Безрассудная - Дрейк Шеннон. Страница 6

Да, да, да, думала Кэт. Но сколько девушка в состоянии слушать о парне, который едва ее не утопил? Конечно, это не входило в его намерения, и он принял ее как гостью в своем прекрасном доме. Поэтому Кэт держала язык за зубами, пока экономка мыла ей волосы душистым мылом, продолжая болтать.

— Но, разумеется, вы читали о нем, — говорила Эмма. — Он долгое время был идолом для страны. О, я забыла! Бедняжка, вы потеряли память. Но если что-нибудь шевельнется во тьме, позвольте заверить вас, что сэр Хантер, несмотря на свою репутацию бабника, настоящий джентльмен. — Эмме очень хотелось, чтобы Кэт это усвоила. — Я уверена, что многие слухи правдивы, — с сожалением добавила экономка. — Но, как я сказала вам, он имеет дело только с разведенными или вдовами — женщинами вполне зрелыми и отвечающими за свои поступки. Я не верю, что он посещает дома с дурной репутацией — во всяком случае, не низкопробные. Но вам следует знать, что у него доброе сердце. А смелость! Он сражался снова и снова, чувствуя себя на службе у королевы, даже когда не думал, что мы имеем право находиться в тех местах… Господи, дитя, вы не должны повторять это! Он лояльный подданный нашей доброй королевы с головы до пят! И конечно, его постоянная охота за египетскими древностями.

— Вы имеете в виду сокровища?

Эмма Джонсон фыркнула:

— Сокровища? Не те, о которых мы думаем, дорогая. Для сэра Хантера сокровища — реликты прошлого, и чем более скверно они выглядят, тем лучше! Но в наши дни этим увлекается почти вся британская аристократия и элита, — добавила она. — Конечно, он мог бы провести сезон на Ривьере или в Италии. Он наслаждается пребыванием в Риме и других местах, но Египет любит больше всего. Сэр Хантер сотрудничает с музеем и всегда умудряется урвать для себя лучшее место раскопок, хотя за это отвечают наше посольство и египтяне. Впрочем, наше влияние подчиняет всех. А они только рады английскому вмешательству.

— И английским деньгам, полагаю, — пробормотала Кэт.

Эмма весело засмеялась.

— Ну, это правда. Ведь там долгое время были турки, и египтяне рады нашему протекторату. И конечно, французы вечно трутся поблизости. А мне бы хотелось, чтобы сэр Хантер провел осень в красивом европейском городе!

— Но это звучит так увлекательно! — Кэт откинулась назад. — Я всегда мечтала о Древнем Египте. — Она резко выпрямилась. — Дейвид Тернберри тоже собирается на этот сезон в Египет, не так ли?

— Многие поплывут туда, как я сказала. Именно сейчас начинается археологический сезон — летом слишком жарко! Осень и зима… они собираются отплыть за тайнами прошлого на будущей неделе!

На будущей неделе, подумала Кэт. Неделю подождать, а потом…

Дейвид Тернберри отправится в Египет. Вернувшись, он женится?

Кэт тихонько вздохнула. Только из-за того, что он по-доброму посмотрел на нее после того, как она спасла ему жизнь, и сказал: «Я люблю вас», было безумием думать, будто что-то в мире привлечет к ней его подлинное внимание. Он ведь собирается обручиться с элегантной девушкой из своего круга.

«Дейвид не может любить свою будущую невесту, после того как сказал мне эти слова!» — пульсировала отчаянная мысль.

Ах, зачем же она убежала! Это из-за Хантера Мак-Доналда. Но теперь… он намеревался официально представить ее Дейвиду Тернберри.

— Пора, дитя, выходите, — сказала Эмма. — У меня есть прекрасная одежда для вас. Леди Франческа — она сестра сэра Хантера и замужем за лордом Хэтауэем — оставляет здесь много вещей, и она будет рада помочь девушке, вытащенной из реки и рисковавшей собственной жизнью, чтобы спасти другого.

Услышав похвалу, Кэт смутилась. Она сомневалась, что попыталась бы спасти кого-нибудь, кроме Дейвида Тернберри. Эта мысль беспокоила ее, и она едва замечала шелковое белье и простую элегантность платья с тонким кружевом на корсаже, которое Эмма надела ей через голову.

— О боже! Если ночной сон не поможет вашей памяти, нам придется что-то предпринять, — внезапно сказала Эмма. — Наверняка где-то есть молодой парень, который страшно беспокоится о вас. Хотя на вашем пальце нет кольца.

