Круиз по лишним проблемам - Андреева Валентина Алексеевна. Страница 56

Первым делом Чернов предложил мне бросить свою «контору» и заняться индивидуальной трудовой деятельностью – карканьем. Где именно, не пояснил, лишь посоветовал держаться подальше от моего собственного дома. Было непонятно, считать это поощрением или порицанием, но на всякий случай я его поблагодарила. Ну а дальше он сказал то, что я и рассчитывала услышать. Или, по словам Чернова, сама себе накаркала. Павел Ильич Воротников был не просто родственником уже покойного господина Будковского – недавнего работодателя Тоника и Сергея. Паша – его родной сын от первого брака, только носит фамилию матери. Пятнадцать лет назад привлекался к уголовной ответственности за умышленный наезд на человека, повлекший за собой смерть потерпевшего. Однако дело в отношении него было прекращено за недоказанностью участия в совершении преступления.

– Папочка посодействовал?

– Павел Ильич от уголовной ответственности освобожден. Других сведений у меня нет. Жена Будковского, Ольга, воспитанница дома-интерната, формально родственников не имеет. Фактически имеется родной брат, в настоящее время он отбывает наказание за воровство. Отношения с ним она не поддерживает. Кулагин Сергей Юрьевич действительно числится без вести пропавшим. Если больше вопросов не имеется, я откланиваюсь, извини. Димке привет. Передай, что на днях с Дариной заедем.

– То есть как на днях? Ничего я не передам! Вернее, передам, но… на других днях. Скорее всего, не тех, на которые ты рассчитываешь. Немного позднее. Ничего?

– Ирина, ты где? – Чернов, кажется, удивился.

– В Демьяновке. Почти за четыреста верст. Отдыхаем с Натальей по полной программе. Тут ее приятельница ногу сломала, не бросать же ее, загипсованную. Природа в этих местах обалденная! Местность холмистая. Вот об эту местность приятельница ногу и сломала.

– Можешь не объяснять. Гуляете по долинам и по взгорьям. Надеюсь, муж в курсе?

– Сам благословил в эту поездку, будь она неладна! Извини, я тоже тороплюсь. За грибами.

– Ближе к ночи? Ты на часы смотрела? С фонариком по кустам будете шастать?

– А нет другого выхода, Андрюша. Ты знаешь, я была бы счастлива, если бы ты шастал вместе с нами. Говорю, как на духу. – Это вырвалось у меня настолько неожиданно, что удивиться я не успела. – Не знаю, чем может кончиться этот отдых.

– Где ты точно находишься?

– Да я здесь проездом. Считай, что скоро буду в Демьяновке и ее окрестностях. Там одна бедолага насильно заблудилась. Среди волков.

Я отключила мобильный. Чем Чернов может помочь? Хотя уже подал хорошую идею. Про фонарик. Надо бы скатать в запретную зону за Лолитой, обеспечив себя фонарями. Бедняжка надеется, что братик вернется именно туда. Если жив. Представив Лолиту одну в темном лесу, без такого укрытия, как машина, я озадачилась. На ее месте предпочла бы укрыться в Демьяновке. Это какое же самообладание должно быть у женщины, чтобы решиться на такую «отсидку»! А если ее там «подсидели»? И каким бесчувственным психиатром должен быть брат, не понимающий всего ужаса положения сестры.

Время неумолимо бежало, а я все никак не могла решиться на отъезд из Махотинки. Обжитая деревня, кругом люди. Только едва ли они успеют прийти на помощь. Даже если отважатся.

Наташка зябко поежилась. К вечеру ощутимо похолодало.

– Ты что тут Чернову наболтала? Я на своей «Шкоде» в больницу не поехала, а назад в Демьяновку и подавно не поеду. Пусть Геночка еще раз решит вопрос с машиной «Скорой помощи».

– Еще чего! Обойдемся его драндулетом.

– А ГАИ?

– Мне кажется, оно в полном составе сформировано из выпускников школы Геннадия Львовича. Здесь все его ученики. Да и дорога практически неиспользуемая.

– А когда ты уходила по ней от джипа, травмируя тормозную систему моей «Шкоды», разве не гаишник торчал на пути? Да и второй раз…

– Просто он дважды заблудился. После каких-нибудь веселых мероприятий. Не в ту сторону занесло. Ну какая, скажи, ему выгода от пустынной дороги? Разве только в прятки с начальством играл. Наверное, решил уточнить у проезжающих водителей свой маршрут.

Наташка облокотилась на перекладину крыльца, задумчиво посмотрела на огромный старый пень, торчавший во дворе как бельмо на глазу, и заявила:

– Ну что ж, пора заканчивать с нашим круизом. Надеюсь, прояснишь обстановку?

Я и не думала отказываться. Правда, не знала, как преподнести подруге самое главное и неприятное известие. В деле Сергея были замешаны три бабы. Одной уже нет в живых, вторую пытались похитить из больницы, третья отсиживается в кустах аномальной зоны. Узнав, что Антонина Георгиевна Кулагина вторично выписана из больницы, заинтересованные лица в два счета установят, куда ее увезли. Достаточно немножко тряхнуть водителя «скорой». Значит, времени у нас очень мало. Часа четыре с лишним уже потеряли. И вот оно, главное, – Геночкин «Боливар» всех нас, включая его самого, не выдержит. Удирать придется на двух машинах.

Начала издалека – не хочет ли подруга сменить машину. Она ответила коротко:

– Нет!!!

– Ну тогда ее тоже надо спасать… – И скороговоркой протараторила обоснование: оставлять родную тачку на произвол угонщиков из числа охотников за Тоником, мягко говоря, непорядочно, да и неумно.

По тому как подруга меня обозвала, стало ясно – поняла меня правильно. А вот вопрос, какого лешего мы спешно не трубим всеобщий сбор, вызвал у меня раздражение.

– Не я, а ты привезла сюда эту спящую красавицу! На фига ж ее так усыпили? Как мы ее повезем? Надо еще вытряхнуть из нее сведения, от кого именно она сбежала. От мецената? Тоже запуталась в спасателях?

– Ну мне эта говорильня надоела. За последнее время я так привыкла постоянно улепетывать, что готова Тоника сунуть в багажник. Ей в ее состоянии не все ли равно, одна нога будет в гипсе или и вторую загипсуют. Потом. Немного позднее.

В двери показался психиатр. Подруга моментально схватила его мертвой хваткой за футболку у горла и с чувством пропела: «Если б ты знала, если б ты знала, как тоскуют руки по штур…», короче – по рулю! Сматываемся быстро и организованно. Все походы местного назначения отменяются. В лесу кустов много. Сейчас Ирина Санна сделает обзорную экскурсию по нашему безвыходному положению. Тебе предстоит сесть за руль Генкиного «самоката». Сам понимаешь, без доверенности, без документов. Но Гена будет рядом. Как щит и меч. Зато живой и здоровый.

Наташкина нервозность меня подстегнула. В дом мы буквально ввалились. Прямо с порога я принялась извиняться перед Геннадием Львовичем, с ужасом ощущая, что с каждой секундой у него растет желание как можно скорее проводить нас в путь-дорогу, после чего спокойно прилечь отдохнуть на диванчик.

– Диван сломан! – попутно заметила я и переменила тактику: принялась убеждать директора школы, насколько непедагогично бросать человека в беде, а уж пятерых-то и подавно.

Геннадий Львович отвлекся на счет, поправил меня с количеством, и тут вмешалась Наташка. Дрожащим голосом заявила, что он оказался крайне непорядочным человеком – ведет отсчет тех, кого собирается предать.

Геночка встрепенулся и пояснил, что у него куриная слепота. Ночью он вообще ничего не видит.

– Ничего страшного! – заверила его Наташка. – Это не намного хуже, чем днем. Твою чудесную иномарку поведет Сергей. У него глаза ночного видения, и он психически очень уравновешенный человек. И скажи спасибо, что Ирка всей правды нам не сказала – этого даже я бы не выдержала. Вот выедем в безопасную зону, узнаешь подробности, поймешь, с какими героическими личностями тебе довелось вершить ну о-очень правое дело.

Через полчаса мы с Наташкой висели на «хвосте» тарахтелки с родословной «Рено», стараясь не отставать. Моим ногам все время что-то мешало. На заднем сиденье, с загипсованной ногой, частично высунутой в окно и защищенной от неизбежной тряски подушкой, постанывала Джин-Тоник. Может, от своего полусогнутого состояния? Разбудить ее так и не удалось. Даже во время складирования под острым углом на сложной конструкции из носилок, пледов и сумок. Наташку возмущали болезненные стоны Тоника, я терпеливо уговаривала подругу не обращать на них внимания. Скорее всего, нашей девушке снится один и тот же страшный сон.