще хлеба.

– Да брось ты, он даже не понял, о чем ты, – вмешалась Софи. – Он витал в своих мыслях… – Она подмигнула Иоганну. – О девице, поди?

Элизабет оглянулась через плечо.

– Что? Нет! – принялся оправдываться Лист. – Просто задумался, что это за знак такой, которым осенила меня Зальцмюллер в прошлое воскресенье.

Альбин рассмеялся.

– И тебя, значит?.. Не бери в голову, от нее уже всем досталось. И не принимай близко к сердцу – старуха умом тронулась с тех пор, как потеряла обеих дочерей.

– Я смотрю, она тут не одна такая суеверная, – заметил Иоганн.

– Ну, ты же знаешь этих стариков, – уклончиво ответил Альбин.

– Старики не всегда были такими, – возмутился Мартин Каррер. Вит при звуке его голоса поднял голову, и старик потрепал его по голове. – Жизнь здесь никогда не была простой, но мы жили и по-другому.

Элизабет при этих словах повернулась и предостерегающе взглянула на деда.

– Все меняется, – ответил Иоганн.

– В этом ты прав, – согласился старик. – К лучшему или к худшему. Но порой совсем уж к скверному.

– Во всем есть что-то хорошее, нужно только увидеть.

– Это мне в тебе и нравится. – Софи взяла Иоганна за руку. – Тебя не так просто напугать, в отличие от других.

Она стала перебирать его пальцы.

Это не укрылось от Элизабет. Иоганн заметил, как демонстративно она отвернулась к котлу.

Он высвободил руку.