Сердце Кэт почти перестало биться. Никакой молодой парень о ней не беспокоился. Но отец, сестра и много подруг…

Как далеко она забралась? Как ей вернуться назад? Если придется идти пешком…

Кэт опустила голову, закусив нижнюю губу. Разумеется, такой человек, как Хантер Мак-Доналд, должен был оставить где-нибудь несколько монет. Она не будет воровать и позаботится, чтобы их возвратили! Общественный транспорт работает хорошо, а она отлично знала Лондон.

Как дочь бедняка, как уличный мальчишка!

— Да, в самом деле, — с трудом вымолвила Кэт. — Думаю, завтра со мной будет все в порядке. Я уверена, что, когда проснусь, память вернется, — солгала она и зевнула. — Простите, я устала. — Кэт подняла руки и тут же их опустила. Она услышала тихое звяканье в складках платья. Ее пальцы проворно обшарили карманы, и она чуть не упала в обморок от облегчения. Монеты!

— Еще бы — после такого дня! Теперь просто посидите у огня, пока я причешу ваши волосы. Вскоре я отведу вас наверх спать.

Кэт едва могла усидеть, покуда добрая женщина сушила ей волосы у огня, распутывая длинные пряди. Когда она закончила, волосы Кэт стали мягкими как шелк. Но она чувствовала такую вину за планируемый ею быстрый отъезд, что заставила себя сидеть спокойно, а потом искренне поблагодарила экономку за помощь.

То же чувство вины помешало ей в полной мере оценить элегантность дома или маленькие штрихи, делавшие такой уникальной резиденцию сэра Хантера Мак-Доналда, — реликвии на стойках перил, иероглифы, украшающие стены, прекрасные пейзажи, одни из которых изображали сельскую местность, а другие — Древний Египет. На одной картине был сфинкс на фоне заката солнца, и это выглядело так великолепно, что Кэт замедлила шаг.

— Я могу показать вам весь дом, дорогая, — предложила Эмма.

— Благодарю вас, с удовольствием, но… позже. А сейчас мне нужно несколько часов отдыха.

— Конечно!

Кэт повели вверх по большой лестнице в комнату, отведенную ей, которая выглядела предназначенной для гостьи, ибо мебель была из легкого и светлого дерева, а балдахин и покрывало кровати — белыми с голубым.

— Отдыхайте, дорогая моя. Я прослежу, чтобы вас не беспокоили, — обещала Эмма.

— Еще раз благодарю!

Дверь закрылась. Кэт подошла к кровати и легла на покрывало, оставаясь неподвижной несколько секунд.

Потом она встала и направилась к двери, но заметила монеты, лежащие на комоде. Она положила их в карман вместе с другими и задержалась, глядя на изящный восточный столик с бумагой и ручкой.

«Я верну платье и монеты», — написала Кэт. Слова звучали холодно и грубо. Поколебавшись, она добавила: «Благодарю вас». Нет, этого было недостаточно. Но время шло. Кэт нарисовала себя в виде сфинкса с улыбающимся лицом и, как делают карикатуристы, добавила маленький кружок сбоку от губ, вписав в него слово «Спасибо».

Достаточно. Она должна добраться домой, а потом вернуться сюда, прежде чем другая девушка позволит Дейвиду Тернберри благодарить ее за спасение его жизни.

Кэт поспешила к двери и вышла в холл. Там она прислушалась. Не было слышно ни звука, кроме тиканья напольных часов в вестибюле.

Кэт сбежала по лестнице к парадной двери. На ней не было замка. Что она будет делать, когда вернется? Возможно, дверь будет заперта — ведь приближаются сумерки.

Ну, эти соображения придется отложить. Сейчас она должна добраться к отцу и сестре.

На улице Кэт задержалась, чтобы перевести дыхание.

Она легко выбралась из дома.

Теперь проблема заключалась в том, сможет ли она вернуться.

— Птичка улетела! — заметил Хантер.

Он сидел на своем коне Александре, прячась среди деревьев у торца дома. Черты лица Итана, сидящего рядом на своем коне Энтони, исказились в молчаливом вопросе.

— Мы последуем за ней, — сказал Хантер.

Девушка, очевидно, знала, куда ехать. Она быстро шагала по аллеям Гайд-парка, нашла остановку омнибуса и села в него.