Княжий человек (СИ) - Билик Дмитрий. Страница 27

— Василь, доброго дня в хату.

— Какая ж это хата?

— Да я так. В общем, долг хочу вернуть.

— Это ты молодец. Это ты хорошо зашел.

Хмурый трактирщик неожиданно расцвел. Ну да, много ли надо торговцу для счастья? Сущие копейки. Хотя не прям копейки.

Я достал из рюкзака кошелек и отсчитал семнадцать монет. Василь чуть ли не плясал от радости. Видимо, он мысленно распрощался с деньгами или уже думал, как будет возвращать серебро с незадачливого рубежника нелегальными способами. Интересно, тут тоже есть мордовороты, которые долги выбивают? Я даже надпись в подъезде представил: «Моровой, верни Василю три серебряных монеты!» или «Неблагонадежный рубежник».

Вот правда говорят — берешь ты чужие, а отдаешь свои. Вроде все сделал правильно, теперь ничего никому не должен. Только в душе неприятно заквакала жаба.

— Еще что-нибудь моему любимому клиенту? — продолжал улыбаться трактирщик, даже когда деньги перекочевали в его карман.

— Да, хотел кое-что своим друзьям взять на пробу. Посоветуй что-нибудь?

— А какова цель? — уточнил Василь.

— Что значит какова цель?

— Что ты хочешь от ваших посиделок.

— Ну не знаю, — пожал я плечами. — Посидеть, расслабиться. Только чтобы голова не трещала утром.

Он кивнул, а я запоздало стал понимать.

— Погоди, у тебя что, выпивка настроение меняет?

— Ну, это слишком грубо говорить, — уже возился Василь с каким-то небольшим бочонком. — Но в целом да. Про хист свой не скажу, сам понимаешь. Но он с этим делом связан.

— Не говори, я и сам понял. Чем больше людей выпьет твоей медовухи или пива, тем промыслу лучше, так?

Василь хитро посмотрел на меня, отрицательно помотал головой, однако ничего не добавил. Ну и ладно, больно надо. Зато после манипуляций по переливанию жидкостей, трактирщик протянул мне две здоровенные бутыли литров по два с половиной каждая.

— Белое вино, домашнее. Как ты хотел, будет легкое чувство эйфории и расслабленности. Давно его сделал, да особым спросом не пользуется. С тебя одна деньга.

Я протянул монету.

— А мы тогда что пили? В смысле, пиво с оттенком чего?

— Как обычно, — пожал плечами трактирщик, — угар и веселье. Самые ходовые вещи. На них я выпивки больше всего продаю. Хочется еще и еще.

— Долго вино хранится будет? — спросил я, впихивая бутыли в рюкзак. Даже закрыть сверху не получилось, горлышки остались торчать.

— С месяц. Стекло зачарованное. Если не разобьешь, назад приноси, я тебе скидку потом небольшую сделаю.

Я взглянул на ратников — те и не собирались уходить, продолжая о чем-то разговаривать. Можно, конечно, подойти и отвести в сторону. Однако именно в этот момент я ощутил на себе недобрый взгляд одного из рубежников воеводы. Ладно, ладно, я умею ждать.

Теперь рюкзак заметно оттягивал плечи. О том, чтобы убрать все на Слово и мысли не было. Не представляю, что тогда со мной будет. Там сейчас лежали пара колец, каменная дощечка, да очки, а я такой дискомфорт испытывал, словно на плечах Гришу таскаю. Кстати, об очках!

Дом вэтте встретил меня просторным залом с креслами и конторкой. С парадного хода я к нечисти еще не заходил. И надо сказать, мне здесь понравилось. Мягкий свет, карминового цвета шторы, приятные спокойные обои. Веяло хорошим добрым ретро.

Тут уже находился один из рубежников — молодой человек с вытянутым лицом, чуть старше меня. Тоже, кстати, четырехрубцовый. Одет правда, как всегда — по рубежной моде. То есть, довольно странно — фланелевая рубашка, черные классические штаны и шлепанцы с носками. Зоя бы сознание потеряла, если бы увидела.

Он читал каталог. Оторвался на мгновение, чтобы посмотреть на меня и кивнуть. А затем вновь углубился в изучение предложенных артефактов. Я же подошел к конторке, за которой сидел человечек с кроличьими ушами.

— Здрасьте, мне бы один артефакт определить.

— Прос, — представился вэтте.

— Ой, простите, я, видимо, манеры в других штанах оставил. Матвей. Так вот, мне бы артефакт определить.

«Кролик» обернулся куда-то назад и ко мне вышел еще один вэтте — «жаба». Нечисть красноречиво поглядела друг на друга, после чего новенький залез на стул за конторкой. И уже обратился ко мне.

— Штос!

— Матвей. Мне бы…

— Класть артефакт стол, — сказал Штос.

Я вытащил очки и положил на конторку. Одного взгляда хватило «жабе», чтобы отрицательно замотать головой и начать махать руками перед собой.

— Не работать! Не работать!

— А что не так?

— Не работать артефакты старых мастер. Идти чудь. Не работать!

Ох, как же тяжело. Что еще за старые мастера и почему надо идти именно к чуди? Однако я на всякий случай сказал спасибо и даже попрощался.

Тем более, до чуди — рукой подать. Всего лишь несколько домов пройти. Правда, мне те ребята как-то в прошлый раз не понравились. Дерзкие они. Мне почему-то думалось, что с вэтте иметь дело намного приятнее.

Как выяснилось — мне не казалось.

Началось, что называется, с порога. Приемная белой чуди была похожа на заброшенную мастерскую, которую работники давно покинули. Ну, и бардак царил соответствующий. Я даже внимательно смотрел, куда наступить. А то потом предъявят за порчу имущества.

Правда, конторка тоже имелась. Вот только за ней никого не было. Я и кашлял, и стучал, и громко звал. А когда уже совершенно отчаялся, показался представитель нечисти.

Я снова озадачился вопросом, почему их зовут чудь и почему именно белоглазая? На взгляд ребята больше походили на гномов, коренастые, плотные. Да, одеты странно, в шкуры. Но, может, это их культурные особенности, которые они чтут.

Мне даже показалось, что начало хорошее. Вышедший ко мне пухляш радостно улыбнулся, как старому знакомому. Как выяснилось — показалось. Он убежал вглубь дома, после чего вернулся еще с двумя товарищами. Все молодые, но их объединяли светлые, почти белые волосы.

— Вона че, — сказал пухляш. — Смотри, кто пожаловал.

Ого, значит, я тут знаменитость? Приятно. Может, скидку какую дадут?

— Ребят, мне тут надо вещицу одну определить. Что такое, для чего используется? Ну и скажите, сколько стоить будет?

Я вытащил со Слова очки и тут же взгляд чуди изменился. Сразу стал недобрым. Будто я куском свинины перед мусульманином помахал. Однако пухляш хлопнул по плечам своим сородичам, привлекая внимание. А затем ответил.

— Любое определение артефакта стоит две деньги. Но для сладострастных чертолюбов и все десять.

Троица недобро расхохоталась. Вот оно значит как. Чертовы расисты.

Мало того, другой даже поддакнул и указал мне за спину.

— Вон и выпивку приготовил для своих волосатых черных друзей.

Больше всего хотелось проучить мерзкую нечисть. Или хотя бы сказать все, что думаю о них. Включая родителей и прочих родственников. Но я помнил слова Сани, вся чудь связана. Не факт, что везде такие же наглые неадекваты. Однако если сейчас обижу этих, то никто со мной говорить больше не будет.

Поэтому я поскрипел зубами и вышел прочь. О том, чтобы иметь дела с теми, кто насмехается в лицо — речи, само собой, ни шло. Пусть в задницу идут. Придумаю что-нибудь с этими очками.

К тому же, все, что не делается — к лучшему. Бес бы с ехидцей добавил: «А что делается — к худшему». Однако я вышел вовремя. Потому что от кружала как раз отходили ратники. Видимо, закончили обсуждение своих важных дел. Я сразу увидел того, кто мне был нужен. Выглядел он, правда, еще хуже, чем в нашу последнюю встречу. Посерел лицом, похудел. Увидишь такого на улице, подумаешь, что на каких-то запрещенных препаратах.

— Витя! Следопыт!

Я думал, что рубежник мне как минимум обрадуется. Вообще, он должен был ждать и надеяться, что я приму предложение выручить его. Мне же показалось, что сейчас он чуть не дернулся.

А еще подумал, что ему прозвище вообще не подходит. Ну вот какой он Следопыт? Скорее эйчар. Следопыт как раз Компас. Кстати, что-то я его не заметил.

— Привет, — сказал я, подходя